Вундеркинд из Одессы

 Яков Коваленский, Россия
 24 июля 2007
 4585
Натан Мильштейн прожил счастливую, бурную и долгую жизнь. В 13-летнем возрасте он играл для царских детей, а незадолго до смерти — в Белом Доме для президента Рейгана.
Натан Мильштейн прожил счастливую, бурную и долгую жизнь. В 13-летнем возрасте он играл для царских детей, а незадолго до смерти — в Белом Доме для президента Рейгана. Натан Мильштейн родился в Одессе 31 декабря 1903 г. в большой еврейской семье. У его родителей, Мирона и Марии Мильштейн было семеро детей. Все детство Натана прошло в большом многоквартирном доме на Тираспольской улице. Этот дом выдержал все бури XX века, сохранился и поныне. Семья была состоятельная, отец работал на фирме «Гурланд и Ко», занимавшейся продажей шерстяных тканей, экспортируемых из Шотландии и Польши. Мать Натана ходила в синагогу Бродского, иногда брала с собой сына. Свое детство в Одессе Натан красочно описал в мемуарах «Из России на Запад», в соавторстве с С. Волковым, изданных в США в 1990 г. издательством «Henry Holt and Co». «Мама была очень красивая и выглядела как Софи Лорен… Я не ходил в школу, занимался дома с учителем, а гувернантка мадемуазель Киссер обучала нас всех французскому и немецкому языкам... Знание языков очень помогло мне в жизни… Дома говорили по-русски, я не учил идиш и иврит... В нашем доме жило немало еврейских семей. Одним из соседей был тогда уже известный сионист Владимир Жаботинский — молодой человек, похожий на доктора. У него были очки в золотой оправе. Когда он появлялся во дворе дома, мы прекращали игры и дразнили его: «Четыре глаза!». Он очень сердился и пытался поймать нас, но это у него не получалось». Натан в детстве был большой шалун и часто дрался с детьми, особенно доставалось его соседу Иосе Ройзману. Мать мальчика, мадам Ройзман посоветовала матери Натана: «Вы должны занять Натана. Учите его музыке». Интересно, что много лет спустя, уже в Нью-Йорке, Натан встретил своего соседа Иосифа Ройзмана — первую скрипку Будапештского квартета. Родители решили обучать Натана игре на скрипке, так как старший брат уже играл на виолончели, а сестра Сара — на фортепиано. Нашли учителя, студента консерватории, для домашних занятий, но мальчик бешено сопротивлялся. Перелом произошел в 1911-м, когда мама взяла Натана на концерт юного вундеркинда Яши Хейфеца, гремевшего тогда по всей России. Концерт решил судьбу непослушного мальчика. Игра Хейфеца произвела на Натана огромное впечатление, и он заявил родителям, что хочет быть скрипачом. После этого ребенка отвели к известному педагогу Петру Столярскому. Вот что пишет сам Натан: «Ученики приходили к Столярскому домой ежедневно с 10 утра до 3 часов дня. У него было четыре комнаты, и в каждой проходили занятия. Иногда он собирал нас, и мы играли в унисон. Столярский очень хорошо знал скрипку, но не тратил много времени на технические вопросы. Он поощрял хороших учеников, и дал мне однажды билет на оперу «Паяцы» в Одесский оперный театр». Натан слушал и видел самого Карузо. «Карузо был мал ростом, толстый, и пел оглушительно громко». Одесса в те годы была одним из самых культурных городов Российской империи. Именно в Одессе Натан слышал известных скрипачей того времени — Яна Кубелика, Бронислава Губермана и своего кумира Эжена Изаи. В 1915 г. отмечалось пятидесятилетие композитора А. Глазунова, директора Петербургской консерватории. Он приехал в Одессу, и 12-летний Натан исполнил его скрипичный концерт. На репетиции юный скрипач внес изменения в партию скрипки. Глазунов долго думал, но перед концертом согласился с Натаном и разрешил ему играть так, как он считает нужным. Это был беспрецедентный случай! Вскоре в Одессу с концертом приехал глава русской скрипичной школы, профессор Петербургской консерватории Л. Ауэр. Столярский попросил Ауэра прослушать Натана. «Я сыграл для него партиту Баха соль минор. Ему понравилось, как я играл, и он подарил мне две золотые пятирублевые монеты. Тогда это были очень большие деньги. Я был безумно горд и нарочито звенел «левой добычей» в кармане». На семейном совете было решено, что Натан с мамой поедут в Петербург, чтобы мальчик мог учиться у Ауэра. На первом же уроке Натан играл концерт Эрнста в присутствии всего класса. А среди учеников были уже известные музыканты Мирон Полякин и Тоша Зейдель. Ауэр пришел в восторг: «Как вам понравилась черноморская техника!» — спросил он учеников. По всей консерватории сразу распространился слух о чудо-ребенке. На следующий день была большая статья в газете «Биржевые новости» о Натане как о сенсации. Вскоре возникли и первые трудности. Натан, как студент консерватории, имел право проживать в столице, где существовала процентная норма для евреев, а его мама не могла находиться в столице. Помог, конечно, добрейший Глазунов. «Мы с мамой были у него в кабинете, и он при нас позвонил князю Волконскому, заместителю министра внутренних дел и сказал. «У меня сейчас сидит талантливый мальчик Мильштейн, я тебе о нем уже говорил. Сделай так, чтобы их с мамой не беспокоили». И через час, когда мы вернулись к себе на квартиру, нас ждали полицейский и суперинтендант. Они отдали честь моей маме и вручили нужные документы. За блестящие успехи Глазунов наградил Натана билетом в Мариинский театр на оперу «Борис Годунов» с участием Шаляпина. Дирижировал сам Глазунов. «Спектакль начался с опозданием, — вспоминает Натан. — Ждали царя, который приехал из ставки в Могилеве (шла первая мировая война). Ложи были заполнены военными и роскошно одетыми дамами и дипломатами… Когда вошел царь (а я сидел напротив императорской ложи), то увидел небольшого, скромно одетого человека без медалей… Сыграли гимн, все встали. Я не отрывал глаз от государя. Он сидел и крутил свои усы с меланхолическим взором. Началась опера. Пение Шаляпина покорило меня. Даже больше. Внезапно Шаляпин упал на колени — царь на сцене, на коленях, перед настоящим царем. Публика ахнула… Но вялое дирижирование флегматичного Глазунова сдерживало темперамент Шаляпина, и он, подойдя к рампе, наклонившись к дирижеру, своим глубоким изумительным голосом проревел: «Саша! Быстрее!» После этого спектакля я заболел. Все думали, что я простудился, но ничего подобного. Я был перевозбужден от огромной дозы высокого искусства. Это был один из величайших дней моей жизни». Занятия с Ауэром проходили дважды в неделю. По указанию профессора Натан был освобожден от платы за учебу. Дома мальчик занимался по 4‑5 часов ежедневно. В классе профессора Ауэра в то время были прекрасные ученики, но даже среди них Натан выделялся своей игрой: блестящий и глубокий тон, бесподобная техника и огромное трудолюбие. В 1916 г. по просьбе Ауэра Натан выступил в зале Дворянского собрания в помощь Красному Кресту. Присутствовали дочери царя и великосветская публика. Наступил 1917 год. После Февральской революции Ауэр уехал в США. Без него Натану нечего было делать в Петербурге, и они с мамой вернулись в Одессу. После революции в Одессе наступила пора безвременья. Концертная жизнь замерла. Мильштейн играл, в основном, на митингах и собраниях. Когда установилась советская власть, начали организовывать концерты молодых музыкантов. Мильштейн был уже известен как ученик Ауэра, и его пригласили выступить в столице Украины (тогда это был Харьков). Натану аккомпанировали Симон Барер и Сергей Тарновский, профессора Киевской консерватории. У Тарновского в то время учился молодой Горовиц. Вот что пишет об этом Натан Мильштейн: «Зимой 1921 года я приехал в Киев на концерты и познакомился с Горовицем. Он подал мне руку и просто сказал: Володя». Натан стал бывать в его доме, даже некоторое время жил у них в семье. В 1922 году Мильштейн встретился с Павлом Коганом, замечательным импресарио. Он оставил интересные воспоминания о скрипаче: «Мильштейн принадлежал к той небольшой группе вундеркиндов, которые оправдали возлагавшиеся на них надежды… Талантливая школа Столярского и выдающееся мастерство Ауэра воспитали его. Впервые я встретил Натана в Харькове в очень нереспектабельном виде. На нем было пальто с чужого плеча и какие-то бесформенные варежки… Натан был общительнее, добродушнее, проще своего коллеги, с которым у него были на редкость теплые, искренние отношения. Горовиц и Мильштейн составляли неразлучный дуэт, хотя их индивидуальности были несхожими. Как скрипач, Мильштейн обладал сверкающим талантом… В 1924 г. после длительных выступлений в Петрограде Мильштейн и Горовиц уезжали в турне по России. В гостинице к ним пришел известный музыковед Б. Асафьев и подарил Натану свою книгу «Данте» c иллюстрациями А. Головина и надписью: «Выдающемуся таланту Натану Мильштейну от автора, сердечно его полюбившего». «Дети советской революции» — так назвал молодых музыкантов нарком Луначарский. Этих «детей» было решено послать на гастроли в Европу для демонстрации успехов советской власти. В 1925 г. сам Лев Троцкий, восхищавшийся игрой молодых музыкантов, вручил Мильштейну и Горовицу документ, разрешающий поездку в Европу на гастроли. Вначале уехал Горовиц, а затем, 25 декабря 1925 года — Натан. Закончился российский период жизни музыканта, впереди был весь мир… Окончание следует.


Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции