Блуждающий Чаплин

Иннокентий Михайлович, как следует из повествования, был крестным Анатолия Кима в прямом и переносном смысле — благодаря ему рассказы тогда молодого безвестного писателя, выходца из корейской семьи, увидели свет в толстом литературном журнале. Когда я вошел в зал, Ким сходил с букетом цветов со сцены — улыбающийся, невысокий, седовласый, благообразный. Как ни вспомнить, что в одной из заключительных главок книги автор говорит уже о двух гениях: крестном и крестнике!
Гения-крестника Галина Евтушенко, с лучезарной улыбкой режиссирующая всем залом у микрофона, проводила под аплодисменты со сцены, в зале погас свет и… началось кино о создателях российского кино. Как выяснилось из фильма Евтушенко, именно со съемок в Ясной Поляне, с кадров, где Лев Николаевич прогуливается туда-сюда по тропинке, документальное кино в России и началось! Причем с ситуации анекдотической: оператор Александр Дранков прибыл в Ясную, но бдительная Софья Андреевна отказала ему в съемках великого писателя. Тогда оператор устроился в уборной, которая находилась на территории Ясной Поляны и к которой вела одна из нахоженных тропинок. Терпеливо дождался, когда сюда направится Лев Николаевич, вставил глазок камеры в вырез на двери и запечатлел классика, который обнаружил, что благое место занято, повернул обратно: на съемке так и есть — Толстой идет и почему-то возвращается. Дранков, показав кадры Софье Андреевне, насмешил жену писателя и получил право на съемку.
Рассказ в фильме о Толстом и Вертове как бы идет от лица известного оператора Александра Лемберга. Я некоторое время так и полагал: будто использован фильм из фондов, где Лемберг действительно рассказывает о Дзиге Вертове, своем друге с юных лет. А на его слова монтируется сюжет фильма Евтушенко. Нет. Это прием. Закадровый голос принадлежит актеру Валерию Баринову.
В современной действительности найти свою, новую информационную нишу весьма непросто. Казалось бы, все, связанное с Толстым, рассказано, показано. Можно только повторить, что не возбраняется. И вдруг Галина и Анна в этом на первый взгляд наезженном маршруте открывают совсем непроторенный путь. Влияние на конкретные личности, тем самым на мир, и обратная связь, воздействие учеников на учителя. Махатма Ганди, напитанный идеями Толстого, обращает к ним свой многомиллионный народ. Рядом с Толстым прорывается во всю мощь талант Ильи Гинцбурга. Мир знает его скульптуры. Гинцбург лепил скульптуры Толстого с натуры, Ганди переписывался с классиком.
А Вертов, которому в дни кончины писателя было всего 14 лет, да и жил он в Белостоке, никакого личного общения с Толстым не имел. Но, выросший в семье букиниста, настолько был увлечен произведениями Льва Толстого, что всю последующую жизнь строил в согласии с идеями яснополянского классика: так повествует фильм.
От роду он носил имя Давид Кауфман. Но стал Дзига Вертов, что с польского и украинского, как в фильме сообщает закадровый голос, означает одно и то же: вертушка. Он круто повернул свою жизнь. Книжник, имеющий специальное образование психиатра, ученик Бехтерева, Вертов воистину свято, по-толстовски, поверил в простой народ, в будущее, которое этот народ в социалистическом обществе должен воплотить. В фильме широко представлены кадры из фильмов Дзиги, особенно 1923 года, когда в Москве прошла выставка на Коровьем валу — предтече будущей ВДНХ.
Такие восхитительные, снятые с любовью и верой лица съехавшихся на нее крестьян. Разных национальностей. Пригнанные с разных концов страны для демонстрации животные, есть и верблюды. Тут же портрет Ленина, выложенный из цветов. Мы так привыкли к наличию в том времени жестокости, еще не уложившейся кровопролитной Гражданской войны. И вдруг — люди труда, мира, с верой в жизнь, в то, что вот оно, долгожданное братство и равенство, наступило, и они, рабочие, крестьяне, станут хозяйствовать, созидать! И не только крестьяне, тот же оператор Лемберг, попавший на выставке в кадр, полон крайнего оптимизма!
В кадрах 1928 года, где запечатлены торжества празднования столетия Льва Толстого в Большом театре, — иные лица. Руководителей государства, по существу, отмечающих не юбилей Толстого, а политическую важность «зеркала русской революции». Заметна ли была тогда пропасть между действующими фигурами в фильмах Вертова о том и другом событии? Казалось бы, он, певец идеалов социализма, снимает «Песни о Ленине», о тружениках, и вдруг после войны — полное забвение?! В 1954-м его хоронят, не заметив ухода. А в 1967-м, когда Дзигу Вертова за рубежом стали называть одним из лучших режиссеров-документалистов мира, власти свершают торжественное перезахоронение на Новодевичьем кладбище.
Трудно не заметить то общее, что объединяет героев «двойных портретов». Каждый из них жил в согласии с миропониманием Льва Толстого, в высшей мере реализовал себя как личность. Но также у каждого не сложилась семейная жизнь. Гинцбург вообще не женился, у Вертова были две жены, причем первую, интеллигентку, он, превозносящий (как Толстой) трудовое крестьянство, сменил именно на представительницу этого «передового класса». Но детей не случилось. Ганди, будучи женат, дал обет воздержания.
В какой-то момент юный Вертов-Кауфман на фотографии в кадре фильма Евтушенко мне показался очень похожим на Чарли Чаплина. Прилепи усики, надень цилиндр — и точно! И вдруг опять пронеслись лица из фильмов Евтушенко — Гинцбурга, Ганди; и в любом случае — прилепи усы, надень цилиндр… Удивительно! А герой раннего фильма Галины Евтушенко, некогда известный актер Корольков, который работает гардеробщиком: выраженный образ состояния культуры и науки в стране 1990-х годов? Чаплин.
А художник с фабрики «Красный Октябрь» Челноков, рисовавший конфетные фантики? Помню, у девчонок моего поколения было такое повальное увлечение: собирать фантики от конфет. Толстые пачки фантиков становились предметом гордости и настоящим детским богатством! Самый популярный художник страны, как рассказала в фильме Галина, потом не мог доказать своих авторских прав. Так и «ушел», не дождавшись праведного суда. И ведь опять же — наклей усики, надень цилиндр…
Режиссер Дзига Вертов в послевоенные годы так и не мог дождаться одобрения своих заявок. Не снимал. Годы! Даже люди, работавшие с ним в монтажном цехе киностудии, не сопоставляли того Дзигу Вертова, классика документального кино, и этого, который рядом, «монтажер». Да и прожил классик кино 20 лет в квартире отца Лемберга, не претендуя на большее. 
Все эти герои фильмов Евтушенко даже внешне напоминают маленького трогательного человечка с тросточкой из времен немого кино.
При этом — на удивление! — сама-то Галина Евтушенко производит впечатление человека крайне энергичного, целеустремленного, пробивного. Ведь в сегодняшних условиях талантливо снять фильмы о серьезных вещах — это лишь одна десятая айсберга. Никто не ждет, не вставляет в план, снимай, мол, ни о чем не печалься! Основные затраты сил идут на организацию, добычу средств. Но, знать, это лишь внешнее появление Галины: всегда озаряющая улыбка, умение ненавязчиво режиссировать даже в дружеской компании. Что внутри? Ее герои об этом красноречиво говорят.
Однако мы совсем забыли о замечательном писателе Анатолии Киме, который также посмотрел фильм, а потом в фойе Дома кино сидел за столиком со стопкой книг, озаглавленных «Гений». Анатолий щедро делал дарственные надписи. Видели бы вы, как он приподнялся, почтительно, с восточным поклоном, как засветился, прямо скажем, обожанием, когда к нему подошла внимательная Галина Евтушенко, хотя сама была окружена почитателями. Кореец Ким в этот момент мне тоже показался очень похожим на Чарли Чаплина.
Владимир КАРПОВ, Россия