Взлети скорей со мной!..

Первая встреча Марка Шагала и Беллы Розенфельд, определившая всю их будущую жизнь, случилась летом 1909 года в Витебске. Марк, тогда уже фактически сложившийся художник, приехал к родителям на пару месяцев из Петербурга, где постигал искусство живописи.
Семья Шагал жила на окраине города, в районе, называвшемся Песковатики и заселенном в основном еврейской беднотой. Здесь в июле 1887 года у Шагалов родился первенец, нареченный Мовша, — имя Марк было принято им много позже в качестве артистического псевдонима. В одном дворе с ними жил невысокий, крепкий старик — он служил кантором в синагоге. Много лет назад Марк обучался у него грамоте. Скрипач, днем работавший приказчиком в скобяной лавке, занимался с мальчиком музыкой, а живший по соседству рабби помогал постигать Тору и писать стихи. Отец Марка Хацкель-Мордух служил приказчиком на складе сельдей и получал мизерное жалованье. «Одежда отца была вечно забрызгана селедочным рассолом. Блестящие чешуйки так и сыпались во все стороны. Иногда же его лицо, то мертвенно-, то изжелта-бледное, освещалось слабой улыбкой. Что это была за улыбка! И откуда она бралась?» — так описывал Шагал отца в книге «Моя жизнь». Мать Марка, Фейга-Ита, энергичная, умная, на которой и держалось все в доме Шагалов, управляла маленькой бакалейной лавкой, которая не раз появлялась потом на картинах Шагала под смешной вывеской «Лафка». Вечерами семья собирались за столом. «Селедка, соленые огурцы, сыр, масло, черный хлеб, тусклая лампа. Вот и весь наш ужин. Hу чем плохо?»
Интерес к живописи проявился у Марка еще в детстве, и родители, правда, не без колебаний, отдали его в обучение к местному живописцу Иегуде Пэну. В 1907 году Марк отправился в Петербург — только там, думал юноша, он сможет по-настоящему учиться живописи. Хацкель-Мордух был недоволен решением сына, но все же субсидировал его, точнее, «швырнул на стол 27 рублей», заявив, что больше не даст ни копейки. Кроме того, он выправил юноше документ на въезд в столицу: тогда, во времена черты оседлости, чтобы жить в Петербурге, евреям необходимо было специальное разрешение. Отец получил его через знакомого торговца — в бумагах значилось, что Шагал едет получать для этого коммерсанта товар.
В те времена в Петербурге славилась школа Бакста, и Марк решил поступить в нее. Бакст, просмотрев его рисунки, заявил: «У вас есть талант, однако вы небрежны и на неверном пути», — и все-таки принял Шагала в свою школу. Но очень скоро Марк понял, что изысканная эстетика «Мира искусства» не для него. Кроме того, Бакст собирался в Париж, на открытие «Русских сезонов», занятия были временно прекращены, и Марк отправился в Витебск, чтобы провести лето с родителями. Он еще не знал, что это лето, лето 1909 года, станет для него судьбоносным...
Марк Шагал был молод, хорош собой — бойкий брюнет с голубыми глазами — и имел успех у барышень. Однажды Шагал был в гостях у своей приятельницы Теи. Внезапно кто-то позвонил в дверь. Это пришла Теина подруга. У Марка возникло странное чувство: эта некстати явившаяся подруга, ее мелодичный, как будто из другого мира, голос отчего-то взволновали его. Вскоре она попрощалась и ушла, едва кивнув на прощание Шагалу. А вечером, гуляя с Теей, он снова встретил Ее. «С ней, не с Теей, а с ней должен я быть! — вдруг озаряет меня. Она молчит, я тоже. Она смотрит — о, ее глаза! Как будто мы давным-давно знакомы и она знает обо мне все; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена. Тея вмиг стала чужой и безразличной. Я вошел в новый дом, и он стал моим навсегда», — писал Марк Шагал много лет спустя. 
Девушку звали Белла, и она недаром носила имя, в переводе означающее «прекрасная». Белла была действительно хороша. Стройная фигура, огромные выразительные глаза, роскошная копна густых, вьющихся волос… Они были созданы друг для друга.
Родители Беллы держали в Витебске три ювелирных магазина, и их, конечно, не устраивало происхождение будущего зятя, чей отец служил в рыбной лавке. К тому же будущий муж — художник… Более невыгодную партию трудно было даже представить. И хотя в 1914 году, когда состоялась свадьба, Марк Шагал был уже широко известен в Петербурге и Париже и даже выручал кое-какие деньги за свои картины, родители Беллы были уверены, что отдают дочь за пропащего человека. Но что делать, если дочь уперлась? Отговаривать ее было бесполезно. 
Сорок лет Белла была рядом с Шагалом. Вместе с ним переносила тяготы Гражданской войны: голод, холод, бытовую неустроенность. Родила ему дочь. Вместе с ним уехала в эмиграцию, где к Шагалу пришла всемирная слава. Союз с Беллой означал для художника не просто один из аспектов человеческой жизни. Жена была его музой. Она всегда верила в него, даже когда предавали друзья и не ладилась работа. Она понимала и любила его странные и удивительные картины. Можно лишь догадываться, чего стоили ей бесконечные кочевья по петербургским и московским «углам», бесконечные переезды из города в город с маленькой дочерью на руках, случалось, и в нетопленых товарных вагонах. Наверное, только Любовь помогла Белле Шагал выдержать все это. 
Шагал писал ей стихи. Ни одной картины или гравюры он не заканчивал, не услышав ее «да» или «нет». На его полотнах Она озаряет его путь в искусстве, парит вместе с ним над городами и весями, превращая обыденность в сказку. 
Белла Шагал умерла в 1944 году в Париже. Спустя четыре года Шагал обращался к ней в стихах как к живой, она осталась жить и в его творениях. Дама в черных перчатках, невеста, женщина с ребенком, ангел, взмывающий в небо или уютно устроившийся в букете весенних цветов, — все это Белла. В 1952 году Марк Шагал женился вторично, но до конца дней Белла оставалась для него Единственной. Видимо, прав был человек, назвавший лжецом того, кто утверждает, будто нет на свете настоящей, верной, вечной любви. История Марка и Беллы Шагал — не лучшее ли тому подтверждение?..
 

www.sanne.org