С Верой по жизни

 

 Моя дорогая Верочка никогда не давала мне грустить, чахнуть, стремилась делать нашу жизнь радостной, счастливой, стойко переносить все невзгоды. Познакомились мы с ней осенью 1943 года, когда я после тяжелого увечья, полученного на фронте, вышел из госпиталя и стал студентом редакционно-издательского факультета Московского полиграфического института. Мы оказались с ней в одной группе и с тех пор 65 лет были неразлучны. Любопытно, что впервые я увидел ее в детстве. В начале 30-х годов по высочайшему указанию стали проводиться новогодние елки для детей. На один из таких праздников попал и я. Помню, встал в очередь к фотографу, который делал снимки детей. Рядом с ним стояла девчушка. Это была Вера, а фотографом был ее сосед по квартире. Дядя Ероша, которого и взрослые, и дети так называли, делал вид, что фотографирует, а Верочка раздавала детям «готовые» снимки — кому открытку с изображением зайчика, кому — медвежонка.

 

В другой раз, уверен, видел свою будущую возлюбленную, когда шел на Красную площадь в колонне юных физкультурников. У здания Исторического музея стояла группа из мальчишек и девчонок, одетых в белую одежду. Это был «оркестр юных поварят». Среди них была и Верочка.

1 февраля 1948 года мы оформили наши брачные отношения. Вера Самуиловна Дейч взяла мою фамилию. Жили мы вместе с Вериной мамой Софьей Львовной в одной комнатушке в коммуналке на первом этаже, во дворе дома, что был тогда в самом начале Арбата. Благодаря Вере и ее маме комната наша была излюбленным местом для веселых застолий. «Здесь собирались веселые ребята./ Шутили остро, пели и плясали./ К нам и на нас соседи не стучали».

Мама Веры была великолепной мастерицей готовить вкусные блюда. Ее фаршированную рыбу, шоколадный торт друзья до сих пор вспоминают. Но дочку свою она избаловала — Верочка не любила готовить, но если все же приходилось, готовила превосходно.

После института Вера стала работать в редакции журнала «Советская женщина». В 1951 году родила сына, которого назвала Андреем. Перебирая домашний архив, я обнаружил массу поздравительных писем, веселых, остроумных посланий от школьных, институтских друзей и сотрудников журнала. Все они отличались необыкновенной искренностью и сердечностью. Я еще раз убедился в том, как к ней относились те, кому повезло быть с ней знакомым.

К ноябрьским праздникам 1952 года Верочку премировали за отличную работу, а в декабре вместе со всеми евреями уволили из редакции «по сокращению штатов». Но здесь на помощь пришел наш друг Дмитрий Суров. Его отец — главный инженер московского завода “Диафото” — добился, что Веру взяли в штат и поручили возглавить редакционный коллектив, выпускавший учебные диапозитивы для средней школы. Там она проработала до ухода на пенсию. Ее трудовая книжка начинается с записи: работа на военном заводе во время войны. За свою многолетнюю трудовую жизнь Вера удостоена множества наград, но, как и Фаина Раневская, она считала их похоронными принадлежностями. Тщеславием никогда не страдала. Она всегда относилась к людям, даже мало знакомым, с необыкновенной теплотой. За всю нашу совместную жизнь я не слышал от нее, чтобы она сказала что-нибудь резкое, осуждающее о тех, кто ее обидел. В этом она была точная копия своей мамы.

Конечно, в жизни бывали случаи, когда мы с Верочкой спорили, ссорились. Но у меня была мудрая защитница — Софья Львовна. Она всегда становилась на мою сторону, и я тотчас же чувствовал, что в споре не прав. Мир и любовь мгновенно восстанавливались. Еще моей верной защитницей была Верина бабушка Евгения Моисеевна. Когда кто-нибудь из наших друзей звонил по телефону и Верочка с ним любезничала, бабушка напоминала: «Запомни! У тебя есть только Витя». Помню их замечательный диалог. Бабушка: «Вера! Что ты так легко одеваешься?» Вера: «По радио сказали, что сегодня будет тепло». Бабушка: «Я не очень держу от их градусов!»

