Эпизоды жизни Бориса Курляндского

 Наталья Лайдинен
 2 октября 2014
 4809
Доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАМН/РАН Борис Аронович Курляндский всю свою долгую жизнь работал в разных областях медицины, посвящая силы и время избранной специальности — токсикологии. Ученый встречался с яркими людьми своего времени, много путешествовал, размышлял. За заслуги перед наукой и обществом Б.А. Курляндский награжден государственными орденами и медалями. В свои 85 лет Борис Аронович продолжает возглавлять единственный в России профессиональный журнал «Токсикологический вестник», активно пользуется Интернетом, занимается спортом. О том, что помогает сохранить силу, энергию и интерес к окружающему миру, мы поговорили с Б.А. Курляндским.  

– Борис Аронович, откуда корни вашей семьи?

– Моему прапрадеду со стороны бабушки Элиезеру Цвейфелю, известному еврейскому философу и просветителю из Глухова, посвящена статья в дореволюционной Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Он написал 11 книг, много преподавал в различных учебных заведениях. В случаях наиболее сложных конфликтов с женой он залезал на подоконник, высовывал голову в форточку и смиренно говорил: «Грызи, что хочешь, только не голову». Мой дед со стороны мамы Борис Михайлович Шапиро занимался соляным бизнесом в Бахмуте (Артемовск), сколотил немалое состояние и нажил девятерых детей. В начале Гражданской войны спрятал ценности в тайник, о котором знала нянька-украинка, проработавшая в семье 18 лет. Когда город заняла банда зеленых, она спокойно передала информацию своему деревенскому брату, и все накопленное добро, в том числе приданое дочерей, перешло в чужие руки. Совершенно нищими Шапиро бежали в Харьков, где дед вскоре умер. На тракторном заводе во время массовых расстрелов евреев погибла бабушка вместе с младшей дочерью Леной. Из детей мужского пола в войнах и Холокосте уцелел только мой отец, Арон Израилевич. Среди Курляндских есть настоящие герои, многие воевали. Мой двоюродный брат Сергей Давидович, сотрудник ГРУ, закончил войну с семнадцатью правительственными наградами. Он обеспечивал безопасность встречи глав государств-союзников в Тегеране в 1943 году, ликвидировал явку абвера. После окончания войны работал в Главном штабе МО СССР.

– Как сложились жизни ваших родителей?

– Отец, Арон Израилевич Курляндский, окончил Харьковскую гимназию и Технологический институт, работал инженером на электромеханическом заводе. Мать, Курляндская (Шапиро) Эттель Борисовна, после окончания в Бахмуте 1-й гимназии им. княгини Марии Павловны после революции не смогла продолжить учебу из-за «буржуазного» происхождения, была вынуждена в течение двух лет зарабатывать трудовой стаж воспитательницей в детском саду. Вскоре после женитьбы отцу предложили работу в Москве, куда они с мамой и мной, шестимесячным, переехали в 1929 году и где прожили до конца своих дней. По своему складу отец — типичный технарь, дисциплинированный и предельно обязательный. Папа не состоял ни в комсомоле, ни в партии, но занимал руководящие посты главного инженера и главного конструктора, технического директора. Мама в 1930 году поступила на работу старшим лаборантом, а затем стала научным сотрудником физиологической лаборатории Московского института по изучению профессиональных болезней им. В.А. Обуха. Она награждена орденами Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Для меня она всегда была эталоном доброты, совести и порядочности.

– В семье соблюдали еврейские традиции?

– Родители не были религиозны, но не было ни одного важного еврейского праздника, который мама не отмечала. На Песах даже в советское время, в том числе в военное, у нас на столе была маца. Я мальчишкой ездил на трамвае в Соломенную сторожку, чтобы ее купить. Понимаю идиш, немного говорю. Дома научился готовить еврейские блюда и до сих пор гефилте фиш к праздникам делаю только сам, никому не доверяю.

– Как вы выбирали свой профессиональный путь?

– В 1943 году, когда мы вернулись в Москву из эвакуации, я попал под влияние дурной компании, стал курить, сделал наколку. Мудрая мама, знавшая мой активный нрав, решила применить трудотерапию: устроила меня через отца учеником электромонтера испытательной станции ОТК на военный завод № 691. Это было очень правильное решение, я остепенился. За работу в военные годы получил медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», а в 2003 году и звание ветерана ВОВ.

Первый медицинский институт в Москве я окончил в лихое время — в 1953 году, когда в разгаре было «дело врачей». От евреев повсеместно освобождались. Маму, как и большинство других евреев Института гигиены труда и профзаболеваний, тоже уволили с работы, а меня отправили в Казахстан, в Акмолинск (Астана). Это была великолепная школа жизни.

В 1954 году (вскоре после «ворошиловской амнистии») началось освоение целинных земель. На Карагандинской железной дороге я возглавил Дорожную санитарно-эпидемиологическую станцию, отвечал за прием и санитарное обеспечение потока целинных эшелонов. Утверждаю, что, вопреки расхожему мнению, комсомольцев-добровольцев в первые годы на целине было крайне мало, преимущественно приезжали уголовники, лютая шпана, которую выдавливали из Москвы и других крупных городов, — настоящий Клондайк. Обстановка была криминализованной до крайности. Года через полтора потянулись вербованные и переселенцы, которые стали действительно работать. Первый урожай случился великолепный, но к этому тоже никто готов не был: ни люди, ни маленький допотопный элеватор. Свидетельствую: целинные дороги от совхозов до станции Акмолинск были сантиметров на десять усыпаны зерном, поскольку перевозили его в грузовиках без всяких тентов. Осенью зерно на открытых площадках самовозгоралось, случались пожары, которые губили большую часть урожая. Постоянно вспыхивали инфекционные заболевания, с которыми нужно было бороться...

В Акмолинске я сделал удивительное открытие: прямо в центре города стояла бревенчатая изба, над дверями которой оказалась надпись на древнееврейском языке. До революции Акмолинск служил перевалочной базой зерновой торговли, которой активно занимались евреи. Они и поставили синагогу. 

После возвращения в Москву я поступил в аспирантуру при кафедре промышленной гигиены Центрального института усовершенствования врачей к профессору Зиновию Борисовичу Смелянскому, успешно защитил кандидатскую диссертацию. Волей судьбы меня пригласил на работу Альберт Вениаминович Цесарский — сын знаменитого чекиста времен Ф.Э. Дзержинского, легендарный «партизанский доктор», описанный в романе Дмитрия Медведева «Сильные духом». В жизни он был доброжелательным, сдержанным человеком с железной волей, свернуть его было невозможно. Тогда Альберт Вениаминович возглавлял отдел промышленной гигиены СЭС Москвы. В связи с «оттепелью» менялась стратегия здравоохранения, Цесарский предложил мне создать профильную токсикологическую лабораторию, на что я согласился не раздумывая. На момент окончания моей работы ко времени «застоя» в моей лаборатории работали 2 доктора и 12 кандидатов медицинских наук, что являлось большим достижением.

Следующей ступенью профессиональной жизни стал переход по приглашению К.М. Дюмаева на работу в МНПО НИОПИК (Научно-исследовательский институт органических продуктов и красителей Московского научно-производственного объединения «НИОПИК») — объединение с большой экспериментальной базой, входившее в Министерство химической промышленности. Я с нуля организовал лабораторию гигиены и токсикологии, оснастив ее самой передовой аппаратурой того времени. Я стал консультантом «Интерхима» по вопросам химической безопасности, многократно принимал участие в научно-практических семинарах и совещаниях за рубежом.

– Как вы, с высоты возраста и мудрости, относитесь к Израилю и еврейству?

– Каждый год обязательно бываю в Израиле, у меня там живут сын, невестка, внучка… Мое любимое место в Израиле — тихая Тверия на озере Кинерет. Восхищаюсь этим государством и людьми, зеленым раем, раскинувшимся в пустыне. Вообще очень люблю еврейство, много размышляю о судьбах народа и Израиля. Посетил почти все основные синагоги и еврейские музеи Европы. На моей книжной полке — Тора, Мишна, Талмуд, книги по истории, все читаю, изучаю. Считаю, что есть еще много сложных, слабо разработанных вопросов: например, генезис многомиллионного ашкеназского еврейства, либерализм и проблематика еврейской избранности. Знаю, что я — еврей до глубины души, и хочу, чтобы моим потомкам передалось одно из главных моих сильных качеств — разумность, масштабное мышление.

Беседовала Наталья ЛАЙДИНЕН



Комментарии:

  • 17 октября 2014

    Лена. Таня.

    Замечательная статья, нам очень понравилась!


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции