Иранцы Моисеевой веры

Когда в 1979 году аятолла Хомейни пришел к власти, в Иране проживали 25 тысяч евреев: главным образом в Тегеране и других крупных городах страны. С тех пор треть общины выехала за границу, в основном в США. Две трети общины осталось в Иране не под давлением, не из-за страха, а «добровольно и с песнями». Эти евреи считают себя неотъемлемой частью Ирана и уезжать никуда не собираются. Единственной — и очень серьезной — угрозой для них является ассимиляция, которая потихоньку сводит общину на нет.
Раз в несколько лет израильские или международные еврейские организации предпринимают очередную попытку спасти тающую общину и разрабатывают акцию в духе «Операции Моше» или «Ковер-самолет». Но очень быстро выясняется, что иранские евреи ехать никуда не желают. Им хорошо в Иране — даже с аятоллами.
Практически все члены общины — люди зажиточные, владеющие многочисленными бизнесами. Почти все носят местные, а не еврейские имена и фамилии. И почти все при каждом удобном случае провозглашают: «Евреям хорошо в Иране».
Через несколько недель после прихода к власти Хомейни в иерусалимской штаб-квартире Еврейского агентства Сохнут, что на улице Кинг Джордж, 48, состоялось секретное совещание с участием представителей «компетентных органов». На повестке дня стоял один вопрос: как спасти иранских евреев. Обсуждение проходило бурно, практически все участники высказали ряд идей — порой самых неожиданных, — как организовать вывоз еврейской общины. И только один участник совещания все время молчал.
Когда фонтан идей иссяк, стало понятно, что заседание близится к завершению и надо подводить итоги. И тогда председательствовавший обратился к молчуну: «Может быть, вы все же выскажетесь? Вы ведь родились в Иране, последние несколько лет жили в этой стране. Вам и карты в руки, уважаемый!»
– Мне? — удивился молчун. — Так вы же и так все знаете, о чем и говорили битых два часа. Но посмотрите на себя со стороны: один из вас специалист по еврейской общине Боро-Парка, второй — еврейской общине Лондона, третий — еврейской общине Парижа. Вы ровным счетом ничего не понимаете в ситуации. Поэтому все ваши планы и идеи ничего, простите, не стоят. Иранские евреи никуда из Ирана не уедут. Они намертво связаны с иранской историей, культурой, с языком парси. Вы боитесь, что Хомейни убьет евреев? Не бойтесь — он ничего им не сделает. Более того, он откроет перед ними границы, и каждый, кто захочет, сможет ездить на Запад — отдыхать, навещать родственников, торговать. И уж тем более Хомейни не запретит ни общинную, ни религиозную жизнь евреев Ирана. Иранские евреи окажутся за границей в двух случаях — если их начнут резать или если их депортируют. Успокойтесь — ни того, ни другого в Иране не произойдет».
Эта тирада произвела впечатление на участников совещания. Но рисковать никто не желал, поэтому на всякий случай было принято решение: Сохнут срочно организует денежный фонд. Собранные им средства будут предназначены для того, чтобы каждый иранский еврей, прибывающий в Израиль, смог бы получить, кроме обычной государственной, еще и специальную помощь в размере 5 тысяч долларов на человека.
«Молчун», фамилия которого все еще запрещена к публикации, в ответ расхохотался: «Им не нужны эти деньги! Из-за них “парсим” и с места не сдвинутся».
Он оказался прав. Даже когда через несколько лет в Сохнуте решили удвоить эту сумму (что по тем временам составляло огромные деньги на каждую семью), иранские евреи не поехали. Лишь пару лет спустя из Тегерана потянулся тонкий поток эмигрантов. Да и то — в Соединенные Штаты Америки.
Евреев, приезжающих на Запад из Ирана, сегодня можно встретить в Лос-Анджелесе, Вене, Париже. Они приезжают проветриться, привозят родственникам богатые подарки и с удовольствием посещают «злачные» места, которых нет в Иране — кабаре, театры, мюзик-холлы. Но через две-три недели возвращаются домой — в республику аятолл.
«Мы уверены, что ничего плохого с нами на родине не случится. Ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем», — говорят они всем, кто только готов услышать.
Иранские евреи не ощущают никакой опасности, как и никакого противоречия с исламом и персидским национализмом. Наоборот, они чувствуют себя интегральной частью персидской нации. «Мы живем на этой земле вот уже 2700 лет и поселились на ней за 1300 лет до того, как туда пришел ислам, — говорят они. — Поэтому мы сможем жить в Иране столько, сколько захотим».
В каждой еврейской семье есть по меньшей мере один молодой человек, который переехал жить в «большой мир». Поэтому в этих семьях знают точно, каково приходится выходцам из Ирана, пусть даже и евреям, на Западе. И такая жизнь их вовсе не привлекает. В Иране у них есть всё: деньги, имущество, дома, образование, друзья — многие из которых неевреи. Жизнь ни в Америке, ни в Израиле им не подходит. Историческая память, культурные обычаи, ментальность связывают их с персами, а вовсе не с англосаксами или французами.
Конечно, они сожалеют о нападках Ахмадинежада на Израиль. Но вместе с тем всегда подчеркивают: Ахмадинежад, как и аятоллы, ничего не имеет против евреев. Их врагами являются сионисты, отобравшие землю у палестинцев. Впрочем, одними разговорами дело не ограничивается — руководство еврейской общины регулярно публикует заявления о поддержке борьбы Ирана с израильскими оккупантами.
Нам действительно очень трудно понять, как можно жить при режиме аятолл и уж тем более в чем-то солидаризоваться с ними. Но для людей, считающих себя «иранцами Моисеевой веры», в этом нет ничего странного или удивительного.
Удивительно другое. «Иранцы Моисеевой веры» не могут не знать, какая судьба постигла «немцев Моисеевой веры». Но — не знают. Точнее, просто знать не хотят. Они не в состоянии себе представить, что кто-то поднимет на них руку. Точно так же, как не могли себе этого представить и евреи Германии…
Давид ШЕХТЕР, Израиль
Фото Vahid Salemi, AP Photo