В преддверии нового, 5766 года израильские статистики подводили итоги - сколько сейчас в стране евреев, сколько арабов, какова демографическая динамика.
Суслов заявил Гроссману: “Ваш роман враждебен советскому народу и государству. В трудную минуту Гроссмана поддержал Твардовский. Он приехал к Василию Семеновичу, крепко с ним выпил и заявил, что роман «Жизнь и судьба» гениальный. Потом горько посетовал: “Нельзя у нас писать правду, нет свободы”.
Каждый раз, когда наступает предпраздничный месяц Элул, начинаешь мучительно соображать, чего еще такого пожелать евреям, чего они не желали друг другу за столько лет. И вот именно в этом году, пока я раздумывал над этим сакраментальным вопросом, поздравление неожиданно пришло само. Да еще какое! Судите сами.
В одном из нацистских циркуляров 1941 года предписывалось после занятия Москвы выдать властям злейших врагов Третьего рейха. Перечень включал Юрия Левитана, Илью Эренбурга, значился в нем и Лев Смехов: иллюстрированные им листовки и брошюры белорусские партизаны забрасывали в тыл врага.
В сентябре в московской галерее "Новый Эрмитаж" прошла выставка графических работ скульптора Вадима Сидура (1924-1986) "Московское искусство из подвала".
В октябре 2005 года исполнилось 20 лет со дня кончины величайшего пианиста XX века Эмиля Григорьевича Гилельса. Слава его была всемирной, он олицетворял собой музыку, которую исполнял. Его взлет на концертную эстраду был ошеломительным, его концертная жизнь продолжалась более 50 лет.
В конце 80-х мы всем семейством решили посетить вечный город Рим. Маршрут был тщательно продуман — теплоходом из Одессы до Неаполя и далее поездом в столицу Италии. Таким образом, визит к друзьям-итальянцам удалось совместить с десятидневным морским путешествием. Настроение было замечательное, и мог ли я предположить, что именно на теплоходе ждет меня один не слишком приятный сюрприз?
Четвертый международный фестиваль "Биеннале поэтов в Москве", завершившийся в первых числах октября, имел значительный успех и общественный резонанс. У стихотворцев и поклонников поэтической музы стало доброй традицией один раз в два года собираться в залах, аудиториях, кафе, да и просто на площадях российской столицы, чтобы услышать голоса своих коллег из разных концов света.
В конце лета, когда литературная и прочая творческая жизнь в столице замирает, в Москве, в детской библиотеке имени А. Гайдара собрались детские писатели, поэты, критики Москвы.
В 1991 году я оканчивала школу и страдала из-за любви. Любимый человек был недосягаем, а остальные, досягаемые, даром не нужны. Все это сейчас кажется смешным, а тогда было больно. С болью помогали справиться стихи и песни. То сглаживая ее, то заостряя, они создавали нужную динамику движения, позволяющую жить дальше. В существовании от строчки до строчки был свой несравненный кайф. Дождливые дорог...
Валентин Гафт. Глыба, скала, эпоха. Отдельная планета. Актерище. Сотканный из противоречий, сложный, неудобный, неожиданный человек. Но даже такой камень капля точит. Последним моим аргументом стало: "Вы Валентин Иосифович, а я Дмитрий Иосифович, может, таки договоримся?" Как ни странно, подействовало.
Почему-то принято считать, что удел кавказской женщины — дом, кухня, дети и полная зависимость от мужа. В таком случае Тамара Гвердцители — нетипичная кавказская женщина. Всю жизнь ей приходилось принимать решения. Порой самые радикальные. В 91-м уже известная певица, любимица Грузии, впервые отважилась на отчаянный шаг — рассталась с мужем и уехала из раздираемой гражданской войной...
"Вдовец"... Он так любил звучание этого слова, любил и в то же время стыдился, что любил, но что поделаешь, ведь любви не прикажешь. Слово "холостяк", как ему всегда казалось, звучит несколько эгоцентрично, по-эпикурейски, а "разведенный" — это как "побежденный", более того — как "разгромленный".
В сентябре в Москве, в клубе "Апшу", прошел вечер "Рабинович и Москва", посвященный презентации книги М.Г. Рабиновича "Записки советского интеллектуала", организованный издательским домом "Новое литературное обозрение" и Международным исследовательским центром российского и восточноевропейского еврейства.
У израильтян есть немало пороков. Да, да, все мы не совершенны. Например, нам, израильтянам, свойствен такой грех, как чревоугодие, благо в Десяти заповедях насчет него ничего не сказано. Средний вес соотечественников значительно превышает норму, и чтобы израильтянки уже с малых лет не испытывали комплекса неполноценности из-за своих, прямо скажем, не вписывающихся в модельные рамки габаритов, мин...
