Отзвуки старых мифов

 Семен ШПУНГИН, Бат-Ям
 5 октября 2007
 3992
Перебирая бумаги, наткнулся на газетную вырезку со статьей Кирилла Малянтовича «Буря над «Бурей»». Я специально ее отложил, чтобы откликнуться в печати, но потерял из виду, и вот теперь нашел много месяцев спустя. По оплошности не пометил название газеты и дату публикации. Впрочем, вполне возможно, автор еще даст знать о себе…
Меня восхитила его цепкая память, удержавшая мельчайшие подробности истории, которая будоражила умы в конце сороковых годов прошлого века. Из уст в уста передавались слухи о том, как советский литературный бомонд вызвал «на ковер» И. Эренбурга в связи с выходом его романа «Буря». Эту книгу с дарственной надписью Ильи Григорьевича по сей день храню как драгоценную реликвию. Её выпустило издательство «Советский писатель» в 1948 году – в обстановке нарастающей травли «безродных космополитов».

Кто не знает, с каким скромным изяществом Эренбург сумел осадить и посрамить недоброжелателей?! Но впервые мне попались на глаза воспоминания человека, явившегося, по его заверению, свидетелем этого события. К. Малянтович поименно (!) перечисляет членов президиума, заседавшего на диспуте в московском ЦДРИ (Центральный дом работников искусств – Ред.). А какие у него смачные характеристики, любо-дорого читать:

«В первом ряду – раздувшийся Сафронов, рядом – богатырская фигура Первенцева, ставшего известным благодаря написанной еще до войны книге «Кочубей» (кто ее теперь помнит?). Сверкал оскалом стальных зубов, взамен выбитых в пьяной драке в «Арагви», драматург Суров. Блестел бритым черепом Бабаевский; виднелось пропитое лицо Михаила Бубенного, автора романа «Белая береза», творческий путь которого укладывался в ходившую тогда по Москве эпиграмму: «Белая береза, белая головка, белая горячка, Белые столбы…».

Малянтович живописует с точностью документальной хроники. Выступающие наперебой стараются лягнуть роман и его автора, изощряясь в обвинениях и выискивая в книге одни только недостатки. Между тем с краю (обратил внимание на детали) «в темной рубашке и сером пиджачке примостился виновник торжества – Илья Эренбург, посасывающий с невозмутимым видом незажженную трубку, словно все это его совершенно не касается.

Напряжение нарастает… Вдруг к трибуне прорывается никому не известный инженер, ветеран войны Михайлов – даже его фамилию свидетель запомнил на всю жизнь! Непрошенный гость пытается защитить понравившийся ему роман, внося неожиданный диссонанс в обличительную риторику. «Был он голубоглаз (!), русоволос, на синем бостоновом костюме пестрели планки наград…» На него все набросились, зашикали, называя дилетантом, и пристыженный инженер смутился, ушел с трибуны…

Доставлю себе и, надеюсь, читателям удовольствие изложением последовавшей затем кульминации.

– Позвольте, я прошу слова! – Голос был негромкий, но его услышали все. Пряча в карман трубку, к микрофону шел по авансцене Илья Эренбург. Критик Ермилов на правах ведущего хотел было воспрепятствовать выступлению писателя, но зал загудел: «Дайте ему слово!» «Он же автор!», «Слово автору!»… Президиум нехотя стушевался.

И вот каким было, со слов Малянтовича, обращение писателя к его гонителям:

– Я хочу искренне поблагодарить всех присутствующих, проявивших интерес к моему роману… Я внимательно выслушал все, что тут было сказано, и… принимая критику в свой адрес, тем не менее, не во всем согласен с некоторыми товарищами. И вообще я не согласен, что в моем романе все так плохо. В этом меня убеждают письма многочисленных читателей. Их так много, что захватить все просто невозможно, и я взял лишь одно, которое мне особенно дорого…

С этими словами Эренбург не торопясь вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник и достал листок, который осторожно развернул перед собой. В воцарившейся тишине он стал читать:

«Эренбургу Илье Григорьевичу. Прочел ваш роман с интересом. Желаю дальнейших творческих успехов. С уважением – Иосиф Сталин».