В жизни Верочка была очень доверчива. Журнал «Советская женщина» опубликовал статью, в которой говорилось, что на Красной Пресне в роддоме введен новый медицинский способ полного обезболивания родов. Поверив этому, моя супруга не стала ложиться в роддом имени Грауэрмана, что находился напротив ее дома, а устремилась на Красную Пресню. После родов поняла, что это был бессовестный обман, но сказала об этом только мне и маме.

Будучи дочкой доктора, она ужасно не любила ходить к врачам. Вытянуть ее туда стоило больших усилий. Этим качеством она заразила меня и нашего сына.

 

Тобой любуюсь я, как в первое свидание.

Не вижу ни морщин и ни седых волос.

Передо мной чудесное созданье,

Которое завлечь мне удалось.

Года, года — они нам не помеха

Любить друг друга и беречь.

Твоя любовь — мой лучший лекарь.

Она все мрачное сбрасывает с плеч.

 

Верочка была очень эрудированна, любила театр, музыку, отличалась отличным вкусом. Очень помогала в моей творческой работе, тотчас замечала любую погрешность. Если в разговоре я делал неправильно ударение в слове, тотчас поправляла. Когда мы с ней оставались дома вдвоем, продолжала следить, чтобы я был аккуратно причесан и рубашка не вылезала из брюк.

А как молниеносно она решала кроссворды и сканворды! Я еще только начинаю думать, а она уже произносит точный ответ. Хотя память у нее была отличная, Вера имела блокнот, в котором по месяцам было записано, кого и когда надо поздравить. А как она помогала мне, когда в Доме журналистов я стал вести устный журнал «Журналист»! В течение двадцати лет она записывала в свой блокнот всех участвовавших в выпусках и темы их выступлений. Кроме того, она часто подсказывала мне, кого интересно было бы послушать.

Уйдя на пенсию и получив массу свободного времени, я стал сочинять стихи, песни, романсы. Большинство из них посвящал моей дорогой Верочке. Впрочем, слушателем их была только она.

 

Мне радостно с тобой, заботливой и ласковой.

Мне радостно с тобой. Живу я словно в сказке.

Твой огненный заряд мне в жизни помогает.

Тебе благодаря, я все превозмогаю.

Ты крылья мне даешь; «Летай, дыши свободой!

Смотри, как мир хорош, забудь про все заботы!»

Но, посмотрев хитро, показываешь носик —

Ведь к крылышкам давно ты прикрепила тросик.

Любимая моя, к чему твои старания —

Ты знаешь, без тебя летать мне нет желания.

Мне радостно с тобой, заботливой и ласковой.

Мне радостно с тобой, живу я словно в сказке.

 

23 сентября 2008 года моей Верочке исполнилось 85 лет. Мы с сыном, который ради этого события приехал из Германии, зажгли на столе свечу и, подняв бокалы, поздравили нашу дорогую и горячо любимую.

А через двадцать дней, поздно вечером 13 октября Верочка скончалась. Благодарю Б-га, что она практически не ощутила страданий, ушла тихо. Еще за два дня до этого, хотя она почти ничего не говорила (иногда шептала: «Хочу к маме!»), я пытался отвлечь ее от грустных мыслей, взял газету со сканвордом и стал задавать ей вопросы, а она, еле шевеля губами, давала правильные ответы.

Горько сознавать, что ее нет рядом со мной. Но счастье для нее, что она ушла, а не превратилась в беспомощную, беспамятную старуху, прикованную к постели.

Желание ее сбылось — она вновь рядом с мамой. Придет время, и я буду рядом с тобой, моя любимая! Потерпи, Верочка, потерпи!