Незаменимый артист «второго плана»

Вот что он тогда написал: «Каждый день я прихожу в Театр на Малой Бронной, захожу в репертуарную контору и встречаюсь с Григорием Моисеевичем Лямпе. В конторе стоит его портрет. Нет, не в память, а просто без него нельзя, он здесь, он всегда был здесь и будет. Он незаменим… Он был прекрасным актером, прекрасным человеком, прекрасным организатором и прекрасным другом… Он смотрит на меня своими добрыми, грустными глазами. Не грусти, Гриня. До встречи. Твой Левка». Мы знаем: в минувшем году встреча состоялась…

Григорий Лямпе родился в семье еврейских актеров. Его отец Морис Лямпе, прославившийся исполнением роли Тевье-молочника, в 1941 году был расстрелян в Вильнюсском гетто. Мать Ревека Руфина — ведущая актриса Киевского, потом Харьковского еврейских театров, умерла в Израиле в 1992 году, не дожив полугода до своего 90-летия.

В молодости Лямпе окончил театральную студию при Московском государственном еврейском театре (ГОСЕТе), который в те годы возглавлял Соломон Михоэлс. Великий артист благословил талантливого юношу и буквально за руку привел на сцену, предложив студенту 4-го курса заменить заболевшего Вениамина Зускина в одном из ключевых спектаклей театра. Но в ГОСЕТе Лямпе играл недолго; его работа в театре пришлась на годы разнузданного сталинского террора: гибель Михоэлса, арест Зускина и, наконец, закрытие театра в 1949 году.

За это время он сыграл несколько центральных ролей еврейского классического репертуара: Бадхена в спектакле «Фрейлахс», Гершеле в «Гершеле Острополере», Перчика в «Тевье-молочнике». Но театр закрыли, и Лямпе оказался на улице с весьма сомнительным творческим багажом. Ему едва удалось устроиться в Московский областной драмтеатр (после всемирно известного — в областной!), где артист «отбарабанил» более десяти лет, всякий раз после спектакля ночуя где придется, дожидаясь первой утренней электрички в Москву. Другой работы не было: по всей стране шла охота сперва на «космополитов» и «агентов Джойнта», потом на «врачей-вредителей и их приспешников».

Главным театром его жизни стал Театр на Малой Бронной, где актер работал с начала 1960-х годов и до самого отъезда в Израиль в 1990-м. Иногда, особенно поначалу, Лямпе казалось, что огромный виток его жизни замкнулся: он снова вышел на ту же сцену, где прежде играл под руководством великого Михоэлса. Ведь театр размещается в здании, прежде принадлежавшем ГОСЕТу! Казалось, все впереди… В те годы Театр на Малой Бронной был одним из лучших в стране: под руководством выдающегося режиссера Анатолия Эфроса на сцене вместе с Лямпе играли Лев Дуров, Михаил Козаков, Леонид Броневой, Ольга Яковлева, Олег Даль, Николай Волков, Леонид Каневский…

Но жизнь не стояла на месте. В начале 1990-х годов московский режиссер Евгений Арье со своими молодыми учениками создает в Израиле театр, получивший название «Гешер» («Мост»), действительно ставший мостом между израильской и российской культурами. Григорий Лямпе приехал в Израиль в числе других актеров и вскоре приступил к работе над спектаклем по роману Ф. Достоевского «Идиот». Постановку делали сразу на двух языках — русском и иврите, что было необыкновенно сложно, особенно для немолодого артиста. Нечасто в своей актерской карьере Лямпе получал роли из русского классического репертуара, а тут Арье поручил ему роль генерала Иволгина, с которой артист блистательно справился. Об этой работе восторженно отзывались Галина Волчек, Лев Дуров, Михаил Козаков. «Будучи психологически абсолютно достоверным, — писала в те дни израильская газета “Время”, — актер нашел неожиданное, полное эксцентрики пластическое решение роли. За недолгие сценические минуты Г. Лямпе умудрился рассказать зрителям всю жизнь, всю биографию отставного генерала. От этой роли остается ощущение истинного соответствия знаменитому роману».

В «Гешере» Лямпе пришелся ко двору — это чувствовалось; но возникли проблемы с ролями на иврите: это было запредельно тяжело. «В спектакле “Дело Дрейфуса”, — рассказывал Григорий Моисеевич, — у меня огромный монолог: двенадцать минут подряд я должен говорить на иврите, а мой партнер Саша Демидов лишь время от времени подает реплики. Я очень люблю играть в этом спектакле… по-русски. Когда мы играем на иврите, я только и делаю, что волнуюсь за текст: страшно забыть какое-то слово. Однажды так со мной уже было — я остановился. Партнер перескочил на другую реплику, и я подхватил, слава Б-гу. В эту секунду со мной едва не случился сердечный приступ». Годы брали свое.

Новой работой Лямпе стала небольшая роль в спектакле по пьесе израильского драматурга Й. Канюка «Адам, сын собаки», где актер играл одного из узников гетто. «Арье придумал для меня эпизод, в котором я толкал по одноколейке тележку с пеплом, — рассказывал артист, — а песню запел я сам, грустную песню на идише, которую пел мой отец, когда его вели на смерть, — об этом рассказывали очевидцы…»

Несмотря на то что роль была совсем небольшой, образ, созданный артистом Лямпе, надолго запечатлелся в памяти; когда по разным юбилейным датам слышишь дежурные фразы о «трагедии Холокоста», именно он встает перед глазами и не позволяет заболтать истину. И это не случайно: Григорий Лямпе, вероятно, был последним носителем подлинных традиций еврейского национального театра — и по форме воплощения образа, и по духу своего сценического существования. Это отчетливо проявлялось не только в его театральных работах в Израиле, но и в ролях, которые артист сыграл перед отъездом в фильмах «Биндюжник и Король» (1989) и «Блуждающие звезды» (1991) по произведениям И. Бабеля и Шолом-Алейхема.

Вообще послужной список актера Лямпе впечатляет. Он сыграл около четырех десятков театральных ролей в спектаклях по пьесам Шекспира, Мольера, Гоголя, Лермонтова, Дюрренматта, Арбузова, Розова, Володина в постановке замечательных режиссеров А. Гончарова, А. Эфроса, М. Козакова. Да еще около сотни ролей на телевидении и в кино. Зрители запомнили актера в любимых телевизионных сериалах «Семнадцать мгновений весны» Т. Лиозновой (физик Рунге) и «Безымянная звезда» М. Козакова (учитель музыки Удря).

Да, что правда, то правда: Григорий Лямпе был актером второго плана. И жил не в лучшие времена, когда за небольшие роли «Оскара» и прочих «орлов» у нас не давали… Но все равно память об этом замечательном артисте будет жить, пока зрелищное искусство способно хоть как-то будоражить воображение публики.

Леонид ГОМБЕРГ, Россия