Евгений Гришковец: «Для мужчины семья важнее, чем для женщины»

В конце января Евгений Гришковец представил новый фильм «Сатисфакция», где выступил сразу в двух качествах: сценариста и исполнителя одной из главных ролей. Для писателя, драматурга, актера, режиссера и музыканта такое совмещение отнюдь не в новинку — в этой жизни он успевает почти всё.
– Евгений, в фильме «Сатисфакция» главный герой вызывает обидчика на дуэль. История, хоть отчасти основанная на реальных событиях?
– Нет. Конечно же, это не два инопланетянина, это абсолютно знакомые мне типы и характеры: один человек моего поколения, другой — на десять лет младше. Но сама ситуация, конечно, вымышленная.
– А в вашей жизни что-то подобное случалось? В юности, например?
– Нет, ничего такого не было, да и не могло случиться. Мой образ жизни, мой способ жизни категорически отличается от того, как живут мои персонажи.
– Так понимаю, в данной ситуации вы целиком и полностью на стороне женщин?
– Да. Я мужчин лучше знаю, поэтому у меня больше оснований их не любить, не уважать и относиться к ним, скажем так, с недоверием.
– Можете сформулировать, что в женщинах привлекает вас больше всего?
– Жизнестойкость. Это основное. Все остальное — детали.
– Вы в браке уже двадцать лет. Осталось ли у вас место удивлению, открытиям?
– Ну, конечно. Думаю, и я ее удивляю. Ну, если нашему младшему ребенку восемь месяцев… Но про свою жену я не буду рассказывать ни вам, ни кому-либо другому. Это самый близкий человек, который мне дорог и которого я знаю лучше, чем остальные, а я уверен, что свою жену знаю лучше, чем ее мама. Как же я могу про этого человека рассказывать? Ну, чего, буду говорить, как она готовит, какая она замечательная, какая чудесная мать? Это же смешно! Вам нравятся мужчины, которые рассказывают про своих любимых женщин? Мне — категорически не нравятся. Если бы Толстого, который сто лет назад умер, кто-то спросил бы про его жену, как думаете, что бы он ответил?
– Скажите, семья — консервативная, в принципе, структура — для творческого человека больше помеха или поддержка?
– Я не знаю, как живут другие творческие люди… «Творческий человек» вообще довольно странное понятие. Артист, который снимается сразу в двадцати проектах, — это творческий человек? Для меня этот человек не творческий, это многостаночник, занимающийся исключительно зарабатыванием денег и безответственно относящийся к своей профессии и жизни. Или творческие — те люди, которые делают сегодняшнее телевидение? Они когда-то, видимо, были творческими, изначально — благодаря чему их на ТВ и взяли. Но потом они предали свое творчество и теперь творят такое, о чем и говорить страшно. В общем, что такое творческий человек — совершенно непонятно. И не надо полагать, что у так называемых творческих людей должны быть какие-то другие жизненные ценности, нежели у тех, которые работают врачами или химиками-технологами. Если семья мешает такому человеку, значит, ему просто не повезло с женой — прежде всего. Значит, жена им не гордится. Если же говорить не о творческих людях, а о мужчинах вообще, то, по идее, для мужчины семья — это не слишком рационально…
– Вот некоторые люди, называющие себя творческими, и говорят: будь я один, добился бы большего.
– Идиоты какие-то! Дураки еще, как минимум. Большего они бы добились? Чего?! Никакому писателю, композитору, художнику, если у него есть замысел, ни помочь, ни помешать нельзя. Есть замысел — он нарисует, напишет, сочинит. Нет замысла — у него все виноваты. Для мужчины семья, может быть, важнее даже, чем для женщины. Она ему нужна для того, чтобы иметь совсем простые, ясные, четкие, внятные приоритеты. Если бы не было семьи и дома, то меня непонятно куда могло бы унести. То есть, если нет причины в какое-то время суток вернуться домой, где ждут и любят, где от тебя зависят, тогда для чего работать, зарабатывать деньги? Для себя?
– У вас трое детей: старшей дочери пятнадцать, младшая только появилась на свет. Сравнимые ощущения?
