Негодяйка

 

На пляже напротив здания Мигдаль Опера яблоку негде было упасть. Берковичи с трудом нашли под большим тентом свободное место, и Арик принялся вдыхать морской воздух. Наташа пошла купаться первой, а Беркович тем временем привычно наблюдал за купальщиками, спасателями и случайными прохожими.

 

В море людей было едва ли не больше, чем на берегу, правда, почти все купальщики сгрудились на небольшом отрезке, огороженном буйками.

Неожиданно издалека донесся чей-то вопль, и человек на спасательной вышке отчаянно замахал руками, указывая в сторону дикого пляжа, где купание было запрещено. Беркович вскочил. В море на расстоянии сотни метров от берега виднелась черная точка, то появлявшаяся, то исчезавшая.

От пирса отвалил спасательный катер, но там не ждали, пока прибудет помощь

Беркович видел, как в волны бросился мужчина и поплыл к тонущему. Не доплыв до цели метров тридцати, мужчина замедлил движение и неожиданно скрылся под водой. Похоже, спасать теперь нужно было двоих. В воду полетел спасательный круг, и Беркович облегченно вздохнул, когда одного тонувшего перетащили на борт.

Затем спасатели занялись вторым, бросившимся в воду, ему повезло меньше — лодка делала круг за кругом, спасатели ныряли, но, судя по всему, безуспешно.

— Я пойду туда, — с беспокойством сказал Беркович Наташе. — Кажется, там несчастье.

Беркович направился в сторону дикого пляжа, где уже столпилось немало зевак. Лодка подошла к берегу, и спасенная — ею оказалась девушка лет двадцати — самостоятельно сошла на песок и опустилась в подставленный кем-то шезлонг.

Со стороны набережной послышалась сирена «скорой», появилась группа медиков с носилками. Беркович узнал Нахума Паркера, с которым не раз встречался на происшествиях, и решительным шагом пошел к нему.

— Борис, ты какими судьбами? — узнал Берковича медик.

— Случайно, — пожал плечами Беркович.

— Да уж, — хмыкнул Паркер. — Шел мимо в плавках...

— Что-нибудь серьезное?

— С девушкой — нет. Она даже воды почти не наглоталась. Неплохая пловчиха. А вот парень... Неужели его еще не нашли?

Похоже, так и было. Прошло еще полчаса, прежде чем тело извлекли из воды и вытащили на берег. Паркер возился томительно долго и, в конце концов, устало вытер со лба пот.

— Все, — сказал он. — Ничем не поможешь.

Девушка, наблюдавшая за действиями медиков, пронзительно закричала и упала в обморок. Паркер приводил ее в чувство, а Беркович тем временем взял на себя составление протокола, облегчая работу коллегам. Когда на пляже появился сержант Горелик, Беркович уже собрал более или менее осмысленную информацию.

Ронит Шифер, 19 лет, и ее приятель Алон Харель, 23 лет, приехали купаться на машине Хареля, которую оставили на платной стоянке. Молодые люди пошли на дикий пляж. Алон идти в море не торопился, и Ронит решила поплавать сама. Тогда ее и прихватила судорога. Она была хорошей пловчихой, но... Когда понимаешь, что тонешь, охватывает такой ужас... В общем, в себя Ронит пришла лишь после того, как с ней повозился Паркер.

— Алон бросился в воду, услышав крик, — продолжал рассказывать Беркович сержанту Горелику. — Похоже, плавал он плохо. Я все видел — правда, издалека. Он и половины расстояния не проплыл — ушел под воду.

— М-да, — задумчиво протянул Горелик, — это уже девятый случай в нынешнем году. Не понимаю, зачем люди лезут в воду, если плохо плавают.

— О чем ты говоришь! — воскликнул Беркович. — Он бросился спасать свою девушку!

Распрощавшись с Гореликом, Беркович вернулся к Наташе, начавшей проявлять признаки беспокойства.

Супруги вернулись домой во второй половине дня — Наташа чувствовала себя посвежевшей, Арик замечательно поиграл на свежем воздухе, а у Берковича почему-то болела голова. Наутро, едва добравшись до управления, позвонил сержанту Горелику. Его интересовало, в каких отношениях были спасенная Ронит и погибший Алон.

— Они дружили, — ответил Горелик. — А какое это сейчас имеет значение?

— Не знаю, — вздохнул Беркович, — но может иметь, если эти двое недавно поссорились.

— Откуда известно, что они поссорились? — с подозрением спросил Горелик. — Ты наводил справки?

— Нет, — сказал Беркович. — Всего лишь предположение.

