Открыватель Тавриды

Между тем до нас дошло красноречивое свидетельство о его еврейском происхождении. Видный деятель культуры Владимир Стасов вспоминает, как в 1840-е годы был завсегдатаем в доме Серовых и давал уроки музыки даровитому отпрыску рода Габлицов Александру Серову и его сестре. «Однажды, — рассказывает Стасов, — я нашел [Александра] со старшей сестрой Софьей в необыкновенном, еще не виданном состоянии духа. Они прыгали и били в ладоши около фортепиано, на котором только что играли, и громко кричали мне: “Вольдемар, какое счастье! Какое счастье! Вообразите — мы жиды!” Они подбежали ко мне и, продолжая хлопать в ладоши, объявили мне, что вот только сейчас мама рассказывала им, что они оба такие способные и живые прямо в дедушку, Карла Ивановича, ее отца, а он был еврей родом. И мы все вместе принялись радоваться: у нас давно евреи считались самым многоспособным и талантливым народом». Видно, что память о еврейских предках почиталась, передавалась из поколения в поколение и была предметом гордости в этой семье. Ведь, по словам того же Стасова, Александр Серов «всегда с радостью пускался в рассмотрение своего еврейства» (позднее он и женится на еврейке).
А вот что говорили о внешности самого Серова: «Еврейский физический тип с годами все больше и больше обозначался в самых резких чертах». Такую характерную внешность Александр унаследовал именно от Габлицов. А потому ясно, что и в Габлицах (хотя их портреты до нас не дошли) распознать семитов особого труда не составляло. Однако те не афишировали свое еврейство, опасаясь гонений и преследований.
Оно и понятно: в Пруссии, откуда происходил родоначальник семьи Иоганн Венцель Габлиц, иудеям запрещалось вступать в купеческие гильдии, заниматься типографским делом. А Иоганн Венцель был искусным типографом. В том, что он оказался в России, невольная заслуга первого куратора Московского университета
И.И. Шувалова. Тот озаботился обустройством словолитни, для коей требовался многоопытный литейщик. А такового ни в Петербурге, ни в Первопрестольной столице приискать не сумели. Тогда-то Шувалов послал командующему армией в Пруссии (оккупированной русскими во время Семилетней войны), генералу В. Фермору депешу: найти типографа «c прибавлением жалования того, что он в Кенигсберге получал, в полтора». И Фермор в письме от 16 апреля 1758 года указал на «словолитного мастера»
Иоганна Венцеля Габлица, который «добрую репутацию в искусстве своем имеет». С Габлицом заключили долговременный контракт, и тот с многодетной семьей благополучно достиг Белокаменной и приступил к новому делу. За время его 20-летней беспорочной службы выпущено в свет около тысячи изданий. В 1779 году, когда типография была передана в аренду
Н.И. Новикову, Иоганн Габлиц вышел в отставку с сохранением ему полного пенсиона и поселился в Курске, где и окончил свой век.
Его старший сын Карл приехал в Россию в шестилетнем возрасте и был определен отцом в гимназию Московского университета. Шестнадцати лет от роду как один из лучших выпускников был произведен в студенты. Отец хотел, чтобы сын стал искусным врачевателем. И хотя тот твердил, что «великую наклонность к путешествиям» имеет, Габлиц-старший настоял на своем: Карл начал слушать лекции на медицинском факультете. Может статься, Карл в конце концов выбился бы в эскулапы, и в эскулапы изрядные, но случилась судьбоносная встреча. На исходе лета 1768 года дом Габлицов посетил молодой профессор ботаники Самуил Гмелин. Ученый готовил экспедицию Петербургской академии наук на юг России и в Персию для физических наблюдений и вербовал туда людей пытливых и умом острых. Он сразу же обратил внимание на Карла, оценил его смекалку и нашел в нем своего горячего сподвижника. Отец нипочем не хотел отпускать сына вдаль от университетских пенатов: ведь Гмелин был так непозволительно молод! Но в конце концов старик сдался, и Карл стал готовиться к экспедиции, разрешение на участие в коей получил от академии в марте 1769 года.
Экспедиция была сопряжена с огромными трудностями: исследователи страдали от жары, тяжелых лихорадок, испытывали множество лишений. Кроме того, жизнь их зависела подчас от самовластных восточных царьков и князьков. Карл Габлиц вместе с другими изучал науку о природе и, по его словам, «в первый же год путешествия приобрел особую наклонность к естественной истории, а особливо к ботанике, в коей упражняться более имел случая и которою Гмелин преимущественно занимался». Он энергично помогал Гмелину собирать растения и составлять их точные описания, а также заведовал дорожной библиотекой. «Я в сие время так пристрастился к своим занятиям, что забыл весь мир», — признается он.
В 1772 году Гмелин оставляет его в Астрахани для изучения в губернских архивах сведений по истории калмыков, а в 1774 году отправляет в Гилянские горы для естественнонаучных изысканий и сбора уникальных экспонатов. Сам же начальник экспедиции летом того же 1774 года умирает в кайтайском плену в возрасте 30 лет от унижений и глубокой тоски. Трудно было передать горе Карла — ведь Гмелин был для него всем! Но надо было служить делу, которому учитель был верен до конца.
В Северную Пальмиру Карл прибывает в июне 1775 года, и на заседании Академии наук представляет собранную им коллекцию, а также «заметки и примечания» о путешествии в Гилянь. И вот первый успех — академическое собрание изъявило по сему поводу «полное свое удовольствие» и распорядилось «заметки» опубликовать, а их автора произвести в академические переводчики. Более того, его знания и опыт были оценены академией столь высоко, что ее директор С.Г. Домашнев обратился с просьбой к светлейшему князю Г.А. Потемкину подыскать Габлицу достойное место. В октябре 1776 года Карл Иванович был назначен в Астраханскую садовую контору помощником директора. При этом академия объявила его своим членом-корреспондентом.
В 1781 году Г.А. Потемкин озаботился поиском удобного места для торговли россиян с Востоком и Индией. Из Астрахани в Каспийское море отправили экспедицию капитана II ранга графа М.И. Войновича, в ходе которой намеревались «делать физические и другие наблюдения, к приращению познаний о Каспийском море служить могущие». Искушенный в сем деле Габлиц был к ней прикомандирован.
Огромный научный интерес представляет его отчет о плавании. Во всех описаниях природных явлений, растительного, животного мира видны зоркость и умная наблюдательность. То был блистательный труд, в конце 1782 года он был представлен Потемкиным Екатерине II, и государыня пожаловала за него Габлица в надворные советники. А в 1783 году Вольное экономическое общество избрало его своим действительным членом.
Габлиц оказался сразу же востребован на новом поприще: летом 1783 года Потемкин поручает ему составить естественнонаучное описание новоприсоединенного Крыма «по всем трем царствам природы» и снабжает всем необходимым для топографических съемок. Уже в декабре 1784 года «Физическое описание Таврической области по ее местоположению и по всем царствам природы» было завершено, а в 1785 году по Высочайшему повелению издано за казенный счет.
Этот классический труд стал первым геологическим, ботаническим и биологическим описанием полуострова. Многие термины, названия, характеристики географических объектов Крыма введены в научный оборот именно Габлицом. Показательно, что Габлиц уделил здесь внимание еврейским обитателям полуострова, причем говорит о них с нескрываемым сочувствием. Вот, к примеру, его описание так называемой Жидовской крепости близ Бахчисарая: «[Она] состоит на самой вершине крутой каменной горы и положением своим ясно доказывает, что она построена древним, угнетенным и искавшим себе безопасности и убежища народом. Теперь обитают в ней с давних уже времен одни жиды, и они, невзирая на недостаток там воды, которую с великим трудом должны возить на лошаках вверх от самой подошвы горы, избрали место сие для своего пребывания».
Потемкин-Таврический не оставлял Габлица своими милостями: в 1786 году он пожаловал его виноградным садом в Судакской долине, а также одной из лучших дач близ Балаклавы. Эту дачу, именуемую Чоргунь (ныне поселок Черноречье под Севастополем), местные жители называли Карловкой — по имени ее хозяина. Она утопает в зелени. «Габлицевы сады достойны вкуса того, кто описал нам произведения Крыма», — отметил в своем «Путешествии в Полуденную Россию»
В.В. Измайлов.
В конце 1787 года сражения с оттоманами шли и у самых берегов Крыма. Не исключалась высадка на полуострове турецкого десанта. А потому Карлу Ивановичу пришлось на некоторое время оставить науку и сосредоточиться на вопросах обороны и снабжения действующей армии продовольствием и фуражом. К тому же в феврале 1788 года его произвели в коллежские советники и назначили вице-губернатором Таврической области, коим он оставался до 1796 года. Летом же, когда губернатор Каховский был отозван под Очаков, Габлиц на пять месяцев принял на себя обязанности правителя Тавриды, что в ту военную пору было задачей многотрудной. И он с ней блистательно справился.
При Габлице население Симферополя увеличилось с 815 жителей (1783) до полутора тысяч (1792); появились первенцы промышленности — пивоваренный, винокуренный и кирпичный заводы; открылись первая аптека и Главное народное училище (1793) — первое в Крыму среднее учебное заведение; закладывались виноградники, разбивались парки, сады. Ему доверили надзор над Таврическим соляным промыслом. И он удвоил соляные доходы, за что в феврале 1796 года был пожалован в статские советники. В том же году Карла Ивановича избрали в действительные члены Академии наук.
По восшествии на престол Павла I Габлица увольняют с должности вице-губернатора и отзывают из Крыма, что толкуется некоторыми историками как государева опала. На самом же деле этот взбалмошный император прогневался вовсе не на Карла Ивановича, а на… саму Тавриду, освоению и превращению коей в цветущий край столько сил отдали Екатерина, Потемкин, да и Карл Габлиц. В пику византийским проектам матери Павел в декабре 1796 года одним росчерком пера упразднил Таврическую область, переименовал Севастополь в Ахтияр, Феодосию — в Кафу, а Симферополь из областного города разжаловал в уездный.
Наш герой покидал дорогую ему Тавриду «с прискорбным сердцем». Но оказалось, что лично к Габлицу этот венценосец относился с «отличною милостью», и именно на краткое царствование Павла выпал наивысший взлет служебной карьеры Карла Ивановича. В день коронации Павла 5 апреля 1797 года Габлицу было пожаловано 250 душ крестьян в Нижегородской губернии. В сентябре его производят в действительные статские советники и назначают первым товарищем министра Департамента уделов. Помимо прежних забот, в его ведении оказались все удельные имения империи с полумиллионом человек, каковые надлежало «привесть в должное устройство».
«Неусыпные труды мои не остались без наград», — не без удовлетворения скажет Карл Иванович. И действительно, в 1798 году ему сверх жалования была определена пенсия 2000 рублей в год. В 1799 году он получает орден Св. Анны 1-й степени; наконец, в 1800 году — высокий чин тайного советника…
Новый император Александр I сразу же привлек Габлица к работе Комитета по устройству новороссийских губерний. А в июле 1802 года Карла Ивановича командируют в Поволжье инспектировать иностранные колонии. Император остался доволен инспекцией Габлица и учел все его предложения. Он пригласил тайного советника к монаршему столу, имел с ним беседу и пожаловал Карлу Ивановичу столовые деньги — 300 рублей в месяц. В декабре 1802 года его назначают президентом Мануфактур-коллегии, а в 1803 году — одновременно управляющим Экспедиции государственного хозяйства и Лесного департамента в звании главного директора государственных лесов. Заслуги Габлица в развитии лесного дела России поистине огромны. Именно по его инициативе в Царском Селе в 1803 году открылось Практическое лесное училище, ставшее первым высшим учебным заведением по лесоводству не только в России, но и в Европе! В ознаменование заслуг перед Отечеством в 1810 году Габлиц получил бриллиантовые знаки к ордену Св. Анны 1-й степени.
Символично, что самая последняя его почетная обязанность тоже связана с Тавридой. В 1819 году он стал председательствующим в Комитете по рассмотрению жалоб, принесенных императору касательно Таврической губернии, и оставался в сей должности до конца жизни. Скончался он в Петербурге 9 октября 1821 года 69 лет от роду.
Его имя присвоено Карстовой полости в Крыму и трехметровому многолетнему вьющемуся растению — кавказскому шпинату со съедобными листьями (Hablitzia tamnoides). Труды же и научные открытия Габлица будут жить, доколе живы будут прославленная им Таврида и Великая Россия, которой беззаветно служил этот этнический еврей, прусский уроженец, тайный советник, выдающийся академик-натуралист, открыватель Тавриды Карл Габлиц.
Лев БЕРДНИКОВ, США