КОВАРНАЯ БЛОНДИНКА С ЛЕСТЕР-СТРИТ

 Леонид Млечин
 24 июля 2007
 5039
Судьба Мордехая Вануну решалась в кабинете премьер-министра Израиля Шимона Переса. Говорят, что на заседании директор «Мосада» предложил заставить Вануну замолчать. Но Шимон Перес сразу же ответил: «Мы не убиваем евреев»
За что сидел Мордехай Вануну Судьба Мордехая Вануну решалась в кабинете премьер-министра Израиля Шимона Переса. Говорят, что на заседании директор «Мосада» предложил заставить Вануну замолчать. Но Шимон Перес сразу же ответил: «Мы не убиваем евреев». Говорят, что оперативная группа «Мосада» могла действовать быстрее. Но тот же Перес будто бы не спешил: пусть рассказ Вануну попадет в печать и арабские страны лишний раз услышат, что у Израиля есть ядерное оружие. Это заставит их быть осмотрительнее. Но что именно говорилось в кабинете премьер-министра, неизвестно. Протоколы таких заседаний не ведутся, его участники хранят молчание. Вот что известно точно. Молодой человек по имени Мордехай Вануну был абсолютно несчастен. Он потерял работу, у него не было ни жены, ни детей. Он последовательно разочаровывался во всем, во что верил. Он был и сионистом, и пытался поверить в коммунизм, но эти идеи ему разонравились. Он влюблялся несколько раз, но безответно. Его постоянно преследовала мысль о том, что ему ничего не удалось достичь в жизни, поскольку он выходец из Марокко. Мордехай хотел стать летчиком, но не сдал экзамен. Он провел три года на Голанских высотах в саперных войсках. Стать офицером не смог — еще одно разочарование. После армии поступил в университет в Тель-Авиве, куда охотно принимали демобилизованных солдат. Собирался стать физиком, но не сдал экзамены после первого курса, и из университета ему пришлось уйти. Он вернулся домой и увидел объявление, что центру ядерных исследований в Димоне требуются квалифицированные технические работники. Мордехай Вануну подал заявление в отдел кадров. Поскольку исследовательский центр принадлежал комиссии по атомным делам, Вануну пригласили на собеседование в службу безопасности. Это была рутинная проверка. Его спросили, не совершал ли он уголовных преступлений, не употреблял ли наркотики и не пьет ли. Еще поинтересовались его политическими убеждениями, которых у него в тот момент просто не было. Он приступил к исполнению обязанностей контролера цеха номер два и проработал на этом месте девять лет. Сначала работа его устраивала. Но она оказалась слишком монотонной. Год за годом одно и то же. Никакой перспективы — как был контролером, так им и остался. В 1979 году поступил на вечернее отделение Университета имени Бен-Гуриона в Беэр-Шеве — начал изучать экономику и философию, заинтересовался марксизмом и неожиданно для всех своих знакомых сблизился со студентами-арабами. Когда администрация в Димоне объявила, что предстоят сокращения — по финансовым соображениям нужно уволить сто восемьдесят человек, — Вануну увидел свою фамилию в списке тех, с кем контракт не продлят. Он пришел к выводу, что стал жертвой дискриминации. Тогда Вануну пронес на тщательно охраняемый объект фотокамеру и за две ночи отснял пятьдесят семь кадров в самых секретных отсеках Димоны. Вануну получил солидное выходное пособие и, продав свою квартиру в Беэр-Шеве, уехал за границу. Сначала в Таиланд, потом в Бирму, оттуда в Непал. Стал ходить в буддийские монастыри, познакомился с монахами и принял буддизм. Но тяжелый труд в монастыре ему наскучил. Он улетел в Австралию. В Сиднее снял комнату и нашел работу — мыл посуду в греческом ресторане. Однажды вечером, прогуливаясь по Кросс-стрит, улице развлечений, Вануну увидел кафе при англиканской церкви. Он подошел к священнику Джону Макнайту и рассказал, что он из Израиля и интересуется христианством. Макнайт предложил Вануну присесть и поговорить. Вануну был с ним необычайно откровенен. Он даже признался, что все еще девственник. Через два месяца он попросил его крестить. Здесь, в кафе, Вануну поведал новым друзьям о том, что участвовал в создании ядерного оружия. В его церковной группе оказался ушлый колумбийский журналист Оскар Эдмондо Гуэро, который сразу оценил историю Вануну и почувствовал запах денег. Гуэро обращался во многие издания, прежде чем его рассказом заинтересовалась солидная британская газета «Санди таймс». Когда Вануну выложил на стол цветные фотографии, тайно сделанные в Димоне, в «Санди таймс» сообразили, что речь идет о грандиозной сенсации. Вануну привезли в Лондон. Две недели с ним работала группа ученых-ядерщиков. С Мордехаем беседовал известный физик Фрэнк Барнэби, который участвовал в британском атомном проекте. Ему помогали еще трое экспертов. Они пришли к выводу, что все, что говорит Вануну, звучит более чем убедительно и что в Димоне, похоже, действительно создается ядерное оружие. Рассказ Вануну записывали на магнитофон и передавали текст на консультацию новым экспертам. Американский ядерный физик Теодор Тэйлор долго изучал показания Вануну. Из рассказа Мордехая Вануну следовало, что Израиль располагает значительно большим количеством ядерного оружия, чем предполагалось. Если Вануну прав и Израиль производит сорок килограммов оружейного плутония в год, и это продолжается десять или двадцать лет, а на одну боеголовку идет четыре килограмма, то в стране должно было накопиться около двухсот единиц ядерного оружия. Правда, сам Вануну никогда не видел готовой бомбы. Он утверждал, что полуфабрикаты вывозили на охраняемых грузовиках куда-то в Хайфу. Видимо, часть арсенала находится в разобранном состоянии и для его боевого использования требуется определенная подготовка. Правда, не все эксперты были единодушны. Возникло сомнение: неужели Израиль, если он действительно создал ядерное оружие, сумел обойтись без испытаний? Незаметно провести испытание ядерного оружия — немыслимо, испытание засекается сейсмическими станциями по всему миру. Так удалось засечь первое испытание ядерного устройства в Индии в мае 1974 года. Испытание в воздухе засечь труднее, но тоже можно. Вероятно, израильские ученые решили, что они не нуждаются в полномасштабных испытаниях. Боевые качества бомбы в принципе можно описать благодаря компьютерам с достаточной точностью и без настоящего взрыва. Вслед за Вануну в Лондон прилетела бригада «Мосада». Израильская команда изображала из себя телевизионщиков. В Лондоне за Вануну только следили. Оперативники не могли позволить себе ничего, что разозлило бы англичан. Работа над его историей затянулась, и Вануну отчаянно скучал. Он жаждал женского общества. В «Санди таймс» даже обсуждали вопрос, не нанять ли ему за редакционный счет проститутку, но редактор отдела расследований раздраженно заметил, что сутенером он работать не станет. Судьба Вануну решилась в тот несчастный для него момент, когда где-то после полудня он оказался в районе модных магазинов на Риджент-стрит. Он что-то разглядывал в витрине, когда рядом, недалеко от скульптуры Чарли Чаплина, что в лондонском Лестер-сквер, остановилась одинокая привлекательная блондинка. Высокая, стройная, с пухлыми чувственными губами, в коричневом твидовом костюме и шляпке, она была именно из тех, кто особенно привлекает мужчин восточного происхождения. Вануну мечтал с кем-то познакомиться. Но он был слишком нерешителен, чтобы сделать первый шаг. А эта блондинка посмотрела на него... и улыбнулась. Контакт был установлен. На самом деле, молодая девушка по имени Черил Бен-Тов, которая вызвалась помочь «Мосаду», ходила за Вануну несколько дней, но он ее почему-то не замечал. И вдруг, собрав все свое мужество, Вануну подошел к блондинке и, смущаясь, заговорил. Она охотно ответила и после недолгого разговора согласилась выпить с ним кофе. Черил сказала Вануну, что она студентка из Америки, зарабатывает деньги на учебу тем, что работает гримером. Она назвала себя Синди. Вануну боялся «Мосада», но ему и в голову не могло прийти, что разведка приблизится к нему в образе милой блондинки, с которой ему было так легко и просто. До встречи с Синди он чувствовал себя в Лондоне одиноко и неуверенно. Теперь его жизнь переменилась. На протяжении последующих нескольких дней они постоянно встречались, ходили в картинную галерею и в кино, вместе обедали и по английскому обычаю в пять вечера пили чай в кондитерской. Они ни разу не поцеловались, хотя ожидание интимных отношений незримо присутствовало в их разговорах. Вануну попытался заманить ее к себе в номер, она вежливо отказалась, многообещающе добавив: «Может быть, в другой раз...» Синди была очень внимательна к Вануну, сочувствовала ему, утешала его, как могла. И неожиданно сказала, что завтра должна лететь в Рим к сестре. Вануну огорчился: первый в его жизни настоящий роман продвигался так успешно, казалось, все на мази, и вдруг она уезжает. Расстроенный Вануну спросил: — А я не могу поехать с тобой? — Конечно, — легко согласилась Синди. — Сестра в отъезде, и мы можем остановиться в ее