УБИЙСТВО НЯНИ

 Песах Амнуэль, Израиль
 24 июля 2007
 2876
— Боря, — сказала Наташа за завтраком, — тебе не кажется, что я засиделась дома? Арик уже достаточно взрослый, можно отдать его няне…
— Боря, — сказала Наташа за завтраком, — тебе не кажется, что я засиделась дома? Арик уже достаточно взрослый, можно отдать его няне… — Нет! — воскликнул Беркович и с силой опустил на стол чашку, которую держал в руке. Горячий чай пролился на скатерть, оставив на ней темное пятно. — Что с тобой? — удивленно спросила Наташа. — Я всего лишь сказала… — По-моему, тебе ни к чему возвращаться на работу. Разве моей зарплаты нам не хватает? — Хватает, — смутилась Наташа, — но мне надоело сидеть дома. Не понимаю, почему ты так вскинулся! — Ну… — протянул Беркович. — Извини, я действительно… Видишь ли, мы расследовали одно дело, там как раз молодая няня и ребенок, и все так страшно, что я подумал… Извини, ты права. Если хочешь вернуться к себе на фирму, то нам нужно найти хорошую няньку для Арика. — Боря, ты сказал, что это было так страшно… Молодая няня и ребенок. Она его убила, да? У Берковича не было желания рассказывать о расследовании, но он понимал, что Наташа будет теперь строить собственные версии и мало ли к каким нелепым выводам сможет прийти. — Не убивала она ребенка, — вздохнув и допив остывший чай, сказал Беркович. — Все было наоборот: ребенок пяти лет убил свою няню. — Как?! — не сдержала возгласа Наташа. — Как такое возможно? — Ну, — покачал головой Беркович, — в жизни возможно всякое… — Расскажи, — потребовала Наташа. — Ты слышала о Хаиме Малере? Это владелец фирмы «Одеон», которая продает товары по каталогам. — Знаю эту фирму, — кивнула Наташа. — У них неплохая одежда. — Малеру под пятьдесят, шесть лет назад он женился на бывшей манекенщице Офре Дотан. Их дочери Ронит недавно исполнилось пять. Когда девочка подросла, ей наняли приходящую няню, молодую женщину по имени Ривка Симхони. — Офра, как и я, не могла прожить без работы? — с иронией спросила Наташа. — Нет, конечно, просто ей не сиделось дома, она привыкла к определенному образу жизни… Офра обычно уезжала из дома часов в десять, оставляя дочь на вилле под присмотром няни, а возвращалась к вечеру, иногда к ночи, когда девочка уже спала. Ну, ты понимаешь — приемы, встречи… Малер проводил вечера с женой. Позавчера они вернулись домой около одиннадцати вечера. В салоне горел свет, няня сидела в кресле перед телевизором. Офра подошла ближе и увидела кровь. Ривка была мертва, кто-то вонзил ей в шею тонкий стилет, попал точно в сонную артерию. — Какой кошмар! — воскликнула Наташа. — Кошмар для Малеров был еще впереди, — вздохнул Беркович. — Они, естественно, бросились в комнату дочери — ужасно перепугались за девочку. Ронит спала в своей кроватке. Будить ее не стали, вызвали полицию… Вот тогда и началось самое ужасное. Отпечатки пальцев на рукоятке стилета принадлежали Ронит. Кровавый след вел из салона в детскую. На простынке тоже были кровавые отпечатки. И кровь была на правой ладони девочки. — Ты хочешь сказать… — Ронит разбудили, — продолжал Беркович. — Увидев полицейских, девочка сначала расплакалась, а потом призналась в том, что убила собственную няню. — Ты это серьезно? Ребенок мог убить взрослую женщину? — Я тоже сначала отнесся к этой идее очень скептически, — кивнул Беркович. — Но скажу тебе сразу: физически девочка вполне могла это сделать. Кресло низкое, пятилетний ребенок мог, замахнувшись, попасть стилетом в шею Ривки. Сила удара тоже соответствует возможностям ребенка. Она могла ударить чуть левее и правее, и все ограничилось бы небольшим порезом. По чистой случайности удар пришелся в сонную артерию. — По чистой случайности… — повторила Наташа. — Ты веришь в случайности такого рода? — Обычно нет, не верю. Но что было делать? Случайности ведь действительно происходят. Девочка не любила няню, об этом сказали сами родители. Стилет принадлежал Хаиму и лежал в ванной комнате, ребенок мог до него дотянуться. В квартире никого не было, кроме няни и ребенка… — В голове не укладывается, — пробормотала Наташа. — Что же теперь будет? — В том-то и дело, что ничего, — сказал Беркович. — Пятилетний ребенок не может нести ответственности перед законом. Девочка в шоке, все время плачет и никак не может вспомнить, что же на нее нашло, и как все получилось. «Это я ударила Ривку!» — вот все, что она говорит. Психологи запрещают проведение допроса, да я и сам понимаю, что это бессмысленно и жестоко по отношению к ребенку. — Но это же надо было обладать изощренной фантазией! — воскликнула Наташа. — Взять в ванной стилет, подойти к ничего не подозревавшей няне, ударить ее в шею, вернуться в детскую и спокойно лечь спать! — Детское воображение подчас значительно изощренней, чем мы, взрослые, можем представить, — заметил Беркович. — Кошмар… И что, дело уже закончено? — Дело закончено, — кивнул Беркович. — Только… — Что? — переспросила Наташа, когда пауза слишком затянулась. — Я продолжал задавать себе два вопроса. Почему Ронит все-таки решила убить няню? И почему Ривка не обратила на девочку внимания, когда та подошла к ней со стилетом? Неужели так засмотрелась на экран, что не заметила Ронит? — Да, это странно, — согласилась Наташа. — Наверное, по телевизору показывали интересную передачу… — Ривка умерла около десяти часов вечера. Телевизор показывал двадцать второй канал. В то время шел футбол, я проверил. Так вот, по словам Хаима, няня терпеть не могла футбол. Вряд ли она стала бы смотреть матч. — Как же тогда… — Сначала я подумал, что девочка переключила канал после того, как совершила убийство. Однако на пульте остались отпечатки пальцев Ривки, хозяев квартиры и еще одного человека — и никаких следов Ронит. К пульту она не прикасалась. — Ты сказал о следах на пульте. Ривка, хозяева и… кто еще? — Это мог быть любой из гостей Малеров. К ним на виллу приходили сослуживцы Хаима, подруги Офры, иногда собирались довольно большие компании. Естественно, телевизор они тоже смотрели, и кто угодно мог взять в руки пульт. — Кто угодно? Все равно это ограниченный круг лиц. Кто же приходил на виллу за эти два дня? — В том-то и дело, что никто! Малеры утверждают это однозначно. — Ничего не понимаю. Это что, мистика? — Наоборот, — усмехнулся Беркович. — Именно это обстоятельство и позволило мне найти истинного убийцу. — Истинного… Ты хочешь сказать, что девочка все-таки не убивала? — Нет, конечно! — Но она же сама сказала… Ничего не понимаю! — Я тоже ничего не понимал, — успокоил жену Беркович. — Но и ответа на вопрос, почему Ривка смотрела футбол, и чьи следы остались на пульте, у меня не было, и это не давало мне покоя. В версию о том, что убила Ронит, это не укладывалось. А признание… Господи, это же ребенок! Девочка просыпается, видит страшных полицейских, ей задают ужасные вопросы… — И она признается в убийстве? Глупости! — Конечно, — согласился Беркович. — Это третья проблема, которая меня мучила. Почему Ронит так быстро призналась? Если хозяева не в курсе, то гость мог приходить только к няне. Кто приходил на виллу в те часы, когда хозяев не было дома? Узнать это можно было двумя способами, — продолжал Беркович. — Первый: опросить соседей, но тут шансы невелики. Оставалась вторая возможность: если кто-то приходил к Ривке, он предварительно мог звонить ей по телефону. — Вот именно! — воскликнула Наташа. — Как я об этом не подумала? — Ничего, — успокоил жену Беркович, — это и мне не сразу пришло в голову. Пришлось обратиться в «Безек» и «Селком», именно этот аппарат был у Ривки. Так вот, ей постоянно звонил некий Арон Шифман. Я навел справки: это один из ее знакомых, мать Ривки утверждает, что они были близкими друзьями, но несколько месяцев назад поссорились. Домой к Ривке Арон приходить перестал, но, видимо, они все-таки встречались — во всяком случае, перезванивались, это точно. И я подумал… — …Что Арон приходил к Ривке, когда она была на вилле Малеров? — подхватила Наташа. — Конечно. И более того: этот негодяй так запугал девочку, что она говорила и делала все, что он скажет. — Он заставил Ронит убить Ривку?! — Нет, что за глупости! Когда Ронит положили спать, он смотрел футбол, а Ривка сидела рядом. Потом Арон встал, прошел в ванную, взял стилет, на который давно обратил внимание, вернулся и убил подругу, которая ему, похоже, сильно докучала. Наклонился и нанес удар так, будто это сделал ребенок. Протер стилет, вложил его в руку спавшей девочки, так что остались следы, и бросил оружие около тела Ривки. Оставил следы крови в детской… — Какой негодяй! — вскричала Наташа. — Негодяй, — согласился Беркович. — И что самое страшное: все действительно могло сойти ему с рук. Он совершил единственную ошибку: не переключил на другой канал телевизор и забыл о том, что брал в руки пульт управления. — Пожалуй, я еще побуду дома с Ариком, — сказала Наташа. — Что-то мне расхотелось выходить на работу…


Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции