Песни былого

 Фрэдди Зорин
 6 сентября 2016
 1868

Тридцать лет назад, в 1986 году, в начале горбачевской перестройки, в издательстве «Советский писатель» в Москве увидел свет уникальный сборник под названием «Песни былого». Его содержание составили образцы поэтического творчества евреев, населявших губернии Российской империи. В книгу также были включены песенные произведения, которые сложили еврейские узники гетто и нацистских лагерей смерти. Переводы осуществил поэт Наум Гребнев, инвалид Великой Отечественной войны, получивший известность переводами народной поэзии и классики Кавказа и Востока.  

В предисловии к сборнику отмечалось: «Гребневу удалось почувствовать и передать самобытность еврейского фольклора посредством русского языка. Он щедро поделился с безымянными авторами песен своим недюжинным талантом, чутким и многообразным опытом художественного творчества». А в аннотации к книге подчеркивалось: «…еврейское народное творчество преподносится читателям на русском языке впервые».
Правда, тираж издания составил всего 20 тысяч экземпляров — капля в море книжной продукции в Советском Союзе, так что счастливых обладателей сборника оказалось не так уж много. С другой стороны, 20 тысяч — это лучше, чем ничего.
Послесловие к книге написал сам Наум Исаевич Гребнев (настоящая его фамилия Рамбах), подчеркивая, что напевы народа, к которому он принадлежит и сам, не утеряли по прошествии времени значения и смысла. Большинство песен, родившихся в еврейской среде, по верной оценке Гребнева, исполнено печали, отражающей тяжелую судьбу ее создателей. Но, тем менее, даже в них, как справедливо замечено переводчиком, проскальзывают и лукавые шутки, и самоирония — они были присущи евреям в любые времена.
Октябрьская революция упразднила «черту оседлости», и люди начали покидать места, где они родились, где в большинстве своем познали горе и нужду. Евреи потянулись к светскому образованию, и постепенно обиходными языками для многих из них стали русский, украинский, белорусский, литовский. Но идиш продолжал жить. Старые и новые, сложенные уже в другой период песни и стихи до Второй мировой войны достаточно широко бытовали в местах компактного ранее проживания еврейского населения.
Наум Гребнев вспоминает, как, будучи призван в армию, в конце 1940 года служил неподалеку от Бреста. Штаб дивизии располагался в городке Высокое, где в ту пору проживали рядом белорусы, евреи, поляки. Там Наум однажды отчетливо услышал тихим вечером незнакомые ему еврейские песни. Видимо, в одном из домов был праздник, хотя звуки, доносившиеся оттуда, не казались веселыми. «До начала войны оставалось тогда всего несколько недель, — пишет Гребнев, — и я по прошествии десятилетий с ужасом думал о судьбе тех, кто тогда распевал песни, кто глядел вслед бойцам из-за раздвинутых ­занавесок». «Потом, уже в ­1944-м, — добавляет Наум Гребнев, — мне довелось оказаться в селении, которое до ­войны было наполовину украинским, наполовину еврейским. Ко времени, когда мы освободили эту деревню, еврейских семей там уже не было, и хозяйка дома, в котором мы остановились на ночлег, рассказала о трагической участи своих еврейских соседей».
Но музы не молчали и тогда, когда нацисты осуществляли зловещий план «окончательного решения еврейского вопроса». Люди не могут жить без поэзии и музыки, оставаясь людьми даже перед лицом смерти. В гетто и лагерях массового уничтожения слагали песни скорби и борьбы. Сочиняли их по пре­имуществу непрофессиональные стихотворцы, и обрушившаяся на плечи беда не сделала их настоящими поэтами. Но они оставили нам свое творчество, и оно должно жить как напоминание о страшном прошлом и как предостережение потомкам. В зареве Холокоста исчез мир еврейских местечек Восточной Европы, но народное творчество сохраняется, хотя и далеко не в полном объеме.
Долгие годы Наум Исаевич Гребнев бережно собирал, обрабатывал и переводил с идиша эти произведения, почерпнув материал из немногих изданных книг, а также из текстов, надиктованных ему и пересказанных теми, кто держал в памяти образцы творчества обитателей местечек. Поэтический сборник содержит примечания, где объясняются слова и понятия из еврейской жизни, которые встречаются на страницах книги: «Талмуд», «хасид», «ребе», «кантор», «меламед», «бадхен», «балагула», «лапсердак», «кугель» и другие. Издание было замечательно иллюстрировано талантливым художником Александром Тышлером, который оформлял спектакли московского ГОСЕТа. Переводы, выполненные Наумом Гребневым, мастер кисти сопроводил галереей колоритных образов. Они помогают перенестись к истокам, туда, где жили, трудились, мечтали, творили, любили наши не столь уж далекие предки. Воистину, машина времени существует!
Фрэдди ЗОРИН, Израиль
Иллюстрации Наоми Моисеевны Гребневой



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции