Абзац¶

Чудо в Умани

Моя жена рассказала историю о чудесном спасении ее дедушки от рук чекистов. Семья жила в Умани и была довольно состоятельной. Естественно, большевики экспроприировали их имущество, но на этом не успокоились и потребовали, как водилось в те времена, «предъявить спрятанное золото». Так как предъявлять было нечего, дедушку вызвали в Чека. Он очень испугался и решил для храбрости выпить перед этим визитом стаканчик водки. От страха он плохо соображал и хватил вместо водки стаканчик… керосина. Естественно, в битком набитой тюрьме ему стало плохо. Охрана подумала, что он болен тифом и вышвырнула еврея на улицу. А его компаньоны по мануфактурному делу, арестованные вместе с ним, были расстреляны.

Филосемит

В конце 80-х годов в Израиль приехал один известный русский диссидент, в свое время посаженный коммунистами за письма протеста против проявлений государственного антисемитизма в СССР. Его поселили в одном из лучших центров абсорбции для репатриантов, расположенном в Иерусалиме. По соседству с этим центром жил я. Однажды ночью я проснулся от диких криков, доносившихся со стороны центра: — Евреи проклятые! Заманили, сволочи! Морды жидовские! Ненавижу! Наутро я поинтересовался, что же произошло. — Да это защитник евреев напился, — объяснили мне обитатели центра.

Урок высшей математики

В середине 70-х годов я, как и многие другие «отъезжанты», стал изучать иврит. То, что происходило в московских «ульпанах» в те времена, не укладывается в рамки обычного учебного процесса и требует отдельного разговора. Достаточно сказать, что, едва освоив начала языка, я сам стал преподавать. Работал я тогда лифтером в одном из высотных домов на Ленинском проспекте, где жили всякие важные шишки. Ко мне в каморку под лестницей приходила одна милая девушка, мы раскладывали фотокопии известного учебника «Элеф милим», затрепанные статьи из израильской газеты на легком иврите «Шаар ла-матхиль», завезенной западными туристами, и неспешно занимались. Лифт исправно работал, никто нам не мешал, но однажды, когда я давал очередной урок, в лифтерскую пожаловал сотрудник КГБ. Дело в том, что Ленинский проспект являлся так называемой правительственной трассой и во время визитов высоких гостей дома вдоль шоссе проверялись гэбэшниками. Предъявив свою книжечку, агент стал задавать обычные вопросы: давно ли я здесь работаю, знаю ли всех жильцов, не заходили ли в подъезд подозрительные личности и так далее. Обратил он также внимание на мою ученицу и на разложенные на столике учебные пособия. — Это кто? — спросил агент, со знанием дела оглядывая мою молоденькую гостью. — Знакомая моя. Комсомолка. Вот помогаю ей в учебе. Испуганная девушка заискивающе кивнула. — А по какому предмету натаскиваешь? — заинтересовался гэбист, взяв в руки листы с непонятными ему (я очень надеялся) знаками. — Математика, что ли? — Высшая математика, — выдохнул я с облегчением. — А-а-а… — уважительно протянул агент и погладил мою ученицу по плечику.