XX век и Ханна Арендт

Начнем не с философии, а с биографических шагов. Ханна Арендт, еврейка, родилась 14 октября 1906 года в Ганновере. Лишилась отца (он был инженером), когда ей было всего семь лет. Но к этому юному возрасту она представляла собой самостоятельного человечка: много и жадно читала, обладала блестящей памятью и отличалась вольнолюбием. Так, за свою недисциплинированность была изгнана из одного из лицеев.
В 1924–1929 годах Ханна Арендт изучала философию, теологию и классическую филологию в университетах Марбурга, Фрайбурга и Гейдельберга, в самых престижных учебных заведениях Германии. И училась у знаменитых профессоров — Эдмунда Гуссерля, Мартина Хайдеггера, Карла Ясперса, Рудольфа Бультмана. К этому времени относится и первое увлечение Ханны. Влюбленная в философию студентка не могла не влюбиться в мэтра философии Мартина Хайдеггера, — ум любит ум! Для молодой Арендт Хайдеггер был как величайший мастер, как Фауст, как маг, и ей было интересно, как он переходил границы между добром и злом. Она как зачарованная слушала его лекции, которые он вел от лица самой смерти и рассматривал человеческое бытие как Бытие-к-Смерти.
Итак, Хайдеггер, как гетевский Фауст, в лице Ханны Арендт нашел свою Маргариту. Позднее Хайдеггер признается: «Ханна — единственная, кто меня действительно понял». Хайдеггер предложил Ханне работать с другим профессором философии —  Ясперсом. Ханне Арендт пришлось пережить разрыв, свои чувства она вылила в докторской работе «Концепция любви у святого Августина».
Разбираться в философских построениях всегда сложно, а копаться в личных отношениях — всегда проще и интереснее. В книге американской исследовательницы Элжбиты Эттингер «Ханна Арендт, Мартин Хайдеггер» приводится версия самой Арендт — будто великому немцу не повезло с женой, которая была к тому же активным членом нацистской партии и подтолкнула ученого к трагическим ошибкам. При этом Ханна Арендт всю свою жизнь преклонялась перед гением Хайдеггера. Но, тем не менее, их пути резко разошлись.
Летом 1933 года Ханна Арендт решила навсегда оставить Германию и написала прощальное письмо своему учителю. Фашизм был противен свободной натуре Арендт, а Хайдеггер пошел на большие компромиссы с новой властью, более того, приложил руку к изгнанию из фрайбургского университета, в котором состоял ректором, многих коллег-философов и студентов еврейского происхождения.
Ханна Арендт как бы закрыла глаза на все заигрывания Хайдеггера с нацистами и никогда в своих работах не поднимала этот вопрос. Чувства оказались сильнее разума. В 1974 году она навестила великого старика — Хайдеггеру было 85 лет, — и, что удивительно, вызвала новый приступ ревности у его жены Элизабет.
Ханна Арендт вышла замуж за Гюнтера Андерса Штерна, тоже философа, ученика Гуссерля, и брак их завершился в 1937 году, а мог бы и раньше, ибо в нем не было такого важного элемента, как любовь: философия была, а любви не было... Главным романом в ее жизни остались отношения с Хайдеггером. Вопрос о том, как же могла еврейка Ханна Арендт, убежденный борец с антисемитизмом и тоталитаризмом, всю жизнь беззаветно любить и защищать почти нациста Хайдеггера, так и остается без ответа. Все попытки ответить на него неубедительны.
А теперь вернемся к хронике жизни Ханны Арендт. В конце 1920-х — начале 1930-х годов она занимается еврейской проблематикой и работает над книгой «Рахель Варнхаген: история жизни немецкой еврейки эпохи романтизма» (книга была опубликована лишь в 1958 году). Рахель держала салон, который в разное время посещали Гете и Гейне, братья Шлегель, Гумбольдт и другие немецкие знаменитости. Но Ханну Арендт интересовали не дискуссии в салоне о литературе и искусстве, а трагическое самосознание женщины, «разрывающейся между своей идентичностью и ассимиляцией». То есть можно ли сохранить свое еврейство в чужом мире. После прихода к власти фашистов Ханна Арендт покидает Германию и переселяется в Париж, где активно сотрудничает с сионистскими организациями. В 1935 году она отправляется в Палестину и знакомится с жизнью кибуцев.
В Париже Ханна Арендт нашла достойную себя литературно-философскую среду: Раймон Арон, Жан Поль Сартр, Альбер Камю, немецкие переселенцы Арнольд Цвейг, Бертольд Брехт, Вальтер Биньямин. В 1944 году Арендт становится научным руководителем Комиссии по возрождению еврейской культуры в Европе. Но фашизм снова настигает Ханну, и ей приходится бежать из Франции в Америку — как «нежелательной иностранке» ей грозил концлагерь. В Америке Ханна Арендт проявила себя как блистательный ученый-преподаватель: престижные университеты Беркли, Принстон, Колумбийский. Большой интерес вызвала серия ее лекций «Америка и Европа».
Последние годы Ханны Арендт проходят в бесконечных разъездах. Наконец-то ее заслуги признаны, она получает многочисленные международные премии. Продолжает вести большую научную работу и выпускает книги. Ханна Арендт скончалась 4 декабря 1975 года в Нью-Йорке в возрасте 69 лет.
А теперь о ее книгах. Главная из них — «Истоки тоталитаризма», появившаяся в 1951 году на английском языке и принесшая автору всемирную известность. После чего Германия не могла остаться в стороне, и мюнхенское издательство «Пипер» выпустило три книги Ханны Арендт: «Венгерская революция и тоталитарный империализм» (1958), «Рахель Варнхаген: история жизни немецкой еврейки эпохи романтизма» (1959) и «Эйхман в Иерусалиме. Отчет о банальности зла» (1964).
