Ширмач на деле

Кто вы, Поль Робсон?
На этот вопрос Рихарду Зорге было бы трудно ответить: Зорге пришлось шпиoнить для нескольких держав. Но Робсон ответил бы просто: "Служу Советскому Союзу!" Вот как он выражал свои восторги по поводу существования советского рая: "Я никогда и нигде не видел столько людей различных национальностей, отдыхающих в прекрасных санаториях и домах отдыха, где есть все современные удобства. В буржуазном мире не существует ничего подобного... Кроме домов отдыха, я увидел здесь первоклассную оперу и великолепные оркестры, исполняющие музыку для просвещения десятков тысяч советских рабочих, которым конституция гарантирует отдых. И что еще более замечательно — эти советские рабочие самых разных национальностей и цвета кожи. За одно поколение СССР сумел ликвидировать расовую проблему..."
"Только приехав в СССР в 1934 г., я впервые в жизни почувствовал себя человеком. История советского народа и его будущее ясно говорят о том, что он будет верным другом народов, борющихся против колониализма. И недавние события доказали правоту этого предсказания. И я горжусь, глубоко горжусь своей дружбой с советскими людьми и горжусь тем, что я принадлежу к Америке (подлинной Америке), которая желает мира и человеческого братства..."
Впору зарыдать от умиления. Одно непонятно: врал на первых порах только ради выгоды или по призванию сердца? Ведь курорты были и в буржуазном мире. А рабочие в той же Америке и даже в бедной Польше зарабатывали гораздо больше, чем их бесправные собратья в СССР, и не ведали, что такое прописка и коммунальные квартиры. При этом они были свободными людьми, не знали сталинского террора, свободно высказывали собственное мнение, бастовали и ездили куда угодно без разрешения тайной полиции.
Робсон изливается патокой как раз в 1937 году — самое время было радоваться советской демократии и народному счастью, когда летели головы миллионов.

Заодно с палачами еврейских поэтов и писателей
Он всегда был заодно с палачами. И когда безмерно превозносил Сталина, и когда восторженно оправдывал чистки 1930–1940-х годов, и когда получал из рук главного палача премию его имени, и когда безоговорочно поддерживал его политику, в том числе договор с фашистской Германией. Но если раньше он предпочитал не верить слухам о гибели миллионов людей, то здесь он лицом к лицу встретился со своим близким другом, которого уже почти поглотил сталинский молох.
Речь идет о поэте и члене Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) Ицике Фефере. В России в полном разгаре была антисионистская кампания, которая была ответом Сталина на "заговор сионистов", готовивших убийство всей партийной верхушки. Сталин придумал этот предлог, что добиться "окончательного решения еврейского вопроса" в СССР.
За границей упорно ходили слухи об аресте еврейских поэтов и писателей. Для того чтобы развеять эти слухи и еще больше укрепить свою и чужую веру в мудрую политику великого Сталина, Робсон и поехал в СССР. Он попросил устроить ему встречу с Фефером, которого часто встречал в 1943–1944 годах, когда делегация членов ЕАК, посланная в Америку для пропаганды СССР и сбора денег, провела в США целых семь месяцев. Зная, что настоящий сталинец никогда не подведет, встречу разрешили, но сначала надо было хоть немного откормить истерзанного на Лубянке Фефера. И Фефер тоже не подвел, он пообещал не говорить Робсону правды. Фефера одели в костюм с галстуком и разрешили придти в номер к Робсону в гостинице «Метрополь». Сопровождавшие его чекисты остались внизу. Робсон и Фефер оживленно беседовали по-русски. Однако Робсон вскоре заметил, что веселые слова Фефера совершенно не соответствуют его жестам. Понимая, что номер прослушивается, Фефер, взял в руки карандаш и быстро набросал на бумаге всю страшную историю: Михоэлс убит по приказу Сталина, многие члены ЕАК арестованы и надежды на спасение почти нет. В отчаянии Фефер провел рукой поперек своего горла. Гуманист Робсон преисполнился сочувствия и на прощанье обнял Фефера, как родного брата. У обоих, по рассказу сына Робсона, стояли в глазах слезы, потому что они понимали, что видятся в последний раз. Фефер был расстрелян вместе с другими арестованными.
На концерте, состоявшемся вскоре в Зале имени Чайковского, Робсон очень взволнованно говорил о счастливой судьбе великих еврейских писателей и артистов, живущих в свободном советском государстве, о своей близкой дружбе и радостной встрече с прекрасным поэтом Ициком Фефером. После этого под звуки рыданий зала, наполненного еврейской публикой, он спел Гимн еврейских партизан Хирша Глика "Не говори, что это твой последний путь".
"Робсон вернулся в Америку и стал рассказывать всем, что слухи об аресте и смерти Фефера были абсолютным вздором и клеветой: ведь он сам выпивал с Фефером", — писал Дмитрий Шостакович. В Америке Робсон продолжал лгать о судьбе членов ЕАК. И запретил своему сыну говорить об этом правду до конца его, Робсона, жизни, потому что он "дал себе слово, что никогда не будет публично критиковать СССР". Робсон умер в 1976 году, и только в 1981 году его сын рассказал наконец правду о последней встрече своего отца с Фефером. Певец-актер, популярный среди своих собратьев, прикрывал своей ложью не только убийство Михоэлса, арест и расстрел членов ЕАК, но и весьма явственные признаки развязанной Сталиным страшной антисемитской кампании, направленной на уничтожение евреев Советского Союза. В августе 1949 года в интервью ежемесячнику "Soviet Russia Today" Робсон, как обычно, заявил, что американские власти безнаказанно истребляют у себя чернокожих, и в то же время утверждал, что в СССР он встречал очень много евреев, живущих в разных республиках, но никогда не слышал от них никаких жалоб на антисемитизм. "Может ли вообще существовать антисемитизм в Советском Союзе?!" — с напыщенным гневом восклицал восторженный обманщик.
***
Когда Робсона спрашивали, были ли у него когда-либо разногласия со Сталиным, бывший футболист отвечал так: "Тренер всегда говорит тебе, что ты должен делать". Совсем как в советской песне: "Сталин думает за нас". Сын бывшего раба пошел в рабы к тирану. Независимый и смелый с американскими властями, он становился бессловесным лакеем, расшаркивающимся в постоянных поклонах с целованием ручки одного из самых больших злодеев, ходивших когда-либо по этой земле. В какой бы роли он не выступал в своей жизни: певца, актера, атлета или адвоката, в подлинную историю он войдет в роли ширмача — члена банды, который отвлекает всеобщее внимание, пока его соратники грабят и убивают. И даже если сам ширмач не участвует в убийствах, на нем все равно лежит кровь невинных жертв, погубленных его друзьями.
Порядочный человек, случайно купивший марку с изображением Робсона, не будет знать, на какую сторону плевать.

Печатается в сокращении, полностью статья опубликована на сервере http://evreimir.com/article.php?id=5663