Еврейские мотивы в творчестве Довлатова

«Мне очень нравилась команда “Зенит”, — элегантно напоминает Довлатов о своем происхождении, — потому что в ней играл футболист Левин-Коган».
Свою повесть «Наши» Довлатов начинает так: «Наш прадед Моисей был крестьянином из деревни Сухово. Еврей-крестьянин — сочетание, надо отметить, довольно редкое. На Дальнем Востоке такое случается». Стоит отметить, что на Ближнем Востоке, а именно в Израиле, евреи-крестьяне, кибуцники и мошавники обеспечивают страну всем необходимым продовольствием. Еврейские персонажи присутствуют во многих рассказах писателя, причем прописаны они доброжелательно, но без приукрашивания и скидок на тяжелую судьбу.
Так, Довлатов обращается к согнутому жизнью, трагикомическому персонажу Фиме Быковеру, который окончил Кембридж, но вынужден подрабатывать грошовой газетной поденкой: «Слушай Фима, — говорю ему, — ты хоть раз пытался выпрямиться? Заговорить в полный голос?»
Тут нет привычной иронии. Лишь боль соплеменника. И эта сострадательная сопричастность встречается в довлатовских текстах довольно часто.
В вагоне-ресторане еврейская семья тихо беседует, дожидаясь своего заказа. Там же два поддатых советских офицера шумно талдычат про «точку опоры», но у коллеги Довлатова, фотографа Жбанкова, раздражение вызывают не два шумных, по его выражению, «мудозвона», а еврейская семья. «Почему евреев не любят? А потому что живут хорошо. Мы бы тоже хорошо жили, если бы не пили», — резюмирует самокритичный фотограф-философ.
В этой сцене наглядно показаны бытовые корни антисемитизма. Простые и незамысловатые. Некоторые евреи в Советской России всеми правдами и неправдами пытались скрыть свое происхождение, меняли имена, фамилии, крестились… Но где-то в глубине души свербило, корябало, ныло.
Четыре тысячи лет не проходят даром, след в душе и зов крови — не просто слова.
Отбывающий срок зек Ероха делится с товарищем по несчастью своей страшной тайной: «По матери я Эпштейн!» Товарищ резонно замечает: почему же не пошел по торговой части, а сел за хулиганство? «В отца», — со вздохом ответил Ероха.
Сергей Довлатов в своих стихах и выступлениях по радио всегда поддерживал Государство Израиль в его борьбе за право на существование. Делал это порой в очень образной форме. Когда ООН в очередной раз осудила Израиль за «агрессивные действия», Довлатов в своей газете «Новый американец» сравнил крохотную страну, окруженную ненавистью, со своим одноклассником, хрупким еврейским мальчиком, которого частенько били. Особенно досаждал ему здоровенный хулиган Мурашка. Тогда пацан взял кирпич и выбил обидчику зубы. «От клыка до клыка. Можно ли осудить его за это?»
От Израиля ждут джентльменского поведения. Есть такая расплывчатая юридическая формулировка: «предел необходимой самообороны». Где лежит этот злополучный предел? Нужно ли дожидаться, пока тебя изувечит шайка бандитов? Или стоит заранее дать отпор? Казалось бы, так просто. Тем не менее «прогрессивное человечество» с дебильным единодушием осуждает Израиль. «”Прогрессивное человечество” требует от Израиля благородного самоубийства». Довлатов написал это тридцать лет назад. А как актуально это звучит сегодня!
«Пир духа»* довлатовской прозы объединяет тысячи людей разных национальностей и места жительства, но еврейские мотивы в его творчестве представлены достаточно широко и свидетельствуют о его большой симпатии к нашему народу.
Эдуард БЕЛЫЙ, Россия
________
* Выражение «Пир духа» принадлежит Михаилу Сергеевичу Горбачеву, единственному президенту СССР. Его обнародовал в своем рассказе Сергей Довлатов.