квартире. Обиженный на англичан Вануну ухватился за это предложение. Если они с Синди будут жить в одной квартире, решил он, то там она уже не сумеет его отвергнуть. Вануну злился из-за того, что публикация статьи в «Санди таймс» все откладывалась. Он предъявил редакции «Санди таймс» ультиматум: «Раз вы не печатаете мой материал, то я исчезаю. И я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, где я». Синди сама сходила в туристическое агентство на Беркли-стрит за авиабилетом для Вануну. Билет туда и обратно в бизнес-классе стоил немало — четыреста двадцать шесть фунтов стерлингов. «Вернешь мне деньги потом, — великодушно сказала Синди, — когда мы вернемся в Лондон и ты получишь обещанный тебе гонорар». Самолет приземлился в аэропорту Леонардо да Винчи возле Рима около семи вечера. Вануну и Синди прошли таможню, и Синди взяла такси — небольшую машину красного цвета. Вернее, Вануну думал, что это такси. Они выехали на автостраду, ведущую в Рим, и тогда Вануну впервые почувствовал себя как-то неуютно. Синди изменилась, она нервничала. Атмосфера в машине была какой-то странной, натянутой. Он не мог понять, в чем дело. То ли водитель ему не понравился, то ли что-то другое. На секунду у Вануну даже мелькнула странная мысль: а не выпрыгнуть ли ему из машины на ходу? Но он тут же выбросил эту мысль из головы. Глупости, да и только. Что это на него нашло? Через полчаса они подъехали к дешевому многоквартирному дому и поднялись на второй этаж. Синди открыла дверь своим ключом и пропустила Вануну вперед. Как только он вошел, двое оперативников сбили его с ног и положили на пол. В руках одного из сотрудников «Мосада» появился шприц. ...Когда Вануну пришел в себя после инъекции сильного наркотического препарата, то обнаружил, что его руки скованы наручниками. Его качало, и он не сразу сообразил, что находится не на суше, а в море — в каюте без иллюминатора в трюме какого-то судна. Возле него неотступно находились два человека — его тюремщики. — Вы из «Мосада»? — спросил он. — Да, — ответил один из оперативников. — И мы возвращаемся домой. Когда судно с Вануну на рассвете вошло в израильский порт Ашдод, на борт поднялись полицейские в форме и предъявили ему оформленный по всей форме ордер на арест. На первом же допросе следователь показал ему номер газеты «Санди таймс» с его рассказом о ядерной программе Израиля и зло сказал: «Смотри, что ты наделал». Так Вануну узнал, что его история все же напечатана. Когда он исчез, в «Санди таймс» первоначально сомневались, стоит ли им печатать подготовленный материал. Может, Вануну — агент «Мосада» и вся его история — это ловкая операция израильской разведки? Но перевесило другое соображение: подготовленный ими материал — это бомба. И действительно, статья обсуждалась во всех столицах мира. Премьер-министр Перес хладнокровно сказал журналистам: «Мы привыкли к таким сенсационным публикациям. Мы никогда их не комментируем. Единственное, что я могу сказать, это то, что позиция нашего государства не изменилась. Израиль никогда не использует ядерное оружие первым». Мордехая Вануну поместили в тюрьму «Шикма» в Ашкелоне, наиболее тщательно охраняемой тюрьму в Израиле, в сорока километрах к югу от Тель-Авива. Суд над ним начался за закрытыми дверями 30 августа 1987 года. 24 марта 1988 года Мордехай Вануну был признан виновным в предательстве, шпионаже и передаче государственных секретов. Обвинитель потребовал для Вануну пожизненного заключения. Вануну приговорили к восемнадцати годам тюремного заключения. Суд учел, что подсудимый сотрудничал со следствием и «проявил признаки раскаяния». Когда о деле Вануну стали писать газеты, многие были удивлены: каким образом простому технику удалось разрушить покров секретности, который столько лет успешно укрывал Димону от чужих глаз? Нашлись люди, которые полагали, что вся история с Вануну была придумана лишь для того, чтобы весь мир узнал, что у Израиля есть ядерное оружие. На самом деле, в работе израильских спецслужб произошел элементарный прокол. Если бы наивный Мордехай Вануну не обратился к газетчикам, а просто продал свои секреты какой-то иностранной разведке, никто бы ничего и не узнал. Мордехай Вануну одиннадцать из восемнадцати лет отбывал наказание в одиночке. День и ночь за ним наблюдала видеокамера. 21 апреля 2004 года Вануну, полностью отсидев свой срок, вышел на свободу.
Рис. Э. Зарянского



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции