Двойной портрет на фоне империи
«Много ли нужно для сохранения памяти о человеке? Час работы мраморщика» — гласит известный афоризм. Но к могилам кумиров не зарастает народная тропа, а даты на их памятниках периодически становятся юбилейными — как в этом году у Семена Надсона и Константина Бальмонта.
«Как мало прожито, как много пережито!»
Легкой судьбы у поэтов не бывает. Особенно у талантливых, а тем более на Руси. Но Надсону выпало столько страданий, что, наверное, хватило бы на несколько жизней. Ему довелось родиться при Александре II, в эпоху надежд, а умереть — в годы безвременья, при Александре III. Политический застой без света в конце тоннеля породил упаднические настроения. Интеллигенцию подкосил массовый недуг — трагическое мироощущение.
Надсон стал певцом «больного поколения» 1880-x годов, символом юности, печали и порывов к идеалу. И хотя идеал был туманным, но поэт дарил людям надежду. «Я плачу с плачущим, со страждущим страдаю, и утомленному я руку подаю». Его стихами вдохновлялись до слез, за ним следовали чистые и светлые души, его буквально носили на руках.
Семен Яковлевич Надсон родился в Петербурге 150 лет назад, 26 декабря 1862 года, в еврейской семье чиновника и музыканта. Над семьей словно тяготел злой рок. Отец умер в приюте для душевнобольных, потом повесился отчим, а мать, оставшись в нищете с двумя детьми, сгорела от чахотки. Ее родня взяла сирот, брата и сестру порознь, под опеку. Горек был Семену чужой хлеб: «По темным углам я наплакался вволю, изведав всю тяжесть подачки людской…»
Мрачную жизнь осветила первая любовь — глубокое чувство к Наташе Дешевовой, сестре товарища по гимназии. Но девушка внезапно умерла, и этот тяжкий удар надломил юношу. Он навсегда сохранил память о любимой и ее образ воспел в стихах.
Дядя определил Надсона в военное училище. Чуждая ему наука убивать сочеталась с публикациями его стихов и хвалебными рецензиями, работой в журнале «Отечественные записки» и дружбой с главным редактором Алексеем Плещеевым. И вот уже исповедальные стихи, обращенные к читателю-другу, наперебой печатают лучшие журналы.
Молодость брала свое: «Безумно, мучительно хочется счастья, женской ласки и слез, и любви без конца». Но, окруженный поклонением, подпоручик Надсон испытывал внутреннее одиночество. Болезненный и ранимый, он два года тянул лямку, служа в Кронштадте, пока не простудился и не захворал чахоткой. А по стране катится волна погромов и антисемитская истерия. Надсон открыто признает свое еврейство, и в его стихотворении «Я рос тебе чужим, отверженный народ» громко звучит голос крови.
Между тем болезнь обостряется. Литфонд оплачивает Семену Яковлевичу лечение за границей и вскоре получает прибыль от издания сборника его стихов. Литератор Мария Ватсон вызвалась сопровождать больного, а его комнатка осаждается толпой поклонников и почитательниц. Время, проведенное в Европе, — пик творчества Надсона. Но ни климат Ниццы, ни старания врачей не дали результатов, и друзья везут его на родину.
В Ялте смертельно больной поэт узнает, что его сборник, посвященный «Н.М.Д.», удостоился Пушкинской премии. На радостях он берет скрипку, но нет сил ее держать, и лежа он наигрывает грустные мелодии на маленькой дудочке. Его поэзию сравнивали со звуками пастушеской жалейки…
Несмотря на любовь народную, у Надсона были враги. Кампанию травли возглавил известный антисемит, критик газеты «Новое время» Виктор Буренин, пустив в ход свое ядовитое перо. Он действовал изощренно, клеветал, глумился над больным, обвинял его в симуляции и иждивенчестве. Отравленные словеса попали в цель и добили мучительно умиравшего поэта. Единственный в своем роде случай в истории русской литературы. Семен Надсон скончался в Ялте 31 января 1887 года, 125 лет назад. Тело перевезли в Петербург, а гроб несли на руках до Волкова кладбища. В те дни отмечалось 50-летие смерти Пушкина, и вот — новый сюжет вечной темы: поэт и злодей.
Неутешный плач разнесся по всей России, когда могила Надсона была засыпана. Его популярность возросла необычайно, как и тираж его сборника. Его стихи перевели на многие языки, а известные композиторы сочинили на них романсы.
«Я буду петь о солнце в предсмертный час!»
После революции 1905 года Россия была усмирена не висели,цами, а разуверением во всем. Время породило особое, злое уныние. Люди бежали от всего, что напоминало о революции. И интеллигенция бросилась в декадентство — с его бледными грезами, мрачными фантазиями, культом красоты и эротики.
На гребне волны оказался Бальмонт, яркий поэт Серебряного века. Его ранние стихи несли отпечаток несомненного влияния Надсона: гуманизм, гражданская скорбь, самоотречение… Бальмонт ценил его лирику и трепетно относился к личности безвременно ушедшего поэта.
Константин Дмитриевич Бальмонт родился 15 июня 1867 года. 145 лет — дата не круглая, но ее отметили многие. Начиналось все, как пастораль: Владимирская губерния, дворянская усадьба, вишневый сад. Отец председательствует в земской управе, мать открывает сыну-вундеркинду мир музыки, литературы и красоту женской души. Константин был третий из семи братьев.
С юных лет его бросало из крайности в крайность. «За политику» исключен из гимназии, затем из Московского университета, арестован, посажен на три дня в Бутырку. Дважды покидает Россию и возвращается. Обладает богатырским здоровьем и излишне мнителен. А склонность к эпатажу сочетается с педантичной аккуратностью.
Не получив высшего образования, Бальмонт овладел многими языками, стал автором десятков сборников стихов и прозы, научных трактатов и поэтических переводов. Работал он неустанно и самозабвенно. Сделанного им достало бы «на целую литературу небольшого народа», но был он необычайно одинок и оторван от реального мира.
Константин Дмитриевич совершил несколько кругосветных путешествий, стремясь вжиться в дух чужой страны или ушедшей цивилизации. «Много раз в моей жизни, — пишет он в эссе, — когда мне было особенно трудно, так, что вот кажется — нет исхода, добрым словом или добрым действием мне помог не русский, а еврей… Между тем я ничего не сделал доброго для евреев никогда. Я только не делал им ничего злого, и всегда душа моя была открыта к ним, как она естественно с детства моего открыта всему миру…»
Слава Бальмонта достигла зенита в 1903 году. Сборник «Будем, как солнце» вознес автора на вершину литературного олимпа. Бальмонт становится настоящим кумиром молодежи: броская внешность, цепляющие стихи, королевские жесты, экстравагантные поступки… Бальмонта не просто любили — им болели. Его на редкость музыкальные стихи очаровывали, гипнотизировали, опьяняли. В течение десятилетия он нераздельно царил над русской поэзией.
Константин Дмитриевич постоянно был влюблен, и его всегда окружала толпа «бальмонтисток». Но самый глубокий след в его жизни оставили четыре женщины — венчанные и гражданские жены, матери его детей. Дважды возникал треугольник. Дважды поэт пытался покончить с собой на почве семейных отношений. Но, слава Б-гу, судьба была милостива к нему и даже подарила два платонических романа.
С поэтессой Миррой Лохвицкой вспыхнул бурный «роман в стихах». Но она свято чтила долг жены, а он желал большего: «Хочу быть дерзким, хочу быть смелым, / Из сочных гроздьев венки свивать…» Этой разрушительной связи положила конец ранняя смерть Лохвицкой в 1905 году.
Свои последние двадцать лет Бальмонт с третьей женой, Еленой Цветковской, провел в эмиграции, в Париже. В 1924 году поэт переживает любовное увлечение еврейской актрисой Шошаной Авивит. Она создала себе уникальную роль декламатора на иврите, читая фрагменты из пророка Исайи и Песни песней, и пользовалась неизменным успехом. Шошана оставила московский театр «Габима» и эмигрировала в Европу.
На долгие месяцы актриса становится для Бальмонта источником вдохновения. «Пленительное имя — Авивит... / Во мне напев, во мне весна звенит…», «Ты ликом — Руфь, лик лани молодой, / Но в крайний час подъемлешь меч Юдифи…»
Бальмонт и Шошана выступили на совместном вечере. А его письма кричат: «Милая, прекрасная, желанная, близкая, родная, роднее родного, Б-гом мне посланная… я хочу вас увидеть хоть раз по-настоящему. Вдвоем. Говорить. Сказать. Запомнить…»
Замужняя актриса не ответила поэту взаимностью, но дружеские отношения сохранились. В трудные для Бальмонта 1935–1936 годы Шошана оказывала содействие в сборе средств больному поэту. А он писал: «В эти проклятые беженские годы я, верно, давно умер бы с голоду или отчаяния, если бы неоднократно именно евреи не пришли ко мне братски и не помогли. До смерти я буду благословлять такую способность еврейского сердца».
Из оккупированного Парижа семья Бальмонта переезжает в предместье, в приют «Русский дом». Поэт страдает психическим заболеванием и впадает в сумеречное состояние. А в часы просветления читает книги и вспоминает Россию; писать он уже давно не мог.
Константин Бальмонт умер 23 декабря 1942 года, 70 лет назад. На похоронах не было почти никого — лишь очень немногие узнали об этой смерти.
Легкой судьбы у поэтов не бывает. Особенно у талантливых, а тем более на чужбине.
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Россия
Иллюстрация Бальмонта:
В. Серов
Комментарии:
Добавить комментарий:
Добавление пустых комментариев не разрешено!
Введите ваше имя!
Вы не прошли проверку на бота!