Вундеркинд из Одессы
Яков Коваленский, Россия
24 июля 2007
4585
Натан Мильштейн прожил счастливую, бурную и долгую жизнь. В 13-летнем возрасте он играл для царских детей, а незадолго до смерти — в Белом Доме для президента Рейгана.
Натан Мильштейн прожил счастливую, бурную и долгую жизнь. В 13-летнем возрасте он играл для царских детей, а незадолго до смерти — в Белом Доме для президента Рейгана.
Натан Мильштейн родился в Одессе 31 декабря 1903 г. в большой еврейской семье. У его родителей, Мирона и Марии Мильштейн было семеро детей. Все детство Натана прошло в большом многоквартирном доме на Тираспольской улице. Этот дом выдержал все бури XX века, сохранился и поныне. Семья была состоятельная, отец работал на фирме «Гурланд и Ко», занимавшейся продажей шерстяных тканей, экспортируемых из Шотландии и Польши. Мать Натана ходила в синагогу Бродского, иногда брала с собой сына. Свое детство в Одессе Натан красочно описал в мемуарах «Из России на Запад», в соавторстве с С. Волковым, изданных в США в 1990 г. издательством «Henry Holt and Co». «Мама была очень красивая и выглядела как Софи Лорен… Я не ходил в школу, занимался дома с учителем, а гувернантка мадемуазель Киссер обучала нас всех французскому и немецкому языкам... Знание языков очень помогло мне в жизни… Дома говорили по-русски, я не учил идиш и иврит... В нашем доме жило немало еврейских семей. Одним из соседей был тогда уже известный сионист Владимир Жаботинский — молодой человек, похожий на доктора. У него были очки в золотой оправе. Когда он появлялся во дворе дома, мы прекращали игры и дразнили его: «Четыре глаза!». Он очень сердился и пытался поймать нас, но это у него не получалось».
Натан в детстве был большой шалун и часто дрался с детьми, особенно доставалось его соседу Иосе Ройзману. Мать мальчика, мадам Ройзман посоветовала матери Натана: «Вы должны занять Натана. Учите его музыке». Интересно, что много лет спустя, уже в Нью-Йорке, Натан встретил своего соседа Иосифа Ройзмана — первую скрипку Будапештского квартета.
Родители решили обучать Натана игре на скрипке, так как старший брат уже играл на виолончели, а сестра Сара — на фортепиано. Нашли учителя, студента консерватории, для домашних занятий, но мальчик бешено сопротивлялся. Перелом произошел в 1911-м, когда мама взяла Натана на концерт юного вундеркинда Яши Хейфеца, гремевшего тогда по всей России. Концерт решил судьбу непослушного мальчика. Игра Хейфеца произвела на Натана огромное впечатление, и он заявил родителям, что хочет быть скрипачом. После этого ребенка отвели к известному педагогу Петру Столярскому. Вот что пишет сам Натан: «Ученики приходили к Столярскому домой ежедневно с 10 утра до 3 часов дня. У него было четыре комнаты, и в каждой проходили занятия. Иногда он собирал нас, и мы играли в унисон. Столярский очень хорошо знал скрипку, но не тратил много времени на технические вопросы. Он поощрял хороших учеников, и дал мне однажды билет на оперу «Паяцы» в Одесский оперный театр».
Натан слушал и видел самого Карузо. «Карузо был мал ростом, толстый, и пел оглушительно громко». Одесса в те годы была одним из самых культурных городов Российской империи. Именно в Одессе Натан слышал известных скрипачей того времени — Яна Кубелика, Бронислава Губермана и своего кумира Эжена Изаи. В 1915 г. отмечалось пятидесятилетие композитора А. Глазунова, директора Петербургской консерватории. Он приехал в Одессу, и 12-летний Натан исполнил его скрипичный концерт. На репетиции юный скрипач внес изменения в партию скрипки. Глазунов долго думал, но перед концертом согласился с Натаном и разрешил ему играть так, как он считает нужным. Это был беспрецедентный случай!
Вскоре в Одессу с концертом приехал глава русской скрипичной школы, профессор Петербургской консерватории Л. Ауэр. Столярский попросил Ауэра прослушать Натана. «Я сыграл для него партиту Баха соль минор. Ему понравилось, как я играл, и он подарил мне две золотые пятирублевые монеты. Тогда это были очень большие деньги. Я был безумно горд и нарочито звенел «левой добычей» в кармане».
На семейном совете было решено, что Натан с мамой поедут в Петербург, чтобы мальчик мог учиться у Ауэра. На первом же уроке Натан играл концерт Эрнста в присутствии всего класса. А среди учеников были уже известные музыканты Мирон Полякин и Тоша Зейдель. Ауэр пришел в восторг: «Как вам понравилась черноморская техника!» — спросил он учеников. По всей консерватории сразу распространился слух о чудо-ребенке. На следующий день была большая статья в газете «Биржевые новости» о Натане как о сенсации.
Вскоре возникли и первые трудности. Натан, как студент консерватории, имел право проживать в столице, где существовала процентная норма для евреев, а его мама не могла находиться в столице. Помог, конечно, добрейший Глазунов. «Мы с мамой были у него в кабинете, и он при нас позвонил князю Волконскому, заместителю министра внутренних дел и сказал. «У меня сейчас сидит талантливый мальчик Мильштейн, я тебе о нем уже говорил. Сделай так, чтобы их с мамой не беспокоили». И через час, когда мы вернулись к себе на квартиру, нас ждали полицейский и суперинтендант. Они отдали честь моей маме и вручили нужные документы. За блестящие успехи Глазунов наградил Натана билетом в Мариинский театр на оперу «Борис Годунов» с участием Шаляпина. Дирижировал сам Глазунов. «Спектакль начался с опозданием, — вспоминает Натан. — Ждали царя, который приехал из ставки в Могилеве (шла первая мировая война). Ложи были заполнены военными и роскошно одетыми дамами и дипломатами… Когда вошел царь (а я сидел напротив императорской ложи), то увидел небольшого, скромно одетого человека без медалей… Сыграли гимн, все встали. Я не отрывал глаз от государя. Он сидел и крутил свои усы с меланхолическим взором. Началась опера. Пение Шаляпина покорило меня. Даже больше. Внезапно Шаляпин упал на колени — царь на сцене, на коленях, перед настоящим царем. Публика ахнула… Но вялое дирижирование флегматичного Глазунова сдерживало темперамент Шаляпина, и он, подойдя к рампе, наклонившись к дирижеру, своим глубоким изумительным голосом проревел: «Саша! Быстрее!» После этого спектакля я заболел. Все думали, что я простудился, но ничего подобного. Я был перевозбужден от огромной дозы высокого искусства. Это был один из величайших дней моей жизни».
Занятия с Ауэром проходили дважды в неделю. По указанию профессора Натан был освобожден от платы за учебу. Дома мальчик занимался по 4‑5 часов ежедневно.
В классе профессора Ауэра в то время были прекрасные ученики, но даже среди них Натан выделялся своей игрой: блестящий и глубокий тон, бесподобная техника и огромное трудолюбие. В 1916 г. по просьбе Ауэра Натан выступил в зале Дворянского собрания в помощь Красному Кресту. Присутствовали дочери царя и великосветская публика.
Наступил 1917 год. После Февральской революции Ауэр уехал в США. Без него Натану нечего было делать в Петербурге, и они с мамой вернулись в Одессу.
После революции в Одессе наступила пора безвременья. Концертная жизнь замерла. Мильштейн играл, в основном, на митингах и собраниях. Когда установилась советская власть, начали организовывать концерты молодых музыкантов. Мильштейн был уже известен как ученик Ауэра, и его пригласили выступить в столице Украины (тогда это был Харьков). Натану аккомпанировали Симон Барер и Сергей Тарновский, профессора Киевской консерватории. У Тарновского в то время учился молодой Горовиц. Вот что пишет об этом Натан Мильштейн: «Зимой 1921 года я приехал в Киев на концерты и познакомился с Горовицем. Он подал мне руку и просто сказал: Володя».
Натан стал бывать в его доме, даже некоторое время жил у них в семье. В 1922 году Мильштейн встретился с Павлом Коганом, замечательным импресарио. Он оставил интересные воспоминания о скрипаче: «Мильштейн принадлежал к той небольшой группе вундеркиндов, которые оправдали возлагавшиеся на них надежды… Талантливая школа Столярского и выдающееся мастерство Ауэра воспитали его. Впервые я встретил Натана в Харькове в очень нереспектабельном виде. На нем было пальто с чужого плеча и какие-то бесформенные варежки… Натан был общительнее, добродушнее, проще своего коллеги, с которым у него были на редкость теплые, искренние отношения. Горовиц и Мильштейн составляли неразлучный дуэт, хотя их индивидуальности были несхожими. Как скрипач, Мильштейн обладал сверкающим талантом… В 1924 г. после длительных выступлений в Петрограде Мильштейн и Горовиц уезжали в турне по России. В гостинице к ним пришел известный музыковед Б. Асафьев и подарил Натану свою книгу «Данте» c иллюстрациями А. Головина и надписью: «Выдающемуся таланту Натану Мильштейну от автора, сердечно его полюбившего».
«Дети советской революции» — так назвал молодых музыкантов нарком Луначарский. Этих «детей» было решено послать на гастроли в Европу для демонстрации успехов советской власти. В 1925 г. сам Лев Троцкий, восхищавшийся игрой молодых музыкантов, вручил Мильштейну и Горовицу документ, разрешающий поездку в Европу на гастроли. Вначале уехал Горовиц, а затем, 25 декабря 1925 года — Натан. Закончился российский период жизни музыканта, впереди был весь мир…
Окончание следует.
Комментарии:
Добавить комментарий:
Добавление пустых комментариев не разрешено!
Введите ваше имя!
Вы не прошли проверку на бота!