Однажды в палящую летнюю пору

Нежданный призрак «Элизы» 
Серьезных, статусных фестивалей стало меньше, а некоторые, сохраняя громкое название, скукожились, утратив свою событийность. Ольге Ростропович, дочери великих музыкантов, удалось удержать марку. VII Международной фестиваль Мстислава Ростроповича прошел с немыслимым на сегодня размахом, хотя на пресс-конференции Ольга Мстиславовна грустно заметила: «Финансирование в рублях не сократилось, но артистам-то мы платим в евро».
Массимо Дзанетти на открытии дирижировал «Реквиемом» Моцарта. Великий Зубин Мета — концертным исполнением «Аиды» также с международным составом участников, включая оркестр и хор фестиваля «Флорентийский музыкальный май». Единственный сольный вечер был отдан пианисту Люке Дебаргу, и больше всего запомнилась его си-минорная Соната Листа, благоуханная, новенькая, как с иголочки. Приятно сознавать, насколько интересен молодому музыканту оригинал вне зависимости от десятков конгениальных исполнений.
И еще целых два оркестра украсили фестиваль. Лондонский филармонический привез Владимир Юровский, как всегда, предложивший небанальную программу. В Скрипичном концерте Элгара в суперсовременной манере, не допускающей душераздирающих эмоций, солировал Борис Бровцын. Но если Элгара еще можно услышать в Москве, то фантазия Александра фон Цемлинского «Русалочка» на моей памяти звучала впервые. Суровое, безжалостное море — и прекрасный, но чуждый человеку подводный мир: все эффектные, необычные краски подвластны Юровскому. 
Завершал фестиваль Филармонический оркестр Радио Франции во главе с Мюнг-Вун Чунгом. Он получил вторую премию на конкурсе Чайковского как пианист (первая была у Гаврилова) 42 года назад. А стал выдающимся дирижером. Но на фестивале, в исполнении Тройного концерта для фортепиано, скрипки и виолончели Бетховена, сам сел за рояль, одновременно дирижируя. И вдруг ЧП: у сольной виолончели спустила струна! Тогда Чунг ловко продлил свою партию шлягерной бетховенской темой «К Элизе», а затем поймал вошедшего в строй виолончелиста. Уметь надо.
А в память о том конкурсе Чайковского он на бис сыграл «Осеннюю песню», правда, немного подпутал, что-то импровизнул, но получилось трогательно. Завершился вечер первой симфонией Малера с жизнеутверждающим финалом.
Фестиваль был посвящен 90-летию со дня рождения Галины Вишневской. Ольга Ростропович пообещала, что осенью, 8 ноября в Большом театре состоится гала-концерт памяти ее выдающейся матери. 
 

Тренды и лакуны «Золотой Маски»
Другой фестиваль, неизменно поражающий воображение, – общенациональный театральный конкурс «Золотая маска», история которого тянется уже 22 года! Нынешнее Министерство культуры, углядев в организаторах злостное пристрастие к новаторским спектаклям, попыталось спрямить загогулину в сторону традиционности. Так, музыкальное жюри возглавил певец Юрий Лаптев, любитель старины глубокой, с внушительными усами и бородой, словно и сам живущий в образе какой-то русской оперы XIX века.
Спектакли, выдвинутые еще прежним экспертным советом, дали объемную картину российской музыкальной жизни. Итоги оспоримы, но не до драки. Лучшая опера — «Хованщина» в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко (см. «Алеф» №1057), а лучший режиссер — Александр Титель за «Медею» Керубини в этом же театре (Алеф» №1067). Лучший балет — «Герой нашего времени» в Большом театре (см. «Алеф» №1063).
Но вот с дирижерами вышла незадача. Награжден Андрей Лебедев за «Ромео и Джульетту» в Новой опере, хотя, на мой взгляд, несомненный мировой уровень продемонстрировал только Теодор Курентзис в «Дон Жуане» Пермского театра (см. «Алеф», №1070). А в балете «Маску» дали дирижеру Юрию Кочневу за «Стальной скок» Прокофьева (Театр оперы и балета, Саратов). При этом оркестр играл отвратительно, не говоря уже о том, что само действие балета нелепо перенесено в современный офис несообразно «музыке машин» 1927 года. Видимо, на жюри гипнотически подействовал факт 125-летнего юбилея композитора. 
Лучшим современным балетом назвали стильную, но скучноватую одноактовку «Когда падал снег» Пермского театра в постановке Дагласа Ли. Будто в насмешку: ведь у Перми в этот раз было 26 номинаций в опере и балете — абсолютный рекорд за все время существования фестиваля!
Прекрасный, необычный спектакль «Сатьяграха» екатеринбургского Театра оперы и балета по опере Филипа Гласса (см. «Алеф», №1070) от позора непризнания спас только приз критики, который в следующем году отменяется. Почему? Видимо, и критика министерством признана вредоносной.
Екатеринбург вообще блистал в этот раз на «Маске» не хуже Перми — на его балеты, как и на «Сатьяграху», была форменная давка. Прелестно осовремененная «Тщетная предосторожность» с добавлением эстетики импрессионистов (!) превратилась в своеобразный балетный мюзикл, такой изящный, что публика орала от восторга.
Сразу вслед за «Маской» — очевидно, в пику ей — Ассоциация музтеатров объявила о проведении осенью в Москве фестиваля «Видеть музыку» с участием 14 театров России и 40 их спектаклей. Надо понимать, обиженных вниманием «Маски». Правда, председатель ассоциации Георгий Исаакян заявил: «У организаторов нет цели соответствовать трендам, и это не протест, а восполнение лакуны».
Ну, если скандал вокруг «Золотой маски» способствовал возрождению гастролей, можно, сжав зубы, простить нанесенные ей моральные удары. 
 

К судьбе пожираемого готов
Большой театр выпустил на Новой сцене оперу Доницетти «Дон Паскуале» в режиссуре Тимофея Кулябина. Интерес к премьере сильно подогревался тем, что именно Кулябин поставил скандального «Тангейзера» в Новосибирске. Надо подчеркнуть, что переговоры Большого с режиссером велись задолго до этого. И соблюсти договоренность несмотря ни на что было делом личного достоинства директора театра Владимира Урина. 
В «Доне Паскуале» ничего скандального и, по большому счету, интересного не оказалось. Действие этой комической оперы, написанной в 1843 году, перенесено в наше время. Одинокий зажиточный старик, довольно противный и в конце концов наказанный ехидными молодыми героями, зачем-то принял в спектакле облик университетского профессора-археолога: седой с пролысинами, с пузиком, подагрической походкой и золотым значком на лацкане пиджака. Решив вдруг жениться на молодой девушке, он лихо превращается в олдового рокера в кроссовках, джинсах с дырами на коленках и с бейсболкой на плеши. Получилось как-то дешево и не смешно. А главное — от действия к действию все не смешнее. Очередная попытка Большого привлечь публику а) молодую и б) состоятельную удалась весьма средне. К тому же, несмотря на старательных певцов, из оркестровой ямы исходила музыкальная вялость: изначально планировали пригласить Риккардо Мути, но ограничились (о кризис!) неким Михалом Клаузой из Польши, ранее нигде особо не замеченным.
Гораздо интереснее то, что вот-вот выйдет «Новая история Большого театра: культура и политика» музыковеда и культуролога Соломона Волкова (США). На пресс-конференции заместитель председателя Попечительского совета Михаил Швыдкой признался, что «прочел рукопись взахлеб». Еще бы! Волков — большой мастер удерживать внимание читателя. Он знаменит книгой «Свидетельство» (записанные им рассказы Дмитрия Шостаковича), изданными беседами с балетмейстером Джорджем Баланчиным и скрипачом Натаном Мильштейном, «Диалогами с Иосифом Бродским». Даже сама пресс-конференция вышла на редкость интересной. Чего стоили, например, приведенные Волковым факты, что в начале 1920-х годов Ленин настаивал на закрытии Большого, а в начале ­1990-х (как рассказывал ему директор тех лет Владимир Коконин) театр намеревались приватизировать «братки». Есть ощущение, что в книге мы прочтем немало занимательного.
А Соломон Моисеевич, чувствуя, впрочем, благожелательность собравшейся аудитории, благородно сознался журналистам, что «готов к судьбе пожираемого». 
Наталья ЗИМЯНИНА, Россия