Песни былого

В предисловии к сборнику отмечалось: «Гребневу удалось почувствовать и передать самобытность еврейского фольклора посредством русского языка. Он щедро поделился с безымянными авторами песен своим недюжинным талантом, чутким и многообразным опытом художественного творчества». А в аннотации к книге подчеркивалось: «…еврейское народное творчество преподносится читателям на русском языке впервые».
Правда, тираж издания составил всего 20 тысяч экземпляров — капля в море книжной продукции в Советском Союзе, так что счастливых обладателей сборника оказалось не так уж много. С другой стороны, 20 тысяч — это лучше, чем ничего.
Послесловие к книге написал сам Наум Исаевич Гребнев (настоящая его фамилия Рамбах), подчеркивая, что напевы народа, к которому он принадлежит и сам, не утеряли по прошествии времени значения и смысла. Большинство песен, родившихся в еврейской среде, по верной оценке Гребнева, исполнено печали, отражающей тяжелую судьбу ее создателей. Но, тем менее, даже в них, как справедливо замечено переводчиком, проскальзывают и лукавые шутки, и самоирония — они были присущи евреям в любые времена.
Октябрьская революция упразднила «черту оседлости», и люди начали покидать места, где они родились, где в большинстве своем познали горе и нужду. Евреи потянулись к светскому образованию, и постепенно обиходными языками для многих из них стали русский, украинский, белорусский, литовский. Но идиш продолжал жить. Старые и новые, сложенные уже в другой период песни и стихи до Второй мировой войны достаточно широко бытовали в местах компактного ранее проживания еврейского населения.
Наум Гребнев вспоминает, как, будучи призван в армию, в конце 1940 года служил неподалеку от Бреста. Штаб дивизии располагался в городке Высокое, где в ту пору проживали рядом белорусы, евреи, поляки. Там Наум однажды отчетливо услышал тихим вечером незнакомые ему еврейские песни. Видимо, в одном из домов был праздник, хотя звуки, доносившиеся оттуда, не казались веселыми. «До начала войны оставалось тогда всего несколько недель, — пишет Гребнев, — и я по прошествии десятилетий с ужасом думал о судьбе тех, кто тогда распевал песни, кто глядел вслед бойцам из-за раздвинутых ­занавесок». «Потом, уже в ­1944-м, — добавляет Наум Гребнев, — мне довелось оказаться в селении, которое до ­войны было наполовину украинским, наполовину еврейским. Ко времени, когда мы освободили эту деревню, еврейских семей там уже не было, и хозяйка дома, в котором мы остановились на ночлег, рассказала о трагической участи своих еврейских соседей».
Но музы не молчали и тогда, когда нацисты осуществляли зловещий план «окончательного решения еврейского вопроса». Люди не могут жить без поэзии и музыки, оставаясь людьми даже перед лицом смерти. В гетто и лагерях массового уничтожения слагали песни скорби и борьбы. Сочиняли их по пре­имуществу непрофессиональные стихотворцы, и обрушившаяся на плечи беда не сделала их настоящими поэтами. Но они оставили нам свое творчество, и оно должно жить как напоминание о страшном прошлом и как предостережение потомкам. В зареве Холокоста исчез мир еврейских местечек Восточной Европы, но народное творчество сохраняется, хотя и далеко не в полном объеме.
Долгие годы Наум Исаевич Гребнев бережно собирал, обрабатывал и переводил с идиша эти произведения, почерпнув материал из немногих изданных книг, а также из текстов, надиктованных ему и пересказанных теми, кто держал в памяти образцы творчества обитателей местечек. Поэтический сборник содержит примечания, где объясняются слова и понятия из еврейской жизни, которые встречаются на страницах книги: «Талмуд», «хасид», «ребе», «кантор», «меламед», «бадхен», «балагула», «лапсердак», «кугель» и другие. Издание было замечательно иллюстрировано талантливым художником Александром Тышлером, который оформлял спектакли московского ГОСЕТа. Переводы, выполненные Наумом Гребневым, мастер кисти сопроводил галереей колоритных образов. Они помогают перенестись к истокам, туда, где жили, трудились, мечтали, творили, любили наши не столь уж далекие предки. Воистину, машина времени существует!
Фрэдди ЗОРИН, Израиль
Иллюстрации Наоми Моисеевны Гребневой