Камушки на ладони

5 лет назад, 14 марта 2002 г., в четвертьфинальном матче на Кубок УЕФА (Union des Associations Europ`enes de Football — Европейский футбольный союз) Тель-авивская команда «Хапоэль» со счетом 1:0 победила одного из «грандов» мирового футбола, пятикратного чемпиона Европы футбольный клуб «Милан». Ввиду небезопасной ситуации в Израиле матч проводился на нейтральном поле в Никосии, столице соседнего Кипра. Но прибывшие на остров 1600 израильских болельщиков сумели должным образом поддержать своих спортсменов. Израильтяне создали у ворот соперника только два голевых момента и один из них с блеском реализовали. От восторга с мест повскакали даже нейтральные кипрские любители футбола. Израильской прессой этот матч был назван самым выдающимся за всю историю «еврейского футбола». А тренер «Хапоэля» Дрор Каштан стал обладателем титула лучшего израильского тренера всех времен. Однако ответный матч 21 марта в Милане израильтяне проиграли со счетом 0:2 и по суммарному соотношению мячей из дальнейшей борьбы выбыли. 10 лет назад, 17 марта 1997 г., Борис Ефимович Немцов, уроженец Сочи, сын служащих Ефима Немцова и Дины Эйдман, 37-летний кандидат физико-математических наук, с декабря 1991-го губернатор Нижегородской области, был назначен первым заместителем председателя правительства РФ В.С.Черномырдина, ответственным за социальный блок и работу с естественными монополиями. В период с апреля по ноябрь 1997-го Немцов одновременно был назначен и министром топлива и энергетики РФ. В марте 1998 г. указом президента РФ Б.Н. Ельцина вышел в отставку вместе со всем черномырдинским кабинетом министров. 190 лет назад, 18 марта 1817 г., в связи с участившимися на западе России судебными разбирательствами по вздорным обвинениям евреев в ритуальных убийствах, глава российского министерства духовных дел и народного просвещения князь Александр Голицын разослал российским губернаторам следующий циркуляр [орфография и пунктуация сохранены]: «По поводу оказывающихся и ныне, в некоторых от Польши присоединенных губерниях, изветов на евреев об умерщвлению ими христианских детей, якобы для крови, его Императорское Величество [т.е. Александр I], приемля во внимание, что таковые изветы и прежде опровергаемы были безпристрастными следствиями и королевскими грамотами, высочайше повелеть изволил: объявить всем управляющим губерниями монаршью волю, чтобы впредь евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей без всяких улик, по одному предразсудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови». Казалось бы, такой решительный вердикт должен был положить конец стараниям невежественных юдофобов возродить традицию средневековых кровавых наветов. И действительно, на несколько лет вакханалия обвинений евреев в ритуальных убийствах прекратилась. Однако к концу царствования Александра она возобновилась. Первым прогремело так называемое Велижское дело, когда в городке Велиж Витебской губернии представители почтеннейших местных семейств — купец Берлин и чиновник магистрата Цейтлин были обвинены в убийстве 3-летнего солдатского сынишки Феди Емельянова. Ребенок пропал в первый день православной Пасхи (1823), и его исколотое ножом тело было обнаружено через 3 дня в болоте за городом. Слух о том, что мальчика замучили евреи, распространили распутная нищая баба Терентьева и юродивая девка Еремеева, якобы установившие это путем гадания. Продолжительное расследование никаких подтверждений обнаружить не смогло, и осенью 1824 г. витебский суд постановил: «Случай смерти солдатского сына предать воле Б-жьей. Всех евреев, на которых гадательно возводились подозрения в убийстве, оставить свободными от всякого подозрения. Солдатку Терентьеву за блудную жизнь предать церковному покаянию». Однако спустя год Терентьевой удалось подать проезжавшему через Велиж царю жалобу на «несправедливое» решение суда, и Александр, наверняка уже давно забывший о своем указе 8-летней давности, приказал белорусскому генерал-губернатору, махровому антисемиту, вернуться к расследованию. Дело закрутилось снова, началась расправа над велижскими евреями — их голословно оговаривали, пытали, 42 человека бросили в тюрьму. А еще через год уже новый царь, Николай I, начертал резолюцию: «Так как оное происшествие доказывает, что жиды оказываемою им терпимостью их веры употребляют во зло, то в страх и в пример другим — жидовские школы (синагоги) в Велиже запечатать впредь до повеления, не дозволяя служить ни в самих сих школах, ни при них». Велижское дело, хотя ныне и не столь широко известное, как дело Бейлиса, но, вероятно, еще более возмутительное, все тянулось и тянулось. В 1831 г. Департамент гражданских и духовных дел склонился в пользу решения о применении к несчастным евреям «кнута и плети» с последующей высылкой в Сибирь. И только в 1835 г. высшая инстанция — Государственный совет — дал, что называется полный «задний ход». Оклеветанных евреев освободили, синагоги «распечатали», «доказчиц-христианок» Терентьеву и Максимову да также «шляхетку Козловскую» сослали на поселение в Сибирь, а «крестьянскую девку» Еремееву за разглашение себя в простом народе предсказательницей отдать на священническое увещевание». Принять такое решение членов Госсовета убедил либеральный председатель Департамента гражданских и духовных дел, престарелый адмирал Николай Мордвинов, одна из немногих светлых личностей николаевской администрации. Мордвинов владел несколькими поместьями близ Велижа, хорошо знал и уважал местных евреев, да к тому же был безукоризненно честным и мудрым государственным деятелем. Царь «мнение» Госсовета утвердил, но отказался подписать его дополнительное распоряжение о запрещении — согласно указу 1817 г. — впредь всем губернаторам возбуждать ритуальные дела «по одному только предразсудку». Отвергая эту чудовищную практику в ее полном объеме, Николай, искренне убежденный в неистребимой враждебности иноверцев христианскому миру», все же считал ее в ограниченных масштабах полезной.