АБЗАЦ

Рассказал Владимир Винокур

Весной 1979 года эстрадная группа, где были я и Евгений Петросян, гастролировала в Мексике. На 1 апреля я захотел разыграть Петросяна. Утром позвонил в его номер и на смеси русско-английско-армянского попросил его выступить в армянской общине Мехико. Пообещал хороший гонорар. Женя очень обрадовался. Ведь тогда нам выдавали только мизерные суточные. Я знал, что Женя обратится за разрешением к нашему «старшому» в штатском. Тому я объяснил, что это розыгрыш, и попросил запретить выступление. Тот так и сделал: сказал, что чревато политическими последствиями. Женя был очень огорчен: гонорар уплыл. На следующее утро я снова позвонил, чтобы все уточнить. Женя стал ссылаться на простуду и отказался. Я выразил сожаление и сказал, что помогу ему с лекарствами. Свой пакет с медикаментами я отдал портье и попросил передать Петросяну. Женя развернул пакет и увидел, что все лекарства отечественного производства. А когда увидел мою ухмылку, все понял. А вот как разыграли меня. Мы с Левой Лещенко были на гастролях в Петербурге. Звонит у меня в номере телефон, и я слышу характерный голос Урмаса Отта, в то время он был очень популярен, благодаря своим телеинтервью. — Володя, я в этой же гостинице, сейчас зайду к тебе, надо поговорить. У тебя коньяк есть? Я моментально сгонял в буфет за коньяком, приготовил кофе. Стук в дверь, и голос Урмаса: «Можно?» Открываю... На пороге Лещенко. Он ведь хорошо имитирует голоса, но редко пользуется этим.

Как Константин Райкин разыграл милиционера

— По окончании Щукинского театрального училища я был принят в театр «Современник». Тогда он помещался на площади Маяковского, перед гостиницей «Пекин». Я назначил кому-то встречу у входа в эту гостиницу. Стою, жду. Подходит дежуривший там милиционер. Строго оглядел меня — видимо, я вызвал у него какие-то подозрения. — А ну давай быстро отсюда! — сказал он. Я заспорил: почему это я должен уходить? Он потребовал документы, а у меня с собой ничего не было. — Пройдем в отделение, установим личность, — сказал милиционер. А жили мы тогда с отцом рядом с «Пекином». — Зачем в милицию? Я живу вот в этом доме. Там и личность установите. Я знал, что отец дома, и предвкушал эту встречу. Он крепко взял меня за шиворот, повел в дом, позвонил в дверь, на которую я показал. Открыл отец. — Папа, — говорю, — не пугайся, я ничего не натворил. А у милиционера, увидевшего вдруг Райкина, буквально отвисла челюсть. Он как-то засуетился и сказал: — Вот, вашего сыночка доставил, — неловко потоптался, отдал честь и ретировался.

Рассказал Леонид Усач

Это мне рассказала Клавдия Ивановна Шульженко: — Я привыкла, что 1 апреля меня разыгрывают, и я часто попадаюсь. А это случилось вечером под Новый год. Готовлюсь идти отмечать, сижу перед зеркалом, «делаю лицо». Телефонный звонок. — Здравствуйте, Клавдия Ивановна, с Новым годом. Не кладите трубку, вас хочет поздравить Леонид Ильич. Понимаю, розыгрыш. А в трубке голос, похожий на Брежнева, да не совсем: — Дорогая Клавдия Ивановна. Тут что-то со связью... Поздравляю... Меня зло взяло. Я говорю: — Послушай, чудик, меня сегодня уже пять Брежневых поздравляли, так что катись ты... Бросаю трубку. Минут через десять звонок в дверь. Открываю. Входят двое в сопровождении нашего участкового Виктора. Те показывают свои красные «корочки» и говорят: «Товарищ Шульженко, нельзя так грубо разговаривать с Генеральным секретарем». И усаживаются в комнате. Я столбенею. Звонок. Беру трубку. Тот же голос: «Дорогая Клавдия Ивановна. Кажется, связь наладили. От всего сердца поздравляю вас с Новым годом...» ну и разные пожелания. Эти двое смотрят на меня в упор. Трубка в руке дрожит, и не столько от счастья, сколько от страха. Мои гости вытерли пот со лба и пошли к двери. — Впредь будьте внимательнее, — сказал один, и дверь за ними закрылась. Вот такой розыгрыш получился.