Тоска по власти

Прошел год, как у власти в Израиле находится правительство во главе с Эхудом Ольмертом. Странным был этот год — не столько, наверное, для самого Ольмерта, сколько для израильского народа. Все говорили, что правительство слабое и надо бы его сменить. Но на деле всячески его укрепляли до такой степени, что у одного из самых слабых правительств в истории еврейского государства появился шанс дожить до очередных выборов, т. е. до 2010 года. Случай помог Ольмерту подняться на вершину власти, но удержаться наверху по воле случая невозможно — даже в такой непредсказуемой стране, как Израиль. Почему же после года провального, по мнению многих, правления, он так спокоен относительно ближайшего будущего — как собственного, так и возглавляемого им правительства? Опросы общественного мнения показывают, что политический рейтинг премьер‑министра не превышает 2‑3 % — самый низкий рейтинг главы правительства за всю историю Израиля! Ольмерту это известно. «Да, — говорит он, — знаю, что я непопулярен. Ничего. Главное: я действую во благо государства». Словами о благе государства прикрываются все политики — удачливые и не очень. Неужто, Ольмерт действительно сделал за год для блага Израиля столько, что может быть уверен в будущем? Первое, что приходит на память, — утверждение новоизбранного премьер‑министра, что он продолжит линию Шарона на «консолидацию», то есть, выражаясь по-простому, будет и дальше отдавать палестинцам земли в Иудее и Самарии (в Газе уже отдавать нечего), не требуя ничего взамен. Лозунг этот уже в первые дни после выборов 2006 года не был популярен в народе. Ольмерт, поняв это, произносил его все реже, хотя и не отказывался окончательно, пока не настал час реальных испытаний — вторая Ливанская война. Не хочу предвосхищать результатов деятельности комиссии, возглавляемой отставным судьей Виноградом. В том, что действия премьер‑министра были некомпетентными, израильтяне убедились и без всяких комиссий. Хуже, однако, что о поражении Израиля говорили и говорят практически все: от военных обозревателей до «простых» граждан. Премьер‑министр, вовлекший страну в военное противостояние и проигравший его, разве не должен уйти в отставку? Наверно, должен. Но Ольмерт не ушел. Выступив по телевидению, он заявил о своей ответственности. Народ, кнесет, армия — все были недовольны деятельностью Ольмерта. Но… в отставку не отправили! Как расценить этот парадокс? Вторая Ливанская война кончилась поражением — это верно. Но стала ли она поражением Израиля и Ольмерта? Как ни странно, нет, не стала, хотя Израиль не достиг поставленной цели: не уничтожил «Хизбаллу», не перекрыл поставки оружия из Сирии, не освободил похищенных солдат Регева и Голдвассера. Но цели эти, заявленные в первые часы войны, были на самом деле популистскими и в принципе недостижимыми. Чтобы выполнить заявленное, Израилю пришлось бы захватить не только южную полосу Ливана до реки Литани, но и оккупировать весь Ливан, закрыть сирийскую границу, преследовать шейха Насраллу, где бы он ни находился, вытащить из укрытий и уничтожить все без исключения ракетные установки. Для решения подобной задачи у Израиля летом прошлого года не было ни политической воли, ни военной возможности. Одно дело — бомбить Бейрут и захватывать деревни в Южном Ливане, и совсем другое — полная оккупация соседнего государства и противостояние полномасштабной партизанской войне, а заодно и всему мировому сообществу. Это несоответствие заявленных целей результату и было объявлено поражением Израиля. Однако при всех издержках, нелепостях и глупости содеянного в июле-августе прошлого года, поражения Израиль не потерпел. ЦАХАЛ дошел до Литани и взял под контроль Южный Ливан. Впервые за многие годы ливанская армия охраняет с севера израильскую границу. Впервые за многие годы боевики «Хизбаллы» покинули ферму Шиба. Попытки Насраллы свергнуть правительство Фуада Синьоры и захватить власть в Ливане не удались. Конечно, «Хизбалла» уже обновила свой ракетный арсенал. Конечно, новая война на севере нам еще предстоит. Но, на мой взгляд, действительное поражение Израиля в том, что мы сами на весь мир говорим, кричим, провозглашаем: мы проиграли, мы катастрофически продули эту ливанскую кампанию, мы показали всему миру бессилие ЦАХАЛа. Мы сами говорим об этом — естественно, враги говорят об этом вдесятеро громче! Мы сами превратили полу-успех в полный провал. Ольмерта можно обвинять во многом, но в апологетике поражения его обвинять не имеет смысла — тут уж весь народ постарался. А в пользу того, что неполный успех не стал полным провалом, говорит хотя бы тот факт, что вторая Ливанская война и миллиардные затраты на ее проведение почти не отразились на израильской экономике. Высокие темпы роста ВВП оказались в результате меньше расчетных всего на 0,2 %. В месяцы войны и после нее биржа в Израиле стояла высоко, а иностранные инвестиции не только не уменьшились, но увеличились. Стали бы инвесторы вкладывать в Израиль деньги, если бы полагали, что он потерпел военное поражение? Это и позволило «странному» правительству Ольмерта выжить после второй Ливанской войны. Впрочем, не только это, конечно. Когда после войны ни один голос не поддержал Ольмерта, Переца и Халуца, выжить правительству позволили парламентарии — члены коалиции. Что мешало депутатам кнесета инициировать вотум недоверия — ведь в прежние времена (вспомним правительства Рабина и Нетаниягу!) вотум недоверия объявляли едва ли не еженедельно. А что же сейчас, когда Ольмерт и его команда, как говорят все, «опозорились на весь мир»? Почему даже Нетаниягу, лидер оппозиции, лишь вяло заявляет, что это правительство никуда не годится, и когда Ликуд придет к власти… Но Ликуд не придет к власти, пока не будет выборов. Значит ли это, что Нетаниягу не торопится эту власть взять, дожидаясь 2010 года? Более того. Непримиримый, казалось бы, противник Ольмерта, лидер партии «Наш дом — Израиль» Авигдор Либерман говорил год назад, что «это правительство нужно свалить». Но неожиданно привел свою партию в коалицию, согласился занять странный и специально для него созданный пост министра по стратегическому планированию, тем самым оказав главе правительства такую поддержку, с которой не страшны уже и вотумы недоверия. Почему? Слабое правительство, бессильный премьер, негодные министры… И это, похоже, будет первое правительство, которое просуществует всю каденцию! Вопрос этот — почему? — не дает покоя аналитикам. Ольмерт жизненно важных решений не принимает. Он больше не говорит о программе «консолидации» — разве что туманно намекает на отдаленное будущее. Он начал войну, но тогда оппозиция, естественно, поддержала премьер‑министра — страна была в опасности, нужно было единство, а не разброд. А после войны Ольмерт делал все, а точнее — не делал ничего такого, после чего самым естественным было бы стукнуть по столу и сказать «нет». Он не признал правительство Хамаса? Но разве в кнесете хоть кто-то (кроме арабских депутатов, естественно) согласился бы это правительство признать? Ольмерт так и не снял с должности Амира Переца, потому что тогда у Аводы появился бы предлог выйти из правительства. Ольмерт пару раз встретился с Махмудом Аббасом. Но ведь ни правые, ни тем более левые против такой встречи ничего не имели. Конечно, будь выборы сегодня, Ольмерт их проиграл бы с разгромным счетом. Он проиграет даже в собственной партии, если допустит проведение праймериз. Вы думаете — допустит? Cкорее всего, он сделает все возможное, чтобы внутрипартийные выборы не состоялись. Говорят, Ольмерт — самый слабый премьер‑министр в истории Израиля. Так оно и есть — если судить по его делам во внешней и внутренней политике. Но по выживанию он чемпион. Он не делает того, что стране жизненно важно. Но не делает и того, что можно назвать рискованными шагами. Шарон, Нетаниягу, Рабин, Барак, даже Перес в определенной степени, будучи главами правительств, шли на риск — и проигрывали. А Ольмерт не рискует. Политика минимального действия — самая надежная для тех, кто хочет не жить, а выжить. Ольмерт — плохой политик? Будем судить об этом, когда на его место придет другой. Может, тогда о временах Ольмерта будут ностальгически вспоминать и левые, и правые?..