Герои Шипки и Плевны

«Казалось бы, — резонно замечал публицист А. Кауфман, — какая нужда была евреям сражаться за Сербию, где они были лишены прав и беспощадно выселялись оттуда незадолго до начала войны?» Тем не менее уже в составе первых организованных славянскими комитетами санитарных отрядов были и евреи. Почти четвертую часть состава боевых 16-й и 30-й пехотных дивизий составляли евреи-новобранцы из «черты оседлости». Одним из первых обратился к одесскому раввину за содействием в отправке его добровольцем с Сербию Арон Ротман, павший в бою под Алексинцем.
В конце декабря 1877 года при переходе через Сельченский перевал евреи-солдаты одной из рот 16-й дивизии столкнулись с турецким отрядом. Солдаты хватали турок и бросались с ними в пропасть, расчищая путь для продвижения основных сил. Шестнадцать из них были евреями.
А вот как описывал подвиг героя Д. Гольдштейна, одной «из самых симпатичных фигур добровольческой кампании в Сербии», руководитель русских добровольцев генерал М. Черняев: «С прибытием его сюда (первоначально в качестве корреспондента. – С.К.) и до конца он постоянно был в бою. Одиннадцатого августа при нападении турок на Шумановский редут под Алексинцем Гольдштейн обратил на себя мое внимание отвагой и хладнокровием, и когда был убит начальник корпуса Протич, я назначил Гольдштейна вместо него. Под начальством Гольдштейна гарнизон окончательно отбил отчаянную атаку турецких масс, за что дана ему медаль за храбрость. По отражении турок под Алексинцем я взял его в главный штаб. Тридцатого августа при Бобовшат, находясь на батарее, наиболее подвергавшейся неприятельскому огню, Гольдштейн был ранен в правое плечо. На перевязочном пункте я присутствовал при наложении гипсовой повязки. Он был бодр. Я объявил о пожаловании ему креста. С перевязочного пункта Гольдштейн был переведен в Рафаны, где и скончался. В продолжительную мою боевую карьеру мне редко случалось встречать такое безупречное мужество и хладнокровие, которые он выказал среди величайшей опасности, и я считаю священным для себя долгом этим заявлением почтить память покойного».
В другом бою под Горным Дубняком, когда наступил момент штурма неприятельского редута, внезапно начавшийся артиллерийский обстрел со стороны турок вызвал замешательство в русском отряде, который начал отступать. В этот решающий момент группа евреев с криком «Шма, Исраэль!» выдвинулась вперед, увлекая за собой остальных. Это решило исход боя, завершившегося взятием одного из важных плевненских редутов.
В конце декабря 1877 года ожесточенные бои развернулись под Шипкой. Отряд под командованием генерала Скобелева двинулся на выручку сражавшемуся уже второй день отряду князя Святополка-Мирского. Выступивший первым Устюжский полк 16-й дивизии был встречен сильным оружейным огнем турок. Это вызвало некоторое замешательство в рядах наступавших и грозило провалом операции. Командир полка С. Коновалов, чтобы воодушевить солдат, схватил у знаменосца боевое знамя и бросился вперед мимо залегших цепей. В этот критический момент первым кинулся за командиром барабанщик Илья Шапиро и под градом пуль начал бить наступление к атаке. Голос командира и призывные звуки барабана оказали благотворное воздействие на солдат. Солдаты-евреи с криком «Шма, Исраэль!» бросились вперед, обогнали и заслонили своего командира с боевым знаменем полка. Следом, с громовым «Ура!», в атаку поднялся весь полк.
Командир 30-й дивизии отмечал: «Еврей-солдат — чаще всего семейный, обычно обеспокоен и озабочен, но еврей-воин в пылу битвы храбр и неимоверно решителен. Это не автомат, не машина, а действующий по команде офицера, напротив, с полным сознанием грозящей ему опасности, позабыв и бедствующее семейство, и беспомощных родителей, он с образцовой решительностью и самоотвержением бросается первым в огонь. Еще один бесспорный отличительный признак еврея-воина — это быстрая сообразительность и предприимчивость в самые трудные минуты».
