Смех и слезы. Юмор и сатира

Классиками юмора и сатиры в тот нелегкий период были Исаак Бабель, Илья Ильф и Михаил Светлов. О них много написано и известно, поэтому кратенько, самую малость. Рассказчиком Бабель был гениальным. Паустовский вообще считал, что его устные рассказы были сильнее и совершеннее, чем написанные. «Слушайте! Вы будете просто рыдать от удовольствия», — так начинал обычно Бабель, и слушатели рыдали от смеха...
В жизни Бабель много шутил. Сотрудницу одного из журналов упорно величал Леопардой Львовной. Искренне всякий раз приносил свои извинения и тут же снова «ошибался»... Часто по телефону говорил женским голосом: «Его нет. Уехал. На неделю. Передам». А сам сидел за столом и писал, жалуясь: «Главная беда моей жизни — отвратительная работоспособность». Власть пресекла эту работоспособность самым жестоким способом.
Илья Ильф избежал этой участи, но ясно понимал: кирпич летит где-то рядом... Ильф писал в паре с Евгением Петровым. Как отмечал Эренбург, «хорошие писатели — в очень трудное время люди улыбались, читая их книги...» А какие незабываемые герои: Остап Бендер, Киса Воробьянинов, Шура Балаганов, отец Федор, Эллочка Людоедка, Паниковский... Вся моя жизнь до сегодняшнего дня пронизана цитатами из «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка»: «потный вал вдохновенья», «брильянтовый дым», «знойная женщина — мечта поэта», «пилите, Шура, пилите!..», «дышите глубже — вы взволнованы», «Европа нам поможет» и т. д. и т. п. и — «Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы».
«Киса, мы должны делать карьеру». Ну хотя бы маленькую карьерочку. Ух и замечательный писатель Файзильберг, он же Ильф.

Ах, Моссовет! Ну как тебе не стыдно?
Петровка есть, а Ильфовки — не видно!

Строки Безыменского, комсомольского поэта, тоже не лишенного чувства юмора, и знаменитые строчки: «Все хорошо, прекрасная маркиза». Все, да не все. И об этом много размышлений в «Записных книжках» Ильфа.
«Перестаньте влачить нищенское существование. Надоело!»
«Тяжело и нудно среди непуганых идиотов».
А теперь — Михаил Аркадьевич Светлов (Шейнкман). И лирический, и ироничный, и просто умный поэт. Печально взирающий на жизнь: «Все в жизни “г”, кроме мочи!» По поводу своей сутулости: «Что такое вопросительный знак? Это состарившийся восклицательный!» Стойко и мужественно переносил многочисленные невзгоды и болезни. Принимая соболезнования друзей, Светлов говорил: «Счастье поэта должно быть всеобщим, а несчастье — обязательно конспиративным».
Однажды, глядя на свою жену, красавицу-грузинку Радам, он задумчиво сказал: «И зачем мне этот дворец…» В конце концов, они разошлись. «Почему?» — спросил кто-то Михаила Аркадьевича, и он ответил: «Очень просто. Она любит петь грузинские песни. И хором. А я — еврейские. И один».
Светлов — остроумец, и блистательный. Цитировать его высказывания можно без конца. К примеру: «Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия». Эпизод из жизни Светлова. Он улетал в Ялту. Друзья говорили:
– Счастливый, едешь к морю...
– Не завидуйте: и под кипарисами можно дать дуба, — без острот Михаил Аркадьевич не мыслил жизни.
Под жанр сатиры и юмора можно записать многих известных литературных старателей: Эренбурга, Маршака, Мандельштама и других (старателей в смысле золотоискателей слова). Одни писали, другие юморили в жизни. К примеру, Эммануил Казакевич, который обожал мистификации. Однажды он вместе с женой был в Большом театре на балете с участием Улановой. Бесконечные овации. Улучив момент, когда стало несколько тише, Казакевич громко, на несколько рядов партера, сказал: «Слушай, Галя, может быть, останемся на второй сеанс? Вроде бы интересно...»
В другой раз в Концертном зале Чайковского Казакевич просидел с приятелем целый вечер, взволнованно наблюдая за игрой двух замечательных шахматистов — Михаила Ботвинника и Давида Бронштейна. А когда выходил в потоке возбужденных зрителей, вдруг громко сказал своему спутнику:
«Безобразие! Где же концерт? За что деньги взяли?! Сидят два очкарика, играют в саски... Надо потребовать деньги обратно!..» За это любители шахмат чуть не растерзали Казакевича. А он улыбался, был доволен...
Слуцкий, Самойлов — это поэты, суперпрофи. А были — и мы их вспомним — профессиональные мастера смеха. Сегодня, к сожалению, их не вспоминают, и поэтому следует восстановить справедливость.
Начнем с Михаила Пустынина (1884–1966). Странная фамилия — ну конечно псевдоним. На самом деле Михаил Яковлевич — урожденный Розенблат. И, как говорится, все сразу встало на свои места. Был видным поэтом-сатириком, сначала в «Сатириконе», затем — в «Крокодиле», разумеется, родом из Одессы, из столицы Республики Юмор. Сначала Пустынин боролся с царским самодержавием, затем в Витебске организовал первый Теревсат — Театр революционной сатиры. Потом перебрался в Москву. Зарекомендовал себя как мастер пародий и эпиграмм.
Эпиграмма на Ильфа и Петрова:
Добра немного на двоих,
Об этом знает и ребенок:
Всего имущества у них —
Двенадцать стульев и теленок.
А вот коротенькая басня Михаила Пустынина:
Задумал мотылек
дать бегемоту в рыло...
Не тут-то было!
Поехали дальше. Эмиль Кроткий (Эммануил Яковлевич Герман,
1892–1963). Сатирик-юморист высокой пробы. У него не было громких званий, но было имя. Атакующий Кроткий — им восхищались, его боялись. Про самого Кроткого «Литературная энциклопедия» 1929 года писала: «Совмещает формалистически-акмеистические элементы с сильной общественно-идейной струей...» — уже смешно. Максим Горький, обращаясь в письме к Кроткому, писал: «Я полагаю, что вам не нужно, не следует конкурировать с Блоком, Белым, Есениным и др. Я полагаю это потому, что И. Бунин говорил мне о вас как о человеке со своим содержанием». Свое содержание — это да. Но именно оно привело Эмиля Кроткого в 1933 году к аресту. В объяснительной записке сатирик написал: «Имущества не имею, кроме обстановки комнаты и книг». Он отделался относительно легко — всего тремя годами ссылки в Сибирь. Но, тем не менее, был напуган до конца жизни и из категории сатириков, разящих режим, перешел в категорию юмористов, слегка укалывающих.
Эпиграммы, сатирические стихи и афористика. Прочитайте сами:
– У строителей воздушных замков всегда хватает стройматериалов.
– Когда вагоновожатый ищет новых путей, вагон сходит с рельсов.
– Не все попугаи говорящие. Есть и пишущие.
– Каждому свое, а иным и чужое.
– Житейские драмы идут без репетиций.
Еще одно имя из юмор-сатирического цеха: Арго (он же Абрам Маркович Гольденберг, 1897–1968). Многожанровый автор. Писал пафосные стихи («Памяти парижских коммунаров»), частушки, программы для театра «Нерыдай», эстрадные обозрения («Семь лет без взаимности», «Спокойно — снимаю»), либретто для оперетт («Жирофле-Жирофля», «Прекрасная Елена»). Я до сих пор помню радиоспектакль по «Жирофле-Жирофля», в котором актриса Юдифь Глезер томным голосом говорила: «Ну а бантики — это так, для романтики!..» А еще Арго переводил Гюго, Беранже, Мицкевича...
Нельзя не вспомнить Ю. Юзовского (Иосиф Ильич Юзовский, 1902–1964), литературоведа и
театрального критика, чьи статьи были наполнены юмором и содержали в себе сатирический яд. Один только диалог между Яковом Костюковским и Ю. Юзовским:
– Как вам пьеса, Иосиф Ильич?
– Не Шекспир.
– А режиссура?
– Не Мейерхольд.
– Ну а герой?
– Не Качалов.
– Значит, не ходить?
– Не знаю.
– Почему?
– Не Белинский.