— Да, они разругались примерно неделю назад. Я не собирался копаться в их отношениях, зачем мне это? Но протокол нужно было составить по всей форме, пришлось кое о чем спросить родителей Алона. Обычные формальности, сам понимаешь...

— Что еще говорят родители Алона об их отношениях? — осторожно спросил Беркович, стараясь даже интонацией не обидеть коллегу.

— Алон хотел жениться на Ронит, но она, похоже, нашла другого. Во всяком случае, в последнее время между ними пробежала черная кошка. Родители Алона были в шоке, когда узнали, что сын погиб, спасая эту, как они выразились, негодяйку. Они говорят... Впрочем, оба вряд ли отвечают за свои слова, тут только эмоции и родительское горе...

— Так что они говорят? — довольно бесцеремонно прервал сержанта Беркович.

— Что... гм... Ронит вовсе не тонула, а только сделала вид, что тонет, а Алон сразу бросился в воду. Плавал он плохо. По словам родителей, как топор. Кстати, Борис, ты не знаешь, как плавает топор?

— Отвратительно, — буркнул Беркович. — Спасибо, ты мне очень помог.

— В чем? — подозрительно осведомился Горелик, но ответа не получил — Беркович положил трубку.

Подумав несколько минут, старший инспектор вздохнул, вызвал дежурную машину и, спустившись к выходу, назвал водителю адрес Ронит Шифер. Он ожидал найти девушку в трауре — хотя бы показном, — но квартира содрогалась от тяжелого рока, и Берковичу пришлось кричать, как на аэродроме, пока Ронит не соизволила убавить звук.

— Вы дали Алону отставку неделю назад? — спросил старший сержант.

— Почему вас это интересует? — вспыхнула девушка. — Разве это теперь важно?

— Теперь, — Беркович подчеркнул слово, — важно именно это. Вы не хотели видеться с Алоном, а он вам звонил, угрожал, требовал свидания?

— Почему вы спрашиваете? — в голосе Ронит появились нотки беспокойства. — Да, звонил, требовал, будто я ему была служанкой.

— И вчера вы согласились с ним встретиться, — утверждающе сказал Беркович.

— Почему бы не встретиться?

— Чтобы погулять или чтобы выяснить отношения?

— Послушайте, зачем вы меня мучаете? Думаете, мне приятно вспоминать вчерашний ужас?

— Надеюсь, что неприятно, — вздохнул Беркович. — Но вы не ответили...

— Мы крупно поговорили, — сухо сообщила Ронит.

— И поехали купаться, — заключил старший инспектор. — Логичное завершение крупного разговора.

— Что вы хотите сказать? — пробормотала Ронит.

— Могу себе представить: вы дали Алону от ворот поворот, а потом решили вместе отдохнуть на пляже. Наверняка эта идея пришла в голову не Алону, а вам.

— Да, ну и что?

— Вы не собирались купаться, когда отправлялись на встречу. Я ведь был вчера на пляже, и мне бросилось в глаза, что вы купались в майке и шортах — необычный костюм, верно? В чем приехали, в том и в воду бросились. Купальника с собой не было. Идея пришла вам в голову, когда Алон окончательно достал вас мольбами и угрозами. Вы как раз проезжали мимо пляжей и сказали: «Хочу искупаться». Я прав?

Ронит молчала, не понимая еще, куда клонит полицейский.

— Когда вам пришла в голову идея изобразить, будто вы тонете? — неожиданно спросил Беркович.

— Я... Почему идея? — растерялась Ронит. — Я ничего не изображала!

— Знаете, — доверительно понизил голос Беркович. — Мне довелось всякие крики слышать — когда люди просили о помощи, когда на них нападали, когда они попадали в экстремальные ситуации. И ваш крик я вчера слышал тоже. Так кричат не очень хорошие актеры в театре средней руки. Да, очень громко. Но... Вы наверняка не знаете Станиславского — был такой русский режиссер. В подобных случаях он говорил: «Не верю!»

— Я не помню, как кричала...

— И воды вы совсем не наглотались, я ведь видел и это. Уверяю вас, только в той суматохе, что началась, когда искали Алона, спасатели могли не обратить на все это внимания.

Ронит смотрела на Берковича, широко раскрыв глаза.

— Но память у спасателей профессиональная, и они наверняка дадут свидетельские показания, — заключил Беркович. — Все говорит о том, что вы фактически утопили Алона Хареля.

Ронит молчала.

— Этим делом занимается мой коллега, — сказал Беркович, вставая. — Он посетит вас через некоторое время, не советую вам удариться в бега...

Выходя из дома, старший инспектор раздумывал, как навести Горелика на правильный след, не ущемив при этом его гипертрофированного самолюбия.

«Ничего, перетерпит», — решил он в конце концов.