КРОВАВЫЙ «ДЕНЬ ЗНАНИЙ»

Трагедия в Беслане стала самым кровавым терактом в истории России. Дети и взрослые, собравшиеся на школьной линейке 1 сентября 2004 года в этом североосетинском городе, стали заложниками группы террористов. Переговоры с бандитами ни к чему не привели, события развивались по стихийному сценарию. Под рухнувшим бетонным перекрытием над актовым и спортивным залами погребены сотни детей и их родителей. Многие погибли под автоматным и гранатометным огнем террористов. Им нужен шум Взрыв на автобусной остановке в Москве, подрыв двух гражданских самолетов, отрезание голов двенадцати непальским рабочим в Ираке, акция палестинцев-смертников в автобусах израильского города Беэр-Шевы, взрыв женщины-смертницы у станции московского метро «Рижская» и бойня в Беслане — это лишь краткий перечень событий двух недель. В конце лета и в начале осени 2004 года — три года спустя после американской трагедии 11 сентября 2001 года — мир стал одним организмом, больным и уязвимым. Никогда еще государства — будь то оккупированный Ирак, пытающийся спрятаться за стеной безопасности Израиль или воюющая и одновременно управляющая демократией на Кавказе Россия — не оказывались в столь тяжелом положении. Беслан для нас — очередная точка отсчета. «Поворотных дат» у нас было немало. Это может быть Буденновск в июне 1995 года, Кизляр в январе 1996-го, вторжение чеченских боевиков в Дагестан летом 1999-го, это могут быть взрывы домов в Москве и Волгодонске в сентябре того же года, захват театрального центра на Дубровке в октябре 2002-го. Вровень с этими трагическими и «поворотными» событиями теперь нужно ставить подрыв самолетов и захват заложников в Беслане. До последнего времени арабские инструкторы чеченских моджахедов вели внутреннюю борьбу за доступ к интернет-сайтам — ведь только хорошо раскрученные фигуры могли застолбить за собой стабильные источники финансирования. Ныне покойный иорданец Хаттаб, выступая перед своими подчиненными, всякий раз подчеркивал, что «нам нужен шум», «достаточно просто шума». Шум и был тем отчетом, который они предъявляли своим спонсорам. Примечательно, что почти сразу после захвата школы в Беслане террористы поспешили сообщить о себе в редакцию газеты New York Times: это, мол, мы, отряд «Рияд ас-Салихийн», не спутайте с кем-либо еще. Это мы. При этом отвлекающим маневром ичкерийских лидеров можно признать появление на исламских интернет-сайтах информации, что ответственность за подрыв двух российских самолетов взяла на себя некая таинственная организация «Бригады Исламбули». В названии группы фигурирует имя египетского экстремиста, офицера-артиллериста Халеда Ахмеда Шоуки аль-Исламбули по кличке Зафир, который в 1981 году вместе с двумя единомышленниками расстрелял на параде президента Египта Анвара Садата. Именно «Исламбули» взяли на себя ответственность за покушение в июле этого года на кандидата в премьер-министры Пакистана Шавката Азиза. В реальности это некий мифический сетевой червь, призванный снять ответственность с тех, кто является главными заказчиками и политическими интересантами этих террористических актов. Без руля и ветрил Трагедия в Беслане вполне могла закончиться повальным заболеванием — «стокгольмский синдром» — этим перерождением психической зависимости от того, в чьих руках твоя жизнь, в некое чувство симпатии и даже любви. Когда террористы отпускают женщин с грудными детьми, невольно возникает опасное заблуждение, что в школе заперлись отчаявшиеся гуманисты. Если бы штурма не было, а сами заложники начали вдруг орать в унисон террористам «Аллах акбар!» и, безумно счастливые от того, что остались в живых, обмениваться с ними телефонами и адресами, — мы были бы обречены на бесконечные повторения той цепи событий, начало которой было положено в Буденновске девять лет назад. Именно тогда еще мало известный публике Шамиль Басаев победно проехал автобусным кортежем из Ставрополья через весь Дагестан и безнаказанно скрылся в чеченской «черной дыре». Тот успешный рейд Шамиля, в ходе которого этот бандит превратился в легендарную фигуру, еще долго эхом будет отдаваться по всей России. Вторая чеченская война стала тотальной работой над ошибками. Решая тактические задачи умиротворения Чечни, российская власть так и не занялась выстраиванием стратегической политики на Кавказе. Только в этом году Владимир Путин смог заявить, что в Чечне будут развернуты две горные бригады — и это спустя двенадцать лет после начала кавказских войн. Проблемы силовиков В борьбе с терроризмом новой волны российская власть должна наконец четко сформулировать свою стратегию. Безусловно, работа самой корпорации «Силовики» требует принципиальных изменений. То, что российские силовые структуры выглядят растерянными при каждом теракте, не случайность, а закономерность. К сожалению, сегодня на многих высших уровнях силовой корпорации мы имеем не людей, занимающихся выполнением своих профессиональных задач, а стратегов, которые больше увлечены переделом собственности. Сидящие на унизительно низкой зарплате оперативники ФСБ, безусловно, как умеют, делают свое дело. Представитель МВД Северной Осетии прямо заявил, что «вариант силового решения в штабе по освобождению заложников был отвергнут с самого начала — основная установка была сделана на переговоры. Но в определенный момент террористы согласились на выдачу тел погибших заложников, и, когда сотрудники МЧС стали выносить тела, раздался взрыв. Террористы использовали маневр с выдачей тел как отвлекающий и, решив бежать, подорвались на собственной растяжке. В этих условиях стали «действовать по обстоятельствам». Начался штурм. Таким образом, решение о штурме было принято не в штабе, а самими спецназовцами. Слава Б-гу, что у России есть специальные силовые подразделения вроде потрясающих профессионалов из «Альфы», которые бросились штурмовать школу, как только стало понятно, что торговаться не о чем. Но их решительные действия — лишь итог просчетов на совершенно другом уровне. Как становится известно сегодня, местное население еще за несколько недель до нападения видело неких подозрительных людей, которые интересовались, где находится школа № 1 города Беслана. И так было почти всегда: почти все дагестанцы за неделю знали о готовящемся нападении чеченских боевиков в августе 1999 года, среди ингушей за несколько дней до июньских расстрелов в Назрани роились слухи о грядущей большой заварушке в республике. Это значит, что российская силовая машина перестала работать как превентивный механизм — она превратилась в пожарную команду. На тлеющих углях Не секрет, что именно в первую чеченскую войну, цели которой не были до конца понятны самим военным, одни подразделения могли продавать оружие боевикам для войны с другими силовыми частями: как же, эту войну ведь ведет ФСБ! Демонстрация хроники Буденновска на одной из конференций по обмену опытом работы спецслужб привела экспертов ФБР в шок — с такими растянутыми во времени и пространстве терактами практически никто в мире не имеет дела. Хроника Беслана войдет в анналы истории как еще один неуправляемый хаос, когда одни призывали пригласить в посредники Аслана Масхадова, другие клялись, что штурма не будет, а третьи делали свое дело, понимая, что боевиков нельзя выпускать живыми. Попытка умиротворить врага всегда порождает монстра. Ужасная трагедия в Беслане не стала таким умиротворением. Только на штурм и должны всегда рассчитывать антитеррористические штабы. Террористы явно не ожидали долгого процесса. Они не принимали еду и воду. Их пиар уже сам по себе состоялся, и нервы стали сдавать. Уже тот факт, что часть из них приняла решение уходить, означал, что переговоры были для них уже бессмысленными. Решение о штурме было единственно правильным. Еще Дубровка имела шанс стать коренным переломом во всей антитеррористической тактике российских властей. Уничтожение террористов могло стать внятным сигналом будущим разработчикам и исполнителям подобных захватов: вы никогда больше не уйдете отсюда живыми. Но эффект Дубровки был смазан — его можно сравнить разве что с последствиями рейда ныне покойного Салмана Радуева в Кизляр и селение Первомайское. Тогда, восемь лет назад, в стычках с отрядом этого честолюбивого соперника Басаева погибли 78 человек, а Радуеву даже удалось уйти в Чечню. Однако большая часть его отряда была уничтожена. Это был урок, но из разряда тех, которые забывают выучить. После теракта в Беслане мы не будем жить в более безопасном мире — конец идиллии для одних стран закончился три года назад, для нас перелом состоялся еще в конце восьмидесятых. Но главный месседж террористам, ради чего и лилась невинная детская кровь, должен быть сформулирован предельно четко: вы никогда не уйдете отсюда живыми.