Бренные заметки о Вечном городе

Посланцы Пенелопы

В список десяти вещей, которые турист обязан сделать в Риме, входит блуждание по Трастевере. Это район, лежащий по другую сторону Тибра, скопище узких улочек, переполненных кафе и ресторанами. Вот там-то и рекомендуют заблудиться. В ночном Риме царит атмосфера непрерывного праздника. В нем спокойно и радостно, и не сразу начинаешь понимать, что толпы, сидящие за столиками и слоняющиеся по улицам, не только не римляне, а вообще не итальянцы. С римлянами сталкиваешься лишь в качестве обслуживающего персонала, разглядеть их обычную жизнь сквозь вихрь, окружающий туриста, практически невозможно.

Мы успешно выполнили рекомендацию путеводителя, потерялись, а потом нашлись и часам к девяти вечера уже без задних ног оказались возле фонтана на пустой тихой улице, вдалеке от кафе и ресторанов. Из фонтана текла холодная минеральная вода, точно такая, какую у нас продают в больших бутылках из синего пластика. На каменной скамье возле фонтана сидели двое: парень лет двадцати пяти и пожилая женщина, судя по всему, его мать. Видимо, люди вышли из душных августовских домов насладиться перед сном вечерней прохладой. Перед ними бегала забавная мохнатая собачонка. Мы уселись на скамейку напротив, и общительная собачка тут же подбежала к нам — знакомиться. Моя старшая дочка почесала ее за ушками, собачка в знак благодарности завалилась на спину и принялась махать всеми четырьмя лапами. Ее хозяева радостно заулыбались, такое отношение нас к собачке и собачке к нам им понравилось.

– Ее зовут Пенни, Пенелопа, — пояснил парень.

– Ах, какое совпадение! — вскричала дочка. — Нашу кошку тоже зовут Пенни!

Лица римлян потеплели, и у нас завязался разговор, который может идти только между людьми, взвалившими на себя бремя забот о домашних животных. Из-под скамейки выбралась большая рыжая кошка и степенно направилась прямо к моей младшей дочке.

– Какая мами! — всплеснула руками дочка. — Капара шели*!

Она подхватила кошку, уложила, точно грудного младенца, на колени и принялась чесать по горлышку. В ней говорила тоска по домашней Пенелопе, дожидающейся нас далеко за морем. Кошка довольно заурчала, а римляне поплыли окончательно.

– Вы думаете, это молодая кошка? — спросил римлянин.

Мы утвердительно закивали.

– Вовсе нет! — воскликнул он. — Я с ней очень давно знаком. Она живет тут, у фонтана, больше двадцати лет.

– Не может быть! — вскричали мои дети и в четыре руки принялись так чесать кошку, что рыжие шерстинки полетели на черный асфальт, искрясь в желтом свете фонарей.

– Гуляете? — спросила римлянка.

– Да, хотели взобраться на Яникульский холм, взглянуть на панораму вечернего города. Не подскажете, где начинается подъем?

Римлянка критически посмотрела на нас.

– Ну, это далековато. Тем более после целого дня прогулок. Пожалейте свои ноги, сядьте на автобус.

– Автобус? — удивился я. — А где тут автобус?

Автобусные маршруты в Риме и особенно их расписание — вещь глубоко эзотерическая, наглухо закрытая от взоров непосвященных. Путеводители в один голос предлагают не тратить время на попытки добраться куда-либо автобусом, а вызывать такси или идти пешком. Самые доброжелательные определения, которые авторы путеводителей находят для автобусов, это спонтанный и непредсказуемый.

Судя по всему, использование общественного транспорта в Вечном городе требовало основательной теоретической подготовки и множества практических занятий, на которые у туристов нет времени. Но мы говорили с местными жителями, то есть с особами, посвященными в тайну.

– Там, напротив, — указал рукой парень.

Присмотревшись, я заметил под деревьями столбик с неброской табличкой, разглядеть которую можно было, лишь точно зная, куда смотреть. — Сто пятнадцатый номер, — продолжил объяснение римлянин, — ходит каждые двадцать минут. Домчит до самого верха.

– Бесплатно довезет, — добавила его мать. — Это уже конец маршрута, водитель денег брать не станет.

Мы сердечно поблагодарили римлян и отправились на остановку. Автобус действительно пришел через десять минут.

– На вершину Яникула? — переспросил водитель. — Садитесь, это совсем рядом.

От нашей попытки заплатить за проезд он только отмахнулся. Автобус фыркнул и полез в гору. «Совсем рядом» оказалось довольно крутым подъемом, и мы в полной мере оценили критический взгляд римлянки. Пешком до вершины пришлось бы добираться часа полтора, и мы почти наверняка сдались бы на полдороге.

Ночной Рим сиял и переливался тысячами огней. Вид был завораживающий, особенно в сочетании с тишиной и прохладным ветром. На вершине холма сидел на позеленевшей от времени и непогоды медной лошади зеленый Гарибальди и грустно смотрел на город. Наверное, он в тысячный раз спрашивал себя, стоило ли устраивать всю эту заваруху, чтобы потом столько лет в любую погоду торчать на вершине холма.

Не успели мы подойти к остановке в обратную сторону, как, повизгивая тормозами, подкатил 115-й номер. Знакомый водитель приветственно махнул рукой.

– Но у нас нет билетов, — предупредила жена. — Можно заплатить наличными?

Водитель снова отмахнулся и широким жестом указал на сиденья. Автобус был абсолютно пуст.

– Наверное, — сказал я жене, — у него тоже есть кошка или собака по имени Пенелопа.

– Я думаю, так зовут его жену, — ответила она.

Пара слов о солидарности. Моей младшей дочке захотелось сфотографироваться в шлеме римского легионера. В шестнадцать лет нас иногда посещают странные желания. Стоило такое удовольствие два евро — в Риме за все нужно платить. И было это прямо перед Пантеоном, зданием с монументальных размеров куполом, построенным генералом Агриппой, полководцем императора Августа, в 88 году до общепринятой эры.

Ладно, вручил я продавцу два евро, сфотографировал дщерь, она вернула продавцу шлем, и я уже собрался уходить, как дщерь мне шепнула:

– Папа, у него магендовид на груди.

Перед тем как отойти от прилавка, я сказал «тода раба», ивритское «большое спасибо» продавцу, у которого на золотой цепочке в расстегнутом вороте действительно посверкивал магендовид.

Мы повернулись, чтобы топать дальше по своим туристским делам, как вдруг продавец на чистом английском языке крикнул мне в спину: «Стой!» Стою. Он протянул мне два евро и, улыбаясь, добавил: фри, фри. В общем, империя налево, два тысячелетия направо, но деньги за фотографию в шлеме этих необрезанных язычников, разрушивших наш Храм, еврей с еврея не берет даже в Риме.

А на площади перед Пантеоном уличные музыканты наяривали композиции из репертуара группы «Пинк Флойд», и никакие 20 веков не смотрели на них с вершины купола.

Яков ШЕХТЕР, Израиль

_____

*Непереводимая игра понятий, означающая высшую степень восхищения и симпатии.