Неунывающий шутник

Летом 1919 года Илья попал под мобилизацию, явившись на сборный пункт с романом Анатоля Франса «Боги жаждут». Послевоенная Одесса, еще хранившая ароматы романтических баек о подвигах Мишки Япончика, встретила молодого фронтовика яркими рекламами легендарного РОСТА (Российского телеграфного агентства). Именно здесь Ильф впервые смело и самоуверенно шагнул в манящие дали журналистики. Правда, на короткое время, к нежданной радости папы, ему пришлось поработать бухгалтером в продовольственной комиссии, где его сослуживцами были Берлага, Лапидус и Пружанский, впоследствии любовно перенесенные им на страницы «Золотого теленка». Однако могучая тяга к литературному творчеству ни на миг не отпускала романтического бухгалтера.

Ильф начинает активно посещать одесский литературный клуб «Коллектив поэтов», участниками которого уже являлись Юрий Олеша, Валентин Катаев, Эдуард Багрицкий, Исаак Бабель и другие уже известные к тому времени литераторы. По воспоминаниям очевидцев, Ильф, преодолевая некоторую вполне понятную робость, читал на клубных вечерах свои произведения, представлявшие собой странную смесь поэзии и прозы, густо приправленную едким сатирическим пафосом. Уже тогда многие замечали, что он обладает удивительной способностью замечать смешное в самых простых и обыденных вещах. К примеру, проходя мимо вывешиваемых в те годы на подъездах информационных досок с фамилиями жильцов, Ильф отыскивал в них юмористическую сторону и позднее непременно вставлял их в свои книги, что оказывалось очень органичным и забавным. 

В ранние годы творчества Ильф представал в глазах друзей человеком одновременно замкнутым и общительным, грустным и жизнерадостным, мягким и саркастически резким. Об этих днях Виктор Ардов вспоминал: «Хотя Илья умел и любил слушать собеседника, он был непобедим в спорах, а в запальчивости кидал реплики такого уровня, словно они сочинялись для собрания афоризмов». На литературных вечерах «Коллектива поэтов» Илья часто не только читал, но и блистал незаурядным актерским мастерством. На одном из подобных мероприятий Ильф познакомился с известным одесским ловкачом и пронырой Митей Ширмахером, который стал для него прообразом «великого комбинатора» Остапа Бендера. 

В начале 1920-х годов у Ильфа, явно переросшего одесский провинциализм, появилось острое желание попробовать свои силы в столице, однако этому препятствовали некоторые обстоятельства. Его мама недавно умерла, а отец постоянно болел, и оставить его было не с кем: старший брат эмигрировал во Францию, а средний недавно отбыл в Петроград. Единственное, что в эти пасмурные для души дни согревало его сердце, — вспыхнувшее чувство к красивой одаренной художнице Марии Тарасенко. Девушка посещала другой творческий клуб, именуемый «Коллектив художников», и мероприятия этих двух вершин одесского Парнаса нередко пересекались. Несмотря на почти ежедневные встречи, молодые люди постоянно обменивались письмами, усиливая взаимное влечение, помимо реальной, еще и виртуальной энергетикой эпистолярного жанра. Когда в 1923 году Ильф все же отправился покорять Москву, между ними завязалась еще более пылкая переписка, подогреваемая вынужденной разлукой. 

Москва 1923-го была городом довольно грязным и неухоженным, наводненным весьма разношерстной публикой, приехавшей в надежде найти работу. Ильфу почти сразу же повезло: его приняли журналистом в газету «Гудок» и дали комнату в общежитии, которую он делил со старым приятелем Юрием Олешей. Работа давалась ему легко, атмосфера в газете была вполне дружелюбной, и Илья чувствовал себя почти счастливым. Его фельетоны быстро приобрели популярность. Они были просты и доходчивы, но в то же время едки, афористичны и изысканны. Четвертая полоса газеты, на которую раньше никто не обращал внимания, вдруг сделалась самой заметной и любимой читателями. 

Весной 1924 года долгожданная Маша Тарасенко наконец-то приехала в Москву, и они официально стали мужем и женой. Их второй медовый месяц продолжался менее года, поскольку редакция «Гудка» решила командировать счастливого супруга в Среднюю Азию. Эта поездка была его первым большим путешествием, результатом которого явилась блестящая серия очерков «Москва – Азия», раскрывшая в Ильфе еще и незаурядный талант публициста. Кто знает, как в дальнейшем сложилась бы его жизнь, не появись в редакции родной брат Катаева, который, дабы не оказаться в тени знаменитого сородича, взял себе творческий псевдоним Петров. Между прочим, именно Катаев подсказал будущим соавторам идею написания авантюрного романа «12 стульев», сделавшегося самым популярным сатирическим произведением страны на долгие годы.

Об этом периоде их жизни Евгений Петров вспоминал: «Это было не простое сложение сил, а непрерывная борьба, изнурительная, но плодотворная. За письменным столом мы забывали о жалости и подвергали друг друга жесточайшей критике. Так вырабатывался у нас единый стиль и единый литературный вкус». Соавторов-друзей часто видели на Гоголевском бульваре, где во время прогулки обдумывался и отшлифовывался непростой сюжет произведения. Роман был окончательно завершен в 1928 году, но до первой публикации основательно почищен цензурой и сокращен почти на треть. Книга сразу же вызвала бурное одобрение читателей и хотя критикой, особенно поначалу, была встречена весьма прохладно, успешно выдержала ряд переизданий. Как и первое, каждое последующее издание романа неизменно посвящалось автору идеи Валентину Катаеву. В том же году они приступили к работе в сатирическом журнале «Смехач», где Ильфу была предложена рубрика литературных рецензий. Свою новую работу он делает с присущим ему неизменным блеском отточенного остроумия. В этом журнале, по предложению Ильфа, переименованном в «Чудак», соавторы много и разнообразно публикуются под многозначительным псевдонимом Ф. Толстоевский. 

Отныне сопричастные к единой музе своего жанра, друзья часто выезжают в творческие командировки: присутствуют на торжественной церемонии открытия Турксиба (Туркестано-Сибирской железной дороги), ездят по средней Азии, посещают Белоруссию. Через три года после завершения «12 стульев» выходит их новый роман «Золотой теленок», в котором главного героя, великолепного Остапа Бендера пришлось воскресить для дальнейших невероятных приключений. Как и в первом случае, «Золотой теленок», разумеется, подвергся цензуре, которая, памятуя вхождение страны в страшные 1930-е годы, была еще более жесткой. С того дня соавторы постепенно прекращают публиковаться под псевдонимами, неизменно подписываясь: «Илья Ильф» и «Евгений Петров». 

Осенью 1933 года вместе с отрядом кораблей Черноморского флота за границу отправилась представительная группа творческой интеллигенции, среди которой находились Ильф и Петров. Эта поездка подарила им немало незабываемых впечатлений не только от встречи с историческими памятниками и красотами Турции, Греции, Италии, Франции, но и от общения со множеством людей. В Варшаве они присутствовали на премьере польского фильма «12 стульев», после которого соавторов под бурные овации зала неоднократно вызывали на сцену. В сентябре 1935 года редакцией центральной партийной газеты «Правда», куда они недавно перешли работать, Ильф и Петров были командированы в США. Несмотря на грозную опасность подобного поступка, Ильф все же осмелился навестить в Америке своих родственников и даже рискнул написать восторженное послание об этом жене в Москву. После возвращения на родину в течение нескольких месяцев ими было написано еще одно знаковое произведение, вызвавшее большой резонанс, получившее название «Одноэтажная Америка». Созданная под свежим впечатлением поездки книга, насколько это было возможно, объективно освещала тогдашнюю жизнь заокеанской державы со всеми ее достижениями и проблемами. Поэтому не приходится удивляться заказным разгромным рецензиям в различных советских изданиях, в которых соавторам предъявлялись вздорные обвинения политического характера.

Долгое путешествие, значительная часть которого совершалась в открытом автомобиле, вызвало у Ильфа резкое обострение туберкулеза. Лечение, увы, оказалось малоэффективным. За несколько дней до смерти этот неунывающий шутник позволил на мгновение приоткрыть всю горечь и боль души, вынужденной так рано, в 40 лет, покинуть мир людей: «Такой грозный ледяной весенний ветер, — набросал Ильф в записной книжке, — что холодно и страшно… Как мне не повезло!» 

Илья Ильф скончался 13 апреля 1937 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище. Во время траурной церемонии верный друг и соавтор Евгений Петров сказал: «Сегодня я присутствую на собственных похоронах!» 

Борис ЯКУБОВИЧ, Россия 

От редакции

Возможно, не все знают о фотографической страсти Ильфа. Снимки, сделанные Ильей Арнольдовичем, через много лет после его смерти случайно нашла дочь Александра Ильинична Ильф, которая подготовила к публикации книгу «Илья Ильф — фотограф». Много снимков Ильфа посвящено Соединенным Штатам середины 1930-х годов. Вопреки ожиданиям, цикл репортажей писателей и 150 фотографий Ильи Ильфа не были «начинены порохом политической сатиры».