Следующий! Александр Борисович Раскин (1814–1971) — родился в Витебске, умер в Москве. Написал несколько книг совместно с Морисом Слободским, соавтор сценария фильма «Весна». В 1959 году вышла книга Раскина «Очерки и почерки» (пародии, фельетоны, эпиграммы). Вот четыре строки «Однолюб»:
Всю жизнь любил воспевать жену.
– Я однолю-ю-юб! –
завинчивал все туже...
– И верно: он всегда любил одну,
Но, к сожаленью, не одну и ту же.
О Шостаковиче:
О Шостаковиче
не может быть двух мнений:
Как говорят — обыкновенный гений.
Ну, и знаменитые строки Раскина, написанные в 1953 году:
Не день сегодня, а феерия,
Ликует публика московская:
Открылся ГУМ, накрылся Берия
И напечаталась Чуковская.
А теперь о литературных тандемах.
Дыховичный и Слободской. Владимир Абрамович Дыховичный (1911–1963). Сборники «Где эта улица, где этот дом?», «Бесполезные ископаемые», «На земле, в небесах и на море» и др. Комедии, водевили, фельетоны, сатирические стихи. Объект критики — мещанство (на власть, естественно, рука не поднималась, да и кто позволил бы тогда?!). Среди спектаклей лучшим был «Гурий Львович Синичкин» (квартет авторов: Дыховичный и Слободской, Масс и Червинский). Запомнилась фраза: «Или ты в кино, или ты — девушка!»
Морис Романович Слободской (1913–1991). Начинал писать вместе с Раскиным, а с 1945-го — с Дыховичным. Участник войны. Знаменитый сборник фельетонов «Новые похождения бравого солдата Швейка». В компании с другими сатириками писал сценарии фильмов «Операция “Ы”», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука»...
Следующая пара — Масс и Червинский, которой Раскин посвятил строки:
Произведений масса
Червинского и Масса,
Да нет на них Белинского,
На Масса и Червинского.
Владимир Захарович Масс (1896–1979), москвич. Поэт и драматург, автор многих пьес. В 1934 году пострадал вместе с Николаем Эрдманом за фильм «Веселые ребята». Эрдмана сослали в Енисейск, Масса — в Тобольск. Масс выжил и продолжал искриться талантом, достаточно вспомнить его знаменитые оперетты «Белая акации» и «Трембита». В последние годы Масс записывал стихами легенды и мифы. В 1970-е вел стихотворные записные книжки о прошлом и пережитом:
Нас растили, опустошили!
Нам, блуждающим, как в бреду,
В черепную коробку влили
Мутной ереси ерунду...
Коллега Масса по совместному творчеству — Михаил Абрамович Червинский (1911–1965), одессит. «О друзьях-товарищах», «Трембита», «Белая акация», «Москва, Черемушки» — это все написано в четыре руки.
И еще один тандем: Яков Костюковский и Владлен Бахнов. Яков (Янкель-Иосиф) Аронович Костюковский (1921–2011). Знаменитый комедиограф. Как сатирик начал печататься с 1945 года. Крылатые фразы из фильмов: «Студентка, комсомолка, спортсменка, просто красавица...» и злободневное по сей день: «Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире». А фигура товарища Саахова?!
Ну и, пожалуй, последний из ушедших могикан-смехачей — Яков Абрамович Сатуновский (1913–1982).
Ха, ты еще не умер,
Товарищ юмор?
Курилка, как ты перенес Нарым?
Не помнишь?
Все, что было, все забыл?..
В подверстку к Сатуновскому. Заканчивать соображения и воспоминания о мыслях, наполненных юмором и наперченных сатирой, непременно надо. Оставим в покое ныне здравствующих (и дай Б-г им здоровья и успехов) — Михаила Жванецкого, Игоря Губермана, Владимира Вишневского, Виктора Шендеровича и прочих мастеров пера и смеха. Тем более, что в деревне Гадюкино идут дожди. А ныне к ним прибавились митинги протеста, обыски и аресты. ОМОН не шутит. Власть грозно сдвинула брови. И нам остается тихо отойти в сторону. Как писал Юрий Тынянов,
Если ты не согласен с эпохой, охай…
Ведущий рубрики
Юрий БЕЗЕЛЯНСКИЙ, Россия