Остальное легко вообразить. По залу прокатился вздох. «Хороши были физиономии в президиуме – с отвисшими челюстями, с выпученными глазами. Будто телеграммой с красным грифом Эренбург утер внезапно вытянувшиеся лица. Это стоило видеть!»

Хватит, однако, испытывать доверчивость читателей. Я был вхож в дом Эренбурга, которому многим обязан в своей жизни. И, конечно, слышал от разных людей историю о том, как провалилась расправа с писателем на так называемом диспуте. Каждый, кто ее рассказывал, особенно выразительно описывал эффект оглашения правительственной телеграммы.

Однажды я завел разговор об этом с Валентиной Ароновной Мильман, бессменным литературным секретарем и поверенной в делах Эренбурга.

– Ничего подобного не было и в помине! – ответила она. – Это просто красивая легенда, согревающая сердца почитателей Эренбурга, солидарных с ним в трудное для него время. Никакой телеграммы от Сталина он не получал, и все связанное с нею придумано.

…А как не вспомнить Аркадия Райкина, чье имя окружали мифы в разные периоды его творчества. Особо живучей оказалась молва о сорванных гастролях в Киеве. Она облетела десятки городов от Прибалтики до Дальнего Востока. Рассказывали о скандале, случившемся на концерте в столице Украины. Будто Райкин читал монолог, содержавший среди прочего вопрос: «Так кто же я такой?» Едва он произнес эти слова, как один догадливый зритель во всю мочь выкрикнул «Жид!». Артист умолк в растерянности, но быстро опомнился и покинул сцену…

Это еще ароматные цветочки по сравнению с ядовитыми ягодками других слухов о Райкине, пущенных в обращение. К ним относятся нелепые пересуды о сказочном богатстве артиста, сумевшего обмануть советскую власть. Шептались о том, что он отправил свою покойную мать для погребения в Израиль, а в гробу… припрятал большое количество бриллиантов, целое состояние. Несмотря на очевидную злонамеренность таких утверждений, многие все же принимали их на веру, ссылаясь на «надежные источники» информации.

В восьмидесятых годах, на заре «перестройки», мне довелось отдыхать в престижном санатории «Рижское взморье» Четвертого управления Минздрава Латвии. Его же издавна облюбовал Аркадий Исаакович, приезжавший сюда почти каждое лето. На этот раз наше пребывание в санатории совпало. Мы познакомились без всяких условностей, как часто бывает на курорте. При встречах беседовали на разные темы, о чем я впоследствии написал заметки «Юрмальские прогулки с Аркадием Райкиным». Они опубликованы несколько лет назад в Израиле.

Райкин не уклонился от пояснений, когда в разговоре я коснулся вышеизложенных слухов.

Абсурдные измышления, поклепы доставляли немало огорчений, признался он. Несусветную чушь наиболее ретиво распространял некий партийный лектор. Аркадий Исаакович жил тогда еще в Ленинграде, а первым секретарем обкома КПСС был Романов. Райкин выражал свое возмущение в письмах, ходил на приемы, но его протесты ни к чему не привели. Клеветники не унимались. Тогда артист решил самостоятельно бороться с порочащими его слухами, стал высмеивать их в своих скетчах прямо с эстрады. Это, и только это, положило конец «официальным» наговорам.

– А что касается Киева, – поведал Райкин, – не было там оскорбительных выкриков – были овации! Нигде, пожалуй, в другом месте меня не принимали так восторженно. Мой памятный концерт в этом городе, который проходил, кстати, под эгидой ЦК комсомола, имел грандиозный успех. По окончании зрители несли меня на руках к машине…

Слухи по разным поводам невесть как рождались, исчезали и снова оживали на огромных просторах страны. Мифы подменяли действительность и скрашивали наши будни. Всегда было о чем поговорить!..



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции