Гайдай Советского Союза

Два десятилетия один режиссер «кормил» всю киностудию «Мосфильм», потому что его фильмы были кассовыми. Народ стоял в очередях, спрашивал у кинотеатров «лишний билетик», по двадцать раз ходя на одни и те же фильмы. Золотовалютный фонд советского государства пополнялся за счет продажи его лент.
А что же мы знаем о самом режиссере? Да практически ничего. Он не появлялся на телеэкране, не сидел на партсобраниях, не участвовал в тусовках и светских мероприятиях. Он был настолько скромен и неприхотлив в жизни, что и внешности-то его никто не помнил. А ведь его фильмы делали нашу жизнь прекраснее. Романтика 1960-х, безусловно, была овеяна фильмами Гайдая.
Итак, режиссер родился в городе Свободном (название города уже о многом говорит), в 167 километрах от Благовещенска, в семье каторжника Иова Исидоровича и Марии Ивановны, отец которой тоже был ссыльным. Леонид был третьим, самым младшим ребенком в семье. Учился в железнодорожной школе, успевал по предметам неплохо, но дисциплина хромала. Бузил на уроках, дрался со старшеклассниками. Зато животных обожал, за всю жизнь мухи не обидел. Читал запоем, увлекался музыкой. С детства полюбил кино, особенно фильмы Чаплина. По окончании фильма в кинотеатре он прятался за рядами и дожидался следующего сеанса. Так он мог провести целый день, смотря один и тот же фильм. Когда ему было восемь лет, семья переехала в Иркутск, там Леонид окончил среднюю школу. А спустя четыре дня написал заявление на фронт в действующую армию. Но попал туда не сразу.
Полгода Гайдай прослужил монтировщиком декораций в Иркутском драматическом театре. Потом его направили на Восток, в Монголию, на объездку лошадей для фронта. Осенью 1942-го он попадает в войска Калининского фронта. Разведчик Гайдай ходил через линию фронта, приводил языков, а вскоре напоролся на противопехотную мину... Кость ноги была раздроблена, разорваны мышцы. Госпиталь. Подготовка к ампутации ноги, ведь могла быть гангрена. И Леонид взмолился: «Ребята, а может быть, не отрезать? Ведь я артистом хочу быть, а как же артисту без ноги-то? Никак нельзя». И Б-г услышал его молитвы, ногу сохранили, хотя всю оставшуюся жизнь ранение давало о себе знать.
Пришел домой на костылях, немного подлечился, и тут студия при Иркутском драмтеатре позвала его в труппу. Там он играл комедийные и драматические роли, а в 1949-м, когда ему уже было двадцать шесть, заполнил лист абитуриентов ВГИКа, режиссерского факультета, которым в конце учебного года стал руководить Григорий Васильевич Александров, взявший на себя большую ответственность по подготовке режиссеров-комедиографов. Эта задача была не из легких. Ведь, по сути, легче заставить человека плакать, чем смеяться. Отсутствие комедий на экране должна была заполнить свежая режиссерская поросль, к которой и принадлежал полный сил молодой фронтовик Леонид Гайдай.
Первый его фильм «Долгий путь», сделанный совместно с А. Невзоровым, не имел успеха. Зато второй — «Жених с того света» — произвел эффект разорвавшейся бомбы. Сам министр культуры Михайлов вызвал молодого режиссера к себе на ковер и спросил: «Вы коммунист?» «Да, вступил в армию», — скромно ответил Гайдай. «Вы положите партбилет за пасквиль на советскую действительность!» И полнометражный полуторачасовой фильм сократили до сорокаминутной короткометражки. В отчаянии молодой режиссер взял тайм-аут. Уехал в Иркутск и впал в уединение. Там его разыскал всемогущий Иван Пырьев и вызвал к себе на переговоры. «Теперь у тебя один выход, Леонид. Чтобы угодить начальству, надо сделать историко-революционный фильм». И он сделал — «Трижды воскресший», фильм о легендарном волжском пароходе-буксире «Орленок». В 1919 году на этом пароходе первые комсомольцы воевали с белыми, в Отечественную войну на нем помогали защитникам Ленинграда, в наши дни он был отремонтирован и возвращен к трудовой деятельности.
Гайдай не был высокого мнения об этой картине, но чиновникам она понравилась. В ней были все признаки партийности, народности и дифференцированного подхода к массам. Сам же Гайдай знал, что это только мостик, трамплин, который поможет ему подняться выше всех. Он был способен на другое, и это свершилось. Перебирая на чердаке старые газеты и журналы, он наткнулся на стихотворный фельетон украинского писателя Степана Олейника «Пес Барбос и необыкновенный кросс», где действовали три браконьера и пес-дворняга. Этот десятиминутный фильм открыл золотую страницу гайдаевского кинематографа, с тех пор царившего на отечественном небосклоне в течение почти двадцати лет. Картину закупили более ста стран мира. И вот на гастролях в одной из скандинавских стран Юрий Никулин был приглашен в кабинет посла. Тот достал из несгораемого шкафа маленькую коробочку: «Как вы думаете, что это такое?» Артист удивленно пожал плечами. «Так вот, это ваш фильм “Пес Барбос”. Когда ко мне приезжают дипломаты, перед началом переговоров им его прокручиваю. Десять минут они лежат от хохота, а потом становятся сговорчивей — подписывают все договоры». Не знал Никулин, бегая с Вициным и Моргуновым по Подмосковью, что их «Барбос» станет весомым аргументом в дипломатических переговорах.
И пошло-поехало. «Самогонщики», «Деловые люди», «Операция “Ы” и другие приключения Шурика», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука»... Всего восемнадцать фильмов, но каких!!! Последняя картина режиссера «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди» была посвящена теме борьбы КГБ и ЦРУ с русской мафией, расплодившейся в Америке. Стиль политического анекдота стал питательной средой всего фильма. Не обошел он и национальный вопрос. Все, что когда-то проявлялось даже в самых случайных и самых легких намеках, было вытащено на первый план. Так называемая русская мафия оказалась — нате вам! — еврейской. Заодно получилась пародия на одну из основных идейных установок в советской культуре, которая была призвана быть «национальной по форме и интернациональной по существу». А какие актеры! Андрей Мягков (Артист, главарь мафии), Армен Джигарханян (мафиози Кац), Эммануил Виторган (генерал КГБ), Евгений Весник (резидент Моня), Владимир Седов (президент США), Наталья Крачковская (жена Мони). В роли суперагента КГБ — Дмитрий Харатьян.
Этот фильм стал прощальным поклоном Мастера. В ноябре 1993 года Гайдая не стало. Ему было всего семьдесят. При жизни он испытал взлеты и падения, порой взбирался на самую вершину славы, а потом — падал в пелену мучительного простоя. Беспощадные критики вонзали в него острые стрелы, а народ голосовал рублем в кинотеатрах. При жизни многие коллеги с «Мосфильма» не считали его за режиссера, а после ухода он стал классиком.
Второй Гайдай еще не родился, а сам режиссер навсегда унес с собой тайну Великого Смешного, которую до сих пор никто не сумел разгадать.
Владимир ЦУКЕРМАН, директор Музея трех актеров, Россия