И тут возник исторический парадокс, а можно сказать, и историческая ирония. За издание книг Ханны Арендт взялся Ганс Рёсснер, издатель, активный нацист, много сделавший для борьбы с «мировым еврейством». Как фашистский преступник, после войны он оказался в тюрьме, вышел на волю и занялся изданием книг еврейки Ханны Арендт. Каких только фокусов порой не выкидывает жизнь! Желая издать ее книги, Рёсснер советовал Арендт писать «утешительно и ободряюще... то есть то, что Вы есть». «Утешительно и ободряюще», но попади Ханна Арендт в лапы коллег Рёсснера в фашистское время, не избежать бы ей газовой камеры. Об этих непростых отношениях между Ханной Арендт и Гансом Рёсснером поведал журнал «Алеф» в июльском номере 2002 года в публикации «Ханна Арендт и ее издатель».
Хотя Рёсснер до конца своих дней оставался типичным «старым наци», Ханна Арендт была предельно осторожна в личных взаимоотношениях. Но при этом она признавалась, что ей трудно глядеть в глаза своим бывшим соотечественникам, не спрашивая в душе: «Сколько моих ты погубил?» В письме Карлу Ясперсу она, тем не менее, пишет: «Я постоянно говорю себе: осторожно с осуждением немцев, мы точно такие же».
Трудности возникли с изданием книги «Эйхман в Иерусалиме». Редактор и издатель хотели сгладить острые углы, но Ханна Арендт была тверда: «Вы должны решить, чего Вы, собственно, хотите — издать книгу такой, какая она есть... или отказаться от издания». В конце концов книга вышла именно такой, какой ее задумывала Ханна Арендт. Она оставалась непреклонной, принципиальной и в меру объективной. Еще будучи юной девушкой, она сказала своему научному руководителю Ясперсу: «Я пытаюсь осмыслить историю, понять то, что о ней говорят, исходя из того, что уже знаю на собственном опыте».
В книге об Эйхмане Ханна Арендт подробно разбирает истоки и корни фашизма, лютого антисемитизма и пытается разобраться в механизме поведения нацистов по отношению к евреям, что двигало ими в их стремлении уничтожить целую нацию. Старый библейский вывод: они не ведали, что творили. В фашистах ни на грош не было гуманизма, они отказались признавать, что все люди, независимо от их цвета кожи, происхождения и религиозных убеждений, суть только люди, и нельзя причинять зло другому человеку. И никогда арийство не было и не могло быть выше еврейства. Узость взглядов фашистов, отсутствие гуманистического взгляда на мир привело к мировой катастрофе и Холокосту.
Что касается Эйхмана, то Арендт поставила ему такой диагноз: «Он был не в состоянии представить себе что-либо с точки зрения иного человека». Эйхман как тип — за скобками человеческого смысла. Отсюда и банальность зла.
Фундаментальный труд Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» у нас, в СССР и позднее в России, долго не замечали, слишком он был опасным в историческом плане, ибо фактически ставил знак равенства между гитлеровской Германией и сталинской империей: одна и та же структура управления, одни и те же методы манипулирования народом. «Целью тоталитарного воспитания всегда было не привитие каких-либо убеждений, а разрушение способностей к их формированию вообще», — так писала Арендт.
Человек империи не рассуждает, он выполняет приказы. Книга Арендт как бы отвечает на вопросы: что произошло? Почему это произошло? Почему это стало возможным?.. Сегодня мыслящий человек с помощью множества книг, в том числе и Ханны Арендт, способен сам ответить на эти вопросы. Завеса тайны упала, и все стало предельно ясным. Если человек сам не хочет принимать самостоятельных решений, то всегда найдутся люди (вожди), которые с удовольствием это сделают за него. Для каждого стада всегда найдется свой пастух.
А коли так, то быстро возникает особая форма государства-концлагеря, и всегда в нем найдутся аргументы для гонения на евреев. Кстати, в «Истоках тоталитаризма» одна из первых глав называется «Антисемитизм как вызов здравому смыслу».
После смерти Ханны Арендт ее имя с каждым годом звучит все весомее и громче, к ее трудам все чаще обращаются историки и политологи, находя в них анализ тоталитарных систем, которые не хотят исчезать и в XXI веке.
В мире самых разнообразных наград ныне есть и международная премия имени Ханны Арендт, учрежденная фондом Генриха Бёлля и властями города Бремена. Премия вручается действительно достойным людям. Так, ее получил английский ученый, эссеист и писатель Михаэль Игнатьев «за бескомпромиссное освещение диктаторских режимов». В 2000 году премия Ханны Арендт была присуждена Елене Боннэр «за политическое мышление». В связи с награждением Елена Боннэр написала в № 50 «Общей газеты» от 2000 года (газету давно закрыли): «Мы жили и продолжаем жить в государстве тотальной лжи. Самая большая ложь называть Россию демократическим государством». Боннэр следует в русле логических построений Ханны Арендт, которая призывала действовать в духе гуманистических европейских традиций и опасаться лжи, как заразной чумы.
Бертольт Брехт, с которым Ханна Арендт неоднократно общалась, констатировал:

У зла сегодня уверенный шаг.
Угнетатели устраиваются на тысячи лет.
Насилие заверяет:
                     все останется так, как есть.
Не слышно ни одного голоса,
кроме голоса правящих...

Нет, голоса слышны. И один из них — четкий и яростный голос Ханны Арендт.