– Первый ребенок в жизни мужчины — это восторг и удивление. Удивление от того, что, оказывается, ты способен на отцовские чувства. Потому что придумать их, выделить, найти в себе, по-моему, невозможно. Я не думаю, что молодой мужчина всерьез может захотеть иметь детей. Скорее, любя женщину, с которой живет, он понимает, что ей это необходимо. Но как только появляется ребенок, чувство отцовства возникает и развивается беспрерывно. Честно скажу, я не очень верю молодым отцам, которые говорят о своей любви к новорожденному. Это не совсем нормально для мужчины — сюсюкать и наслаждаться своим маленьким младенцем. Менять подгузники — это навык, который необходим, но это опять же, скорее, помощь женщине. Постепенно ребенок растет, ты к нему привыкаешь, понимаешь, что есть человек, который целиком и полностью от тебя зависит. Ты начинаешь его любить, он входит в твою жизнь как самое главное, как наиважнейшая обязанность. И только потом, через какое-то время, лет с пяти, когда появляется первый признак диалога с ребенком, уже начинается взаимоотношение отца и дочери или отца и сына.
Второй ребенок — это целый спектр чувств. У тебя был один ребенок, настолько любимый, что ты не понимаешь, как можно эту любовь разделить еще с кем-то. Вообще, тут много всяких сомнений может быть. Скажем, когда мы ждали второго ребенка, я понимал, что хочу снова девочку, потому что хочу просто повторения самого приятного момента в жизни. Родился сын. Я был рад этому, но удивлен. Однако жизнь настолько мудра, что тут же нашлось для него место: и в сердце, и в жизни, и все встало на свои места. А третий ребенок — это уже просто счастье. Когда родилась Маша, я сказал, что у меня было двое детей, а теперь у меня их много. И после третьего можно и четвертого, и пятого, это уже не важно. Я понимаю, что у нас с женой вряд ли будут еще дети — все-таки возраст. Может, и хотел бы еще, но другого брака для себя не рассматриваю. Прежде всего, я очень сильно не хочу потерять этих детей, а новый брак — это всегда разрыв с детьми. Кроме того, я не очень-то хотел бы для своих детей быть пожилым отцом. Понимаю, что такое бывает, и каждый мужчина в возрасте наверняка хочет повторить юность и молодость. Но если вижу пожилого человека, у которого маленький ребенок, я понимаю еще и то, что когда этому ребенку будет пятнадцать и ему понадобится, очень понадобится диалог с отцом, в лучшем случае ему придется разговаривать с дряхлым стариком... Вообще, хочу сказать, отцовство, может быть, для мужчины более значимая составляющая жизни, чем для женщины материнство. Просто срабатывают гораздо более важные жизненные задачи. Я думаю, что мужчина определен и, грубо говоря, заточен на то, что он должен заботиться о семье. Заботиться о себе — скажем, делать маникюр, педикюр — мужчине не зазорно. Как и не зазорно, когда у него красивая и чистая машина, белоснежная рубашка. И тут мы узнаем, что этот мужчина одинок, что у него нет семьи и в лучшем случае он заботится о старенькой маме, которая живет к тому же в другом городе. После этого с таким мужчиной просто не о чем разговаривать.
– Говорят, поздних детей любят больше. Согласны?
– Да я не думаю, что поздних детей любят больше. Даже с уверенностью могу сказать, что это не так. Совсем поздних, когда становишься отцом после шестидесяти, — может быть, не знаю. Но вот мой родной брат Алеша младше меня на двадцать лет. То есть он появился, когда я служил. И я не чувствую, чтобы он был более любимым. Я, например, думал, что не смогу любить других детей так же сильно, как свою старшую дочь. Хотя любовь к сыну и дочке — она разная… Да нет, думаю, все это чепуха. Другое дело, если поздние дети появляются в новом браке и любовь к ним связана с чувствами к новой любимой женщине. Но у меня один брак. Сейчас мы живем в таком мире, где нужно постоянно подчеркивать: у меня трое детей в одном браке.
– Вашему сыну шесть лет. Некую мужскую солидарность с ним чувствуете?
– У нас пока еще не очень тесный контакт. Я для Саши человек интересный, любимый. И в некотором роде последняя инстанция. Но пока еще он в большей степени находится в контакте с мамой.
– Просто — февраль, День защитника Отечества. Уж не знаю, праздник для вас это или нет. Будете сыну что-то рассказывать про этот день, про службу в армии?
– Нет, конечно, не буду. Ни Восьмое марта, ни Двадцать третье февраля у нас в семье не празднуют. И не праздновали никогда ни мои родители, ни моя бабушка. Если я бы, например, поздравил бабушку с Восьмым марта, она бы сказала: «Что за глупости?! День дискриминации еще отмечать?..»

Беседовал Дмитрий ТУЛЬЧИНСКИЙ, Россия