Шаровая молния для террористов

 Александр Шульман
 11 октября 2012
 3129

27 июня 1976 года пассажирский самолет авиакомпании Air France выполнял рейс из Франции в Израиль и был захвачен палестинскими террористами и их германскими подельниками. Под страхом смерти террористы принудили французских пилотов приземлиться в далекой центральноафриканской стране Уганде. Спустя 36 лет о подробностях этой операции впервые рассказал в интервью пресс-службе ЦАХАЛа один из главных участников тех событий — командир эскадры израильских транспортных самолетов C-130 Hercules, тогда подполковник, ныне — генерал ВВС в отставке Иехошуа Шани.

– Как вы узнали о трагедии в Энтеббе?
– 27 июня 1976 года террористы захватили пассажирский самолет Air France, выполнявший рейс из Тель-Авива в Париж. Самолет был захвачен во время промежуточной посадки в Афинах и угнан в Энтеббе, Уганда. Двое из угонщиков были членами немецкой левой организации «Баадер-Майнхоф», двое — из «Народного фронта освобождения Палестины». Они потребовали освобождения 53 террористов, сидевших в израильской тюрьме.
На третий день кризиса террористы отделили израильских и еврейских пассажиров от других. Похитители освободили неевреев и отправили их во Францию. В то время, как остальной мир занимался болтовней, но ничего не делал, в обстановке полной секретности Армия обороны Израиля планировала спасательную миссию.
Я был на свадьбе, когда командующий ВВС Израиля генерал-майор Бени Пелед подошел ко мне и начал задавать вопросы о возможностях С-130. Это была странная ситуация — командующий ВВС, генерал-майор, расспрашивает подполковника о самолете. Но С-130 был новым самолетом, а в ВВС командование всегда было сосредоточено на истребителях, а не на транспортных самолетах. Пелед спросил меня, если предстоит лететь в Энтеббе, сколько времени это займет, и какой груз может нести С-130. У меня от этого разговора осталось впечатление, что на повестке дня стоит невозможная при заданных условиях спасательная операция.
– Как началась операция?
– Мы начали наш полет с авиабазы в Шарм-эль-Шейхе на Синае, которая в то время находилась под контролем Израиля. Взлет из Шарма был одним из самых тяжелых не только за всю историю моей летной практики, но и самого этого самолета. Я не имел понятия, что произойдет при взлете и посадке — самолет был перегружен вопреки всем правилам и инструкциям по пилотированию. На борту моего самолета находились бойцы спецназа «Сайерет маткаль» во главе с их командиром подполковником Йонатаном Нетаниягу. Туда же был погружен автомобиль Mercedes, которому предстояло ввести в заблуждение угандийских солдат в аэропорту, так как у Иди Амина, диктатора Уганды, был такой же автомобиль. Кроме того, на борт самолета были загружены автомобили Land Rover, на которых предстояло действовать десантникам.
Я дал команду на взлет, и перегруженный самолет тяжело оторвался от земли в самом конце взлетно-посадочной полосы. Я взял курс на север, но затем развернул на юг, где была наша цель. Перегруженный самолет тяжело поддавался управлению, я держал его буквально «на руках», пока он не набрал скорость. Я просто изо всех сил старался держать самолет под контролем. Знаете, у самолета есть чувства. И все обошлось благополучно.
– Расстояние до Энтеббе составляет более 4000 километров. Как вы преодолели его?
– Мы должны были лететь в непосредственной близости от Саудовской Аравии и Египта, в Суэцком заливе. Мы не боялись нарушать воздушное пространство этих стран — полет проходил по трассе международных авиарейсов. Проблема была в том, что они могли обнаружить нас своими радарами. Поэтому мы летели очень низко — на высоте всего 100 метров над водой, группой в составе четырех самолетов. Основная надежда была на эффект неожиданности: ведь врагу достаточно было одним грузовиком заблокировать взлетно-посадочную полосу, и тогда вся операция закончилась бы катастрофой. Так что сохранение операции в полной тайне было чрезвычайно важным для достижения успеха. В некоторых местах, что особенно опасно, мы летели на высоте 35 футов. Я вспоминаю чтение высотомера. Поверьте, это страшно! В этой ситуации вы не можете лететь в сомкнутом строю. В полете я как командир эскадры не знал, следуют ли за мной самолеты № 2, 3 и 4, потому что мы шли в режиме полного радиомолчания.
