Не надо быть идиотом

тарики неохотно принимали в свои миньяны молодежь. Битые и тертые, они опасались доносчиков. Книги, в изобилии пылившиеся на полках синагог, были пока недоступны: чтобы в них разобраться требовалось выучить иврит, но ни учебников, ни учителей в свободном доступе не существовало. Единственный русско-ивритский словарь под редакцией профессора Шапиро давно стал раритетом. Главным религиозным справочником служила книга Зенона Косидовского «Библейские предания», из которой, продираясь сквозь шелуху критики, можно было извлечь какие-то сведения о Торе.

Но вот, наконец, стали появляться первые эмиссары. Под видом туристов из Нью-Йорка начали приезжать посланники организации «Помощь братьям», возглавляемой хабадником равом Моше Левертовым. За ними потянулись посланники других еврейских организаций. Между активистами подпольного сионистского движения начали циркулировать многократно переснятые самоучители иврита «Хабет ушма», «Элеф милим», «Мори». Появились и тфиллин, их привозили по нескольку штук, дурача пока еще не сообразивших что к чему пограничных инспекторов.

У одного из раввинов обнаружили в сумке восемь пар тфиллин.

— Вы что, на продажу везете? — строго спросил инспектор.

— Вовсе нет, — ответил раввин. — Вы ведь знаете, что евреи накладывают тфиллин каждый день.

— Знаю, — важно произнес инспектор, недавно изучивший обширную инструкцию по иудаизму.

— Вот я и везу с собой по одной паре на каждый день недели.

— Хорошо, — в голосе инспектора зазвучали победные нотки, — семь, это понятно, а восьмые-то зачем?

— Это тфилин моей жены, — сказал раввин. Жена раввина кивком головы подтвердила ответ мужа.

— А почему у нее только одна пара, а не семь? — продолжал допытываться инспектор.

— Что вы хотите от женщины? — проникновенно произнес раввин. — Ей и завтрак приготовить надо, и детей в школу поднять, и хлопоты по хозяйству. Сами понимаете, разве у нее есть время на семь пар!

— По-ни-маю, — протянул инспектор и поставил печать в таможенной декларации.

Заезжие раввины читали на квартирах активистов лекции, которые часто заканчивались арестом всех участников. Лекции, из-за плохого знания иврита, понимались с пятого на десятое и недоразумения возникали сплошь и рядом, а выяснять истину было практически не у кого.

Один из неофитов, Миша, он же Михаэль, попросил меня привести его к реб Зусе. Ему срочно требовалось обсудить несколько важных вопросов. В глазах Михаэля полыхал огонь познания веры. Он с головой окунулся в глубокие воды иудаизма и, хотя еще не накладывал каждый день тфиллин, но уже считал себя далеко продвинувшимся по духовному пути.

Едва переступив порог будки, он обрушил на реб Зуся поток вопросов. Неделю назад Михаэль побывал на лекции раввина и услышал там о разногласиях между школами Шамая и Гиллеля. Раввин объяснил, что до прихода Машиаха закон принимает линию последователей Гиллеля как более мягкую. Но зато после прихода поблажки будут отменены, и восторжествует школа Шамая. Михаэль решил не дожидаться прихода Машиаха и начать выполнять все законы по Шамаю. У реб Зуси он хотел выяснить, в чем же именно состоит разница, дабы немедленно приступить к исполнению.

— А разве тебе недостаточно запретов учеников Гиллеля? — мягко спросил реб Зуся.

— Я хочу выполнять все по самым строгим меркам, — гордо откинув голову, ответил Михаэль.

— Может, все-таки лучше начать с Гиллеля, а уж потом, научившись, перейти к Шамаю? — предложил реб Зуся.

— Зачем переучиваться! — воскликнул Михаэль. — Машиах уже в пути, не сегодня-завтра он откроется. Так лучше с самого начала идти по верной дороге!

— Но ведь у школы Шамая и школы Гиллеля куда больше совпадений, чем разногласий, — не уступал реб Зуся. — Например, соблюдение субботы, почитание родителей...

Михаэль не дал ему договорить.

— Да! — вскричал он. — Именно с этим у меня большая проблема. Родители мешают мне идти по дороге Торы.

— И чем же они тебе помешали? — очень мягко спросил реб Зуся.

— Я хочу стать назареем*, а они сопротивляются.

Реб Зуся тяжело вздохнул.

— Послушайте, молодой человек, — сказал он, начиная покрывать клеем подметку. — Написано в Торе, что нужно есть кошерную пищу. Написано, можно открыть и убедиться. А еще написано в Торе, что нужно накладывать тфиллин. Тоже написано. Но покажите мне, где написано в Торе, что нужно быть идиотом?

Янкл МАГИД, Израиль

*Назир (назарей) — человек, который, стремясь подняться на более высокий духовный уровень, добровольно берет на себя обет не пить виноградное вино (в том числе — не есть виноград и все, что из него изготовлено), не стричь волосы и не прикасаться к источнику духовной нечистоты. Некоторые Учителя дают обету назира негативную оценку.