Под Плевной самой удобной позицией воюющие стороны считали поле Полишета. Этот участок переходил из рук в руки. После одного из боев турки отступили, оставив на поле много трупов. Воспользовавшись этим, русские решили провести вылазку в ночное время, при свете луны. Отряду, в котором было до двадцати евреев, было приказано занять позиции в Полишете. Подпустив русских на пять шагов, турки открыли ураганный огонь. Пришлось залечь. И тут унтер-офицеру Хаиму Сапожникову пришла в голову остроумная идея, которой он поделился с командиром. Показывая на убитых турок, он предложил надеть их фески и кричать: «Аллах!» Командир оценил смекалистость солдата. По примеру командира и Хаима Сапожникова солдаты сняли с трупов фески, надели их и с криками «Аллах!» побежали в сторону врага. Вызвав смятение турок, которые в темноте приняли русских за башибузуков и прекратили огонь, русские ворвались в расположение неприятеля и полностью захватили его позиции.
О смекалке евреев-солдат, проявленной в боевых условиях, говорят и другие примеры. В составе героического гарнизона под командованием генерала Гурко, оборонявшего Шипкинский перевал, было тоже немало евреев. Во время обстрела вражеской артиллерии турецкий снаряд упал рядом с пушкой солдата-артиллериста Лейбуша Фейгельбаума, который мгновенно сумел отшвырнуть его в ближайший ров. Были спасены орудие и солдаты. За проявленную сообразительность и предприимчивость Фейгельбаум был награжден Георгиевским крестом. За отличие в последующих боях его еще дважды награждали Георгиевскими крестами. Впоследствии он скончался от полученных ран.
Отличившегося в боях у Аладжинских высот рядового Абрама Спивака великий князь Михаил Константинович лично наградил военным орденом IV степени.
В ходе военных действий нередко возникали критические моменты, когда солдаты брали командование на себя. Так поступили унтер-офицер Моисей Горовиц, рядовой Евсей Рапопорт. В августовском сражении под Плевной в одной из рот были убиты все офицеры, тогда рядовой-еврей надел мундир, снятый с погибшего офицера, и с обнаженной саблей в руках устремился вперед с криком: «За мной, ребята! Ура!» Он погиб в этом бою, его хоронили со всеми почестями в офицерском мундире.
Историк, публицист Г. Градовский в книге «В защиту русских» с многозначительным подзаголовком «Русский вопрос в еврейском вопросе» писал: «Ни в Малой Азии, ни в Болгарии не приходилось мне узнать хотя бы малейший факт, могущий в каком бы то отношении опозорить воинскую честь евреев-солдат».
Приказы того времени о награждениях пестрят такими фамилиями, как Гросман, Шер, Шклявер, Шапиро, Рабинович, Цейтлин и др.
Примечательны слова, с которыми обратился к евреям-солдатам болгарский князь Александр Баттенбергский после победы при Пироте: «Храбрые евреи, своим геройским поведением вы доказали сегодня, что вы истинные потомки Маккавеев и что в вас жив дух ваших славных предков-героев!»
Давая общую характеристику боевых качеств евреев-солдат в русско-турецкой войне, ее участник, будущий военный министр генерал А. Куропаткин писал: «...Евреи умели и будут впредь уметь так же героически драться и умирать, как и прочие русские солдаты».
В советское время памятник неоднократно предназначался к сносу и только в конце войны был приведен в порядок. Традиция торжественного поминовения воинов русской армии, отдавших свою жизнь в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, была возрождена в 1993 году.
Первого марта 2011 года в присутствии посла Болгарии в России, представителей министерств Российской Федерации, летчика-космонавта СССР А. Леонова прошло торжественное возложение венков.
Нам же хочется привести слова еврейского писателя Иехуды Гордона, писавшего в газете «Гамелиц» (январь 1886) в статье «Доброволец народа»: «Разве евреи — природные трусы, как нас хотят в этом убедить? Ничего подобного! Евреи — смелый народ и способны к воинской службе. Вы разрешите организовать отдельные еврейские легионы с еврейской кухней и т. п. не только в России, но и в Австрии, и в Германии — и вы увидите, как они охотно пойдут на службу и уклоняться от воинской повинности не будут…»
История на различных этапах развития подтвердила верность этих слов.
Семен КИПЕРМАН, Израиль
Фото: Илья ГершбергА