Еврейское счастье Бориса Зицермана

Так написал Борис о маленькой Бершади в Винницкой области, где появился на свет, окончил еврейскую школу-семилетку. А потом началась война, и подросток оказался среди узников созданного нацистами гетто. Именно там, в неимоверно тяжелых условиях, среди ужасов оккупации, смертей и слез, начал проявляться поэтический талант Зицермана. Сочиняемые им стихи передавались из уст в уста, поддерживая единоверцев, даря им огоньки надежды. Думал ли автор о том, что его могли вычислить местные пособники фашистов, и это было равносильно смертному приговору? В сборник «Песни былого» («Из еврейской народной поэзии»), изданный в Москве в 1986 году, вошло стихотворение «Возница», переведенное с языка идиш на русский Наумом Гребневым. Авторство не указано, а между тем написал стихи эти Борис Зицерман — о том, что видел собственными глазами, что отозвалось болью в сердце и вылилось обжигающими душу строками на бумагу.
Если твои стихи становятся народными, воспринимаясь именно так, то это ли не лучшая награда поэту?! Три года провел Борис Зицерман в Бершадском гетто, а в конце войны успел побывать на фронте, сохранив жизненный оптимизм. В послевоенные годы получил среднее образование, затем поступил на факультет журналистики Львовского университета, а по его окончании работал в городской и областной печати, продолжая писать стихи — на идише, русском, украинском языках. Они публиковались под псевдонимом «Б. Збручанский», который был хорошо известен любителям поэтического творчества на Украине. Там Борис встретил свою любовь, женился, вырастил с супругой троих детей. 
В 1992 году Зицерманы решили репатриироваться в Израиль и поселились в Араде. На земле предков Борис философски осмысливал прожитую жизнь:

Много бед принес мне век двадцатый
И лишь тем, пожалуй, восхитил,
Что мой вечер, час мой предзакатный
Он лучом рассветным осветил.
Мне всегда мечталось стать богатым.
И сбылось желанье — я богат: 
Все восходы здесь и все закаты,
От Голан до самого Эйлата
По наследству мне принадлежат!

Родина предков дарила немолодому уже поэту крылья для творческих взлетов: 

Знаю я, что до седьмого неба
Лифты счастья строить нелегко…
По оврагам кочевал мой предок
И не мог подняться высоко.
Счастлив тем я, что чудесным лифтом
Подняла судьба меня в зенит,
Где душа настояна на рифмах,
Музыкой волшебною звучит. 
Кстати, о музыке. Обладая красивым голосом, Борис с юных лет любил петь и умел это делать замечательно. Песни сопровождали его по дорогам жизни, а некоторые, написанные им самим, стали подлинными хитами и звучат до сих пор: «Рюмочка вина», «Песня о маме», «Биробиджан», «Единственный ответ». Свою любовь к музыкально-поэтическому творчеству глава семьи передал детям. Эстафету подхватил и достойно понес Ефим Александров-Зицерман, талантливый исполнитель произведений на идише и на русском языке. Отец вдохновил сына на создание замечательного музыкального шоу «Песни еврейского местечка». И не только вдохновил. Вместе с Марией Котляровой, бывшей актрисой ГОСЕТа Соломона Михоэлса, Зицерман-старший консультировал Ефима по языку идиш и давал ценные советы по художественному оформлению сцены — на основе неизгладимых воспоминаний далекого детства. В программе «Песни еврейского местечка – 2» нашли место две песни на стихи Бориса Зицермана: «Майн штэтеле Бершадь» — о родном городке и шуточная «А пэкл гэлт» («Пачка денег») о том, что того, у кого есть деньги, любит вся родня, так говаривали местечковые евреи. В целом получилось яркое, ­красочное зрелище, о котором маэстро Юрий Башмет отозвался так: «Народное песенное творчество вообще, а еврейское в особенности, требует от исполнителей глубинного проникновения в природу народной души, ощущения пережитых явлений, скрупулезного, бережного отношения к первоисточнику. Нет сомнения: “Песни еврейского местечка” войдут в сокровищницу народной культуры». На презентации этого проекта в мае 2005 года в концертном зале «Россия» Борис мастерски исполнил еврейский танец вместе с раввином РФ (ФЕОР) Берлом Лазаром перед пятитысячной публикой.
Зицерман выпустил два поэтических сборника. Первый из них, «Еврейское счастье», увидел свет в Москве в 1998 году. Его поэт посвятил светлой памяти дорогих и незабвенных родных — супруги Любы, ушедшей из жизни в 1997 году, и родителей Иды и Моисея. Книжка эта невелика, но вместила в себя многое: и страшные отзвуки войны, и нежную лирику, и мягкий юмор. Второй сборник, «Перекрестки судьбы», был издан в 2005 году в Израиле под редакцией Давида Хахама, также написавшего к изданию послесловие, где, в частности, сказано: «Поэзия Бориса Зицермана душевная и глубоко личная. Иногда она поднимается до заоблачных высот, пытаясь помочь в решении земных, общечеловеческих проблем: жизни и смерти, войны и мира, любви и ненависти, вражды и дружбы, счастья и горя, добра и зла. Причем делается это автором без ложной патетики и риторики, ясно и образно, с хорошим знанием особенностей поэтического творчества».
От себя добавлю: я благодарен судьбе за то, что она предоставила мне возможность лично познакомиться с Борисом Михайловичем. Каждый разговор с ним производил эффект зажигаемой добрыми руками свечи: в моей душе всякий раз после общения с этим человеком становилось светлей и теплей. Он подарил мне с дарственными надписями свои книги, и они бережно хранятся в домашней библиотеке. Его стихи не раз звучали в авторской рубрике «Поэзия еврейской души», которую я веду много лет на израильском радио. Зицерман оптимистично верил: культура идиш будет сохранена для грядущих поколений, и в меру сил и возможностей содействовал этому, ибо завтра начинается сегодня.
Борис Зицерман скончался, не дожив до 80-летнего юбилея, в израильском городе, где ему писалось, как дышалось, а дышалось легко:

Ты с азов нас знакомил с ивритом,
Запоздалых твоих сыновей.
И с годами ты стал знаменитым
Дирижером надежды моей.
Твой порыв благородный не стынет,
И не блекнет твой яркий наряд,
Мой зеленый оазис в пустыне,
Лучезарный красавец Арад!

Сейчас сборники стихов Бориса Михайловича Зицермана стали библиографической редкостью, но, тем не менее, они есть, и, кроме того, могут быть использованы возможности Интернета — чтобы к его творчеству приобщилось как можно больше ценителей настоящей поэзии. Надо надеяться, что так оно и будет:

Талант, помноженный на труд, —
Его плоды не канут в Лету:
Теряют близкие поэта,
А не родные обретут!
Фрэдди ЗОРИН, Израиль