Семь футов под килем!..

– Юрий, расскажи, пожалуйста, о своей жизни в северной столице России.
– Я был младшим ребенком в большой дружной еврейской семье ленинградских интеллигентов. Мама, Регина Ароновна, преподавала историю и физкультуру в школе, а папа, Леонид Зиновьевич, работал инженером в НИИ морского флота. Благодаря влиянию мамы мы с детства полюбили музыку. Сестра играла на балалайке, выступала с оркестром народных инструментов. А для нас мама выбрала «мужской» инструмент — трубу. В городском Дворце творчества (бывший ленинградский Дворец пионеров) была музыкальная школа и детский духовой оркестр. Там мы начали учиться игре на трубе. В этом оркестре я стал солистом, мне доверяли исполнять ведущие партии.
– Откуда возникла тяга к морю?
– На учебном паруснике «Юный балтиец» наш оркестр трижды совершал гастрольные поездки в страны Балтийского моря и в Германию. Наше судно было маленькое, и все обязанности, требовавшие специальных морских знаний и навыков, выполняли члены Клуба юных моряков. Нам, музыкантам (из 70 юных оркестрантов отбирали в поход только 10), в качестве матросов приходилось делать самую грязную работу. Труднее всего было исполнять обязанности дежурного по камбузу и дневального во время шторма. Юнги посмеивались над нами, наблюдая, как мы, неопытные салаги, страдая от морской качки, с трудом справлялись со своими обязанностями. Но сколько было радости, когда мы приходили в порт, наряжались в парадные оркестровые костюмы, садились в приехавший за нами автобус и отправлялись на очередной концерт…
– Какими были твои первые шаги в Америке?
– Мы попали в США после трагических нью-йоркских событий 11 сентября 2001 года и ощутили в стране огромный подъем патриотизма и решимости бороться с терроризмом. И я не мог остаться в стороне от общего порыва, хотя все еще не терял надежды попасть в военный оркестр. Но для этого нужно было сначала получить статус постоянного жителя США и еще два года учиться в военно-музыкальной школе. А ждать было некогда, поэтому, как и большинство новых эмигрантов, начал мыть посуду в ресторане, потом стал басбоем (busboy — уборщик грязной посуды), официантом, затем на рабочем месте выучился на повара. Однако эта работа была не по мне. И я решил учиться на полицейского: начал в колледже вечерами изучать английский язык и посещать классы по специальности «криминальное правосудие». Ребята, служившие в полиции, с которыми я познакомился на практических занятиях, говорили, что у полицейских карьерный рост пойдет быстрее, если вначале отслужить в армии. И я задумал поступить в marines (морскую пехоту), но мама уговорила пойти в NAVY (военно-морской флот). Так я стал военным моряком. Но по музыке и трубе все еще скучаю…
– Как же ты, вчерашний еврейский паренек из Питера, превратился в американского военного моряка?
– Сразу я попал в учебную часть под Чикаго, где все дни, четко расписанные по минутам, проходили в тренировках и зачетах по физподготовке и специальности. Приходилось зубрить уставы и военно- морские термины, правила, должностные обязанности. Меня готовили к очень серьезной и ответственной специальности — спасатель палубной команды. Здесь не было ничего похожего на то, что в российской армии называют «дедовщиной», никаких внеуставных отношений, а уж тем более физических издевательств. В первый же день нашего прибытия в часть командир приказал всем построиться и, показывая на нас, сказал: «Вот эти парни еще ничем не обязаны США, они еще даже не американские граждане, но в самый трудный период — период активной борьбы с терроризмом — они присоединились к NAVY, чтобы защищать нашу страну. И уже за это они достойны уважения. Они еще не вполне владеют английским языком и говорят с акцентом, но я предупреждаю, чтобы над ними не было никаких насмешек. Наказывать виновных буду строго!» Два месяца в учебной части пролетели быстро. Потом была очень запоминающаяся церемония выпуска (graduation ceremony), на которую приезжали мои родители и брат. После краткосрочного отпуска меня направили служить на авианесущий корабль-амфибию «Керсардж», который размещался на главной американской военно-морской базе Норфолк. Когда я прибыл на место службы, оказалось, что мой корабль далеко не самый современный. Но служба есть служба. В мои обязанности как матроса палубной команды входило обеспечение взлета и посадки на корабль вертолетов, а как спасателя в экстремальных ситуациях — борьба с огнем, спасение людей и техники, борьба за живучесть корабля. Особенно трудно приходилось во время длительных походов. Ведь тогда и работа, и отдых — все на корабле, да и скучал по своей семье…
– Как проходила дальше твоя служба?
– На корабле мне пришлось дважды участвовать в больших походах, по полгода каждый. И в каждом старался с пользой использовать свободное время. Я понял, что в эти часы надо заняться повышением квалификации и овладеть новыми специальностями. Благо на корабле для этого были все возможности. Заслужив квалификацию директора палубной команды и сертификаты еще по нескольким специальностям, я начал отвечать за материальное обеспечение своего дивизиона: заказываю и получаю необходимое оборудование, обмундирование и инструментарий, выдаю их и отвечаю за правильное хранение, веду компьютерный учет и слежу за новинками, которые необходимо приобрести. Я горжусь тем, что научился управлять практически всей палубной техникой, могу водить тягач, трактор, управлять подъемниками… Все эти новые специальности я приобрел на корабле. Кроме того, что особенно приятно, я сдал экзамен самого высокого уровня по русскому языку и получил сертификат, что дает возможность стать военным переводчиком. Занимаясь на корабле, я также смог улучшить мой средний балл по американским общеобразовательным предметам, а это будет важным для продолжения учебы на гражданке. И, конечно, рад, что мои успехи замечены командованием: дважды я получал премию «Моряк квартала», меня повысили в звании, и теперь я — petty officer of third class. Это соответствует сержанту в российской армии или старшине второй статьи на российском флоте.
– Какие задачи выполнял ваш авианосец в походах?
– В первом большом походе наш корабль отрабатывал навыки борьбы с сухопутным и морским терроризмом и в составе международных сил участвовал в борьбе с пиратами. А во втором полугодовом походе мы доставляли в порты бедных и пострадавших от природных катастроф стран гуманитарные грузы, разворачивали там госпитали, оказывали помощь местным отрядам по борьбе со стихией. Наверное, вы поняли, что служба в NAVY совсем не легкая, но я очень доволен своим выбором. Кроме того, здесь, на военном корабле, я убедился, что Америка не имеет никаких агрессивных планов.
– Ты женат?
– Представьте, да. Со своей будущей женой, американкой (ее зовут Халы), я познакомился в колледже. Несмотря на различия культур, у нас обнаружились общие интересы, похожие вкусы в музыке. Она тоже хотела стать полицейским и, как и я, была готова служить в вооруженных силах. Я сделал ей предложение стать моей женой, она согласилась. Халы присоединилась к NАVY на месяц позже меня и попала в резерв моей учебной части. Однако после учебки она не смогла получить направление на базу, где служил я. Ей сказали, что только тогда, когда мы поженимся, она получит возможность проходить службу в Норфолке. Мы зарегистрировали свой брак. Свадьбы как таковой не было, невеста была в парадной униформе матроса NAVY, но мы были счастливы. После того как Халы переехала ко мне в Норфолк, мы приобрели в кредит небольшой дом в соседнем курортном городке Вирджиния-Бич (штат Вирджиния), где живем сейчас. У нас растет сын, которому в декабре исполнился год. А в начале 2010 года ждем прибавления в семье.
– Какие у тебя планы на будущее?
– В апреле заканчивается срок моего четырехлетнего контракта. Возможно, продлю свой контракт еще на один срок или пойду на службу в полицию. А пока готовлюсь к выходу в новое полугодовое плаванье.
 

Исаак ТРАБСКИЙ, США