В С-130 вы не можете видеть, что происходит позади вас. К счастью, пилоты других самолетов эскадры были опытнейшими летчиками. Поэтому время от времени они выходили из общего строя, чтобы я мог видеть их, а затем возвращались на свое место в составе группы. Так я узнавал, что самолеты продолжают следовать за мной.
– Как вы посадили самолет на взлетно-посадочную полосу в Энтеббе, окруженную вражескими солдатами?
– Больше всего я опасался не ракетного и артиллерийского обстрела с земли. На меня давило чувство ответственности за порученное дело: моя ошибка в качестве пилота перегруженного грузового самолета могла поставить под угрозу успех всей операции. Сколько наших людей погибло бы в Энтеббе, если бы я ошибся! На случай, если что-то пойдет не так, я был готов к худшему. На мне были шлем, бронежилет, у меня был автомат Uzi. Я также получил толстую пачку наличных денег на случай, если буду вынужден сам выбираться из Уганды после катастрофы. К счастью, мне не пришлось воспользоваться этими деньгами. Я вернул их после возвращения в Израиль.
– Что произошло после того, как вы приземлились?
– Я остановился в середине взлетно-посадочной полосы, группа десантников выпрыгнула из боковых дверей и фонариками пометила взлетно-посадочную полосу, так что другие самолеты, следовавшие за мной, смогли совершить посадку. Десантники пошли на штурм диспетчерской башни. Mercedes и Land Rover выехали через заднюю дверь моего самолета, и коммандос атаковали здание терминала, где находились заложники. В это время руководивший штурмом подполковник Йонатан Нетаниягу, командир «Сайерет маткаль», был смертельно ранен огнем угандийских солдат.
– Какими были ваши действия после освобождения заложников?
– У нас была небольшая проблема: нам нужно было топливо, чтобы лететь домой. Мы же летели с билетом в один конец! Мы планировали несколько вариантов дозаправки, и я узнал от командования операцией, что есть возможность дозаправки в Найроби, Кения. Через 50 минут после посадки в Энтеббе я отдал приказ командирам самолетов моей эскадры: «Всем, кто готов, — на взлет!» Я помню, с каким удовольствием я увидел, как самолет № 4 с заложниками на борту вылетел из Энтеббе, — его силуэт растаял в ночной мгле. Именно тогда я понял, что мы победили.
Вот и все. Мы сделали это. Миссия удалась.
– Как вас встретили в Израиле?
– Самолет с заложниками приземлился в аэропорту Бен-Гурион, где они встретились со своими семьями. Остальные три самолета сели на военных аэродромах.
Премьер-министр Израиля Ицхак Рабин подошел ко мне. Я не снимал форму в течение 24 часов при температуре в самолете более 50 градусов, поэтому был грязный. А тут мне навстречу идет премьер-министр с распростертыми объятиями. Я сказал: «Пожалуйста, не обнимайте меня!» Он обнял и произнес: «Спасибо».
– Вы поддерживаете контакты с другими участниками операции?
– Многие из них сегодня находятся в высших эшелонах власти. Эхуд Барак, министр обороны, был в то время подполковником, как и я. Он входил в группу планирования операции, а я был шеф-пилотом. Тогда мы советовались друг с другом. Шауль Мофаз, недавно назначенный вице-премьером, возглавлял уничтожение истребителей МиГ на земле в аэропорту Энтеббе, чтобы наши спасательные силы смогли беспрепятственно покинуть Уганду. Матан Вильнаи был в кабине вместе со мной. Эфраим Снэ летел на самолете в качестве врача. Дан Шомрон, один из руководителей всей операции, умер несколько лет назад. И конечно, брат Йони, Биньямин Нетаниягу, — премьер-министр. Я впервые встретился с ним в начале 1980-х, когда он был заместителем главы миссии в посольстве Израиля в Вашингтоне, округ Колумбия, США.
– Как сложилась ваша карьера после Энтеббе?
– Я продолжил служить в ВВС — более 30 лет. Налетал 13 тысяч летных часов, в том числе 7 тысяч часов в качестве пилота С-130. На протяжении многих лет командовал тремя эскадрильями и смешанной авиагруппой из четырех эскадрилий и восьми наземных частей. С 1985 по 1988 годы был атташе ВВС в посольстве Израиля в Вашингтоне. Я уволился с действительной военной службы в 1989 году в звании бригадного генерала. В течение 10 лет после этого был в резерве. Сегодня я вице-президент компании Lockheed Martin, ответственный за проекты в Израиле. Когда-то я был новобранцем и не думал о ВВС, ставших делом всей моей жизни, — в юности вы никогда не знаете, как все получится…
Александр ШУЛЬМАН, Израиль
Печатается в сокращении



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции