ГУРЬЕВСКАЯ КАША ПО РЕЦЕПТУ БРЕЖНЕВА

Четыре десятилетия назад, в октябре 1964 года, к власти в стране пришел Леонид Ильич Брежнев. Он оставался хозяином страны до своего смертного часа. И если бы врачи 4-го главного управления при Министерстве здравоохранения СССР овладели бы секретом бессмертия, то Леонид Ильич, вполне возможно, правил бы нами и по сей день. Cекрет политического долголетия легендарного «бровеносца» — умение расставить на все должности своих друзей и сделать их жизнь комфортной. Один из крупных партийных работников советского времени, Валерий Иннокентьевич Харазов, рассказал мне занятную историю, связанную с Брежневым. Когда началась кампания освоения целины, Харазов был секретарем Сталинского райкома в Москве. — Меня назначили секретарем Алма-атинского горкома. Леонид Брежнев был тогда вторым секретарем ЦК компартии Казахстана. Мы его называли «Коломбино на проволоке», потому что он всем хотел нравиться. Ну, и это у него получалось, он располагал к себе людей. Вскоре Леонид Ильич стал хозяином республики. А к Харазову с ультиматумом явились секретари всех трех городских районов Алма-Аты. Они жаловались на постоянную нехватку товаров и потребовали снять с должности начальника городского управления торговли Турсуна Байбусынова. Харазов его пригласил и очень вежливо предложил: — Я вижу, у вас на этой должности не получается. Давайте мы подберем вам другую работу. Байбусынов удивленно посмотрел на Харазова: — А я думал, вы меня позвали, чтобы отметить мои успехи и пригласить на более высокую работу. Вы, русские, вода, а мы, казахи, камни. Вы, как вода, исчезнете, а мы останемся. Вы, например, точно скоро исчезнете. А обо мне вы еще услышите. Встал и ушел. Минут через двадцать по местной спецсвязи Харазову позвонил недовольный Брежнев: — Ты там что, собрался Байбусынова убирать? Харазов ответил, как считал правильным: — Леонид Ильич, он не справляется с работой. — Ты его не трогай, — отрезал Брежнев. — Все, вопрос закрыт. И повесил трубку. Предсказания Байбусынова продолжали сбываться. Сам он остался на месте. Зато из Алма-Аты убрали непонятливого Валерия Харазова и направили секретарем обкома в Гурьев. И только через много лет Харазов понял, почему Леонид Ильич вступился за начальника алма-атинского городского управления торговли. Когда появилась «Целина», то есть написанные за Брежнева воспоминания о казахстанской эпопее, Харазов прочитал, что семья секретаря Днепропетровского обкома партии в 41-м году была эвакуирована в Алма-Ату, поселили Брежневых на улице Карла Маркса, дом 95. Жена Брежнева, Виктория Петровна, написала об этом Леониду Ильичу. «Из этого письма, — говорилось в «Целине», — я узнал фамилию людей, приютивших мою семью, — Байбусыновы Турсун Тарабаевич и его жена Рукья Яруловна». Отблагодарил хороших людей Леонид Ильич щедро, как умел, но за казенный счет. Турсун Байбусынов был назначен на хлебную должность. И попытки убрать его Леонид Ильич воспринимал как выпад лично против себя. В центральных органах власти, в правительстве и в аппарате ЦК при Брежневе было поразительно мало москвичей. Тон задавали напористые провинциалы из разных кланов. К власти пришла брежневская южная когорта, которую знающие люди делили на разные группы — днепропетровскую, молдавскую и казахстанскую — в зависимости от того, где тому или иному чиновнику посчастливилось поработать с Леонидом Ильичом. В особом фаворе были те, кто познакомился с Брежневым еще в годы его юности и молодости, когда он начинал свою карьеру в Днепропетровске. В Москве невесело шутили, что история России делится на три этапа — допетровский, петровский и днепропетровский. Брежнев помогал старым знакомым, он вообще обладал завидным даром поддерживать добрые отношения с нужными людьми, и они ему преданно служили. А он нуждался в поддержке, особенно в первые годы, пока его позиции не окрепли. Ему ведь понадобились годы на то, чтобы убрать из Политбюро сильные и самостоятельные фигуры. Он постоянно ждал подвоха от товарищей по партии. Он же помнил, как легко удалось снять Хрущева. А все потому, что тогдашний председатель КГБ Владимир Семичастный, друг и единомышленник Шелепина, был целиком и полностью за отставку Хрущева. Поэтому особое значение Брежнев придавал кадрам госбезопасности, сам отбирал туда людей. Брежневская когорта свято блюла интересы своего покровителя. Леонид Ильич создал для номенклатуры особые условия жизни. Право пользования системой 4-го управления и столовой лечебного питания определялось решением Секретариата ЦК. Столовая лечебного питания на протяжении многих десятилетий снабжала советскую номенклатуру продуктами хорошего качества. На улице Грановского с давних пор существовала реальная столовая, которую посещали кремлевские чиновники. Обладатели заветной книжечки приобретали в столовой по талонам продукты — любые: готовые, полуфабрикаты и сырые. Там, например, можно было получить парную вырезку, зеркального карпа, копченый язык, настоящую докторскую колбасу, экзотические фрукты, конфеты и свежеиспеченные пироги — все то, что при Брежневе купить в обычном магазине было в принципе невозможно. Потерять столовую, как и возможность лечиться в 4-м управлении при Министерстве здравоохранения СССР, было настоящим горем для чиновника и его семьи. В столовую на улице Грановского пускали только самих чиновников. Жен и детей начальников не допускали хмурые вахтеры. Членам семьи разрешалось отовариваться в двух филиалах столовой лечебного питания, один из которых находился во дворе знаменитого Дома на набережной. Каждый прикрепленный к столовой вносил в кассу семьдесят рублей и получал взамен маленькую белую книжечку с отрывными талонами на обед и ужин — на каждом талоне стояло число. Все продукты были сгруппированы в обеденные и ужинные комплексы. Например, на один ужинный талон можно было взять полкило сосисок, полкило докторской колбасы и кусок сыра, а на два обеденных — говяжьей вырезки, которую советские люди старшего поколения не видели много лет, а молодежь не видела никогда. Высшее партийное руководство вообще не показывалось в магазине. Им достаточно было продиктовать обслуживающему персоналу, что именно нужно, и все доставляли на дом — от свежей клубники до праздничного малокалорийного торта. Этим ведало 9-е управление КГБ. Такова кремлевская традиция. Это на Западе охрана только бережет жизни. У нас все по-другому. Одежда и еда, мебель и выбор дачи, здоровье и досуг, щекотливые поручения и тайные встречи — всем занимается личная охрана. Включенные в номенклатуру пользовались поликлиниками и больницами 4-го главного управления. Лучшей считалась Первая поликлиника, которая и по сей день находится на Сивцевом Вражке и принадлежит теперь Управлению делами президента России. На огромной территории раскинулась Центральная клиническая больница, ставшая известной после того, как там часто лежал президент Ельцин. Санаторий в подмосковной Барвихе был самым комфортабельным и престижным в системе 4-го главного управления при Министерстве здравоохранения СССР. Получить путевку в Барвиху было особой честью. Власть заботилась и о духовной пище для аппарата. Существовала театральная касса, снабжавшая высших чиновников и их семьи билетами на любые спектакли, и даже специальная книжка, которая позволяла ее обладателю раз в пять дней приобрести два билета в любом кинотеатре. В ГУМе открыли «200-ю секцию». Официально она предназначалась для важных иностранных гостей — коммунистов, которые, приезжая в столицу первого в мире социалистического государства, могли там купить то, что им хотелось, и убедиться в преимуществах нового социального строя. В реальности эта секция превратилась в торговую точку для семей высшего руководства — там покупали дубленки и шубы, драгоценности, бытовую технику... Привилегии того времени, конечно, невозможно сравнивать с положением нынешнего руководства, живущего на широкую ногу. Но ведь все познается в сравнении. Жизнь советского аппарата нужно сравнить с жизнью остальных граждан социалистического государства, у которых не было ничего — и никакой возможности купить то, что им нужно.