Обыкновенный Ланцелот

 Геннадий ЕВГРАФОВ, Россия
 3 ноября 2016
 2332

«…В 2006 году мне предложили подготовить «Дневники» Евгения Львовича Шварца. Он начал вести «Дневник» с 1926 года, с начала своей литературной деятельности, когда он стал работать редактором детского отдела Госиздата и издательства «Радуга». И вел его практически всю жизнь — последняя запись сделана 4 января 1958 года, за одиннадцать дней до смерти…»

«Позвонки минувших дней»
После распада альманаха «Весть» я долгие годы сотрудничал как редактор с издательством «Вагриус». Делал там книги из замечательной и быстро завоевавшей читательское признание серии мемуаров «Мой 20 век». В 2006 году мне предложили подготовить «Дневники» Евгения Львовича Шварца. Он начал вести «Дневник» с 1926 года, с начала своей литературной деятельности, когда он стал работать редактором детского отдела Госиздата и издательства «Радуга». И вел его практически всю жизнь — последняя запись сделана 4 января 1958 года, за одиннадцать дней до смерти. 
Жанр дневника в случае Шварца — определение чисто условное. Скорее, это своеобразный автобиографический роман, откровенная и искренняя исповедь писателя перед самим собой. Проза весьма экспериментального характера — здесь не только воспоминания о семье, размышления о литературном творчестве и своей писательской работе, наброски характеров для будущих пьес и чисто дневниковые записи о самых обычных, текущих событиях того или иного дня, но и емкие запоминающиеся характеристики своих современников — писателей, режиссеров, артистов, музыкантов, художников.
С 1950 года записи все более и более стали приобретать воспоминательный характер: Шварц обращался к своему детству, юности, рассказывал о своем вхождении в писательскую среду, дружбе с «Серапионовыми братьями», о первых книжках и пьесах, о жизни в блокадном Ленинграде, о своем посильном участии в противовоздушной обороне города, о годах эвакуации и возвращении в город. Рассказывал ярким писательским пером, правдиво и иногда щемяще искренно, без жалости и сантиментов прежде всего по отношению к себе. «На старости лет» учился (как он напишет 9 сентября 1947 года) «писать в лоб о себе, связно рассказывать о самых обыкновенных вещах... Зачеркивать, переписывать и обрабатывать по условиям, что я поставил сам себе, не разрешается». Через три недели разовьет мысль: «...И вот еще что — записывать то, что я думаю о своем основном деле — о литературе, — не в силах. Совестно почему-то. А ведь этим, в основном, я и дышу...»
Так и писал — о себе, «о своем основном деле — о литературе», о своих выдающихся современниках: С. Маршаке, К. Чуковском, Н. Олейникове, М. Зощенко и других.
Но многие записи не уцелели: перед эвакуацией Шварц сжег дневники 1926–1941 годов — взять с собой большие конторские книги не было возможности, оставлять на произвол судьбы в задыхающемся в тисках городе не хотел. И читателю остается только сожалеть об этих рукописных книгах, ставших горсткой пепла.
Поэтому мы решили для серийной книги отобрать самые интересные для нашего времени записи и назвать ее «Позвонки минувших дней».
 

Шварц и Акимов
В 1935 году Ленинградский театр комедии хотели закрыть — были претензии к режиссеру, актерам и репертуару. Зритель ходил на спектакли вяло. Театр решили спасти, назначили нового главного — Николая Акимова, уже известного своими постановками и в Ленинграде, и в Москве. Акимов пришел в театр со своим видением его развития, со своими актерами, своим репертуаром — и через год вытащил его из глубокой ямы, в которой он оказался. Первые же премьеры заставили говорить о театре весь город, через каких-то несколько лет — всю страну.
Несмотря на успех, Акимов нуждался в своем драматурге — близком по духу, разделяющем его театральные идеи, одним словом, в союзнике. Нашел Евгения Шварца. Повезло обоим. Так бывает. Нечасто, но бывает. Для Театра комедии Шварц, который в лице Акимова обрел своего режиссера, написал ставшие впоследствии знаменитыми сказки «Тень» и «Дракон». 
После того как в Театре комедии запретили ставить «Принцессу и свинопаса», режиссер вновь предложил своему автору обратиться к любимому обоими Андерсену, а именно к «Тени». «Дней через десять после этого разговора, — вспоминал Н. Акимов, — Шварц прочитал написанный залпом и почти без переделок первый акт — самый блестящий в этой пьесе, обошедший с тех пор сцены многих стран мира».
Шварц писал «Тень» несколько лет, хотя репетиции начались еще до того, как он пьесу закончил. Премьера состоялась в апреле 1940-го. Но история об ученом, который приехал в волшебную страну, чтобы сделать всех людей счастливыми, но вынужден бороться со своей коварной Тенью, перенесенная на сцену, уж очень напоминала предвоенный Советский Союз. В котором правили бал доносительство и шпиономания, лицемерие и подлость, лесть и низкопоклонство, и все это в сочетании с жестокостью и предательством, элементарным невежеством и откровенной глупостью.
Страх пронизывал все поры общества. Люди боялись, они не верили, что доброта и правда могут когда-нибудь восторжествовать над жестокостью и неправдой. Шварц (не только «Тенью») говорил этому: нет. Несмотря на зрительский успех, спектакль вскоре был запрещен.
Но надо было знать характер Акимова — в «оттепельные» времена, когда стало можно, что нельзя было вчера, он вновь поставил философскую сказку Шварца. При этом объяснил публике, что «Тень» для Театра комедии — то же, что «Чайка» для ­МХАТа и «Принцесса Турандот» для Театра Вахтангова. А эти слова чего-то да стоили — сказка в 40-м продержалась в репертуаре театра всего несколько месяцев. Акимов не только восстанавливал справедливость — это был еще жест высшего порядка, жест художественный.
В 1962 году в книге «Не только о театре» режиссер писал: «…у пьес Шварца такая же судьба, как у цветов, морского прибоя и других даров природы: их любят все».
В своей «Телефонной книжке» Евгений Шварц писал об Акимове: 
«…Все ясно в нем. Никакого тумана. Отсюда правдивость… Акимов в драке (театральной. — Г.Е.) правдив, ясен и смел до того, что противник, крича: «Мир хижинам, война дворцам!» или нечто подобное, исчезает… Он не теряет чувства брезгливости, как безобразник эпохи Возрождения, не кричит, кусая врага: «Прекрасное должно быть величаво» (или «Призрак коммунизма бродит по Европе»), и, наконец, он чуть ли не единственный… обнаруживает чуть ли не гениальное упорство… Я с ним никогда, в сущности, не был дружен — мы несоизмеримы. Я отчетливо, и он, думаю, тоже, понимаю всю противоположность наших натур. Но жизнь свела нас…»
 

«Вредная сказка»
Именно так называлась разгромная статья, появившаяся в конце марта 1944 года в газете «Литература и искусство» писателя Бородина, известного в профессиональной среде своим еще довоенным конфликтом с Мандельштамом (оскорбил его жену, дело дошло до драки), о сказке Евгения Шварца «Дракон».
В те годы после такой критики судьба пьесы была предрешена (что впоследствии и произошло).
Шварц давно хотел написать философскую сказку, но начал писать своего «Дракона» в 1943 году, в эвакуации, в самый разгар войны. Я не буду пересказывать сюжет пьесы, которая хорошо известна интеллигентному читателю и которая принесет драматургу посмертную славу. Остановлюсь только на истории ее запрета. 
Сначала все складывалось как нельзя хорошо. В январе Шварц получил телеграмму Акимова из Москвы: «Пьеса блестяще принята Комитете возможны небольшие поправки горячо поздравляю Акимов». В феврале еще две — от Акимова: «Ваша пьеса разрешена без всяких поправок, поздравляю, жду следующую», и от литературного критика Льва Левина: «Горячо поздравляю успехом пьесы». Весной приехавший из Москвы Акимов рассказывает своему автору, что «Дракон» в Москве пользуется необычайным успехом. Пьесу хотят ставить сразу четыре театра: Камерный, Вахтанговский, театры Охлопкова и Завадского. Однако пьесу начал репетировать только один театр — Акимова. Был разрешен закрытый просмотр пьесы. Который должен был состояться в конце июня — начале июля. Но день просмотра все время откладывался. Расстроенный Шварц начинает терять интерес к своему произведению. 4 августа 1944 года театру разрешили сыграть спектакль на гастролях в Москве, куда он приехал из Сталинабада. Театр и сыграл. Но только один-единственный раз…
Судьба самой известной, самой горькой, самой печальной сказки драматурга окончательно решилась зимой. 9 декабря 1944 года Шварц записывает в дневник: «Дракон» был показан, но его не разрешили. Смотрели его три раза. Один раз пропустили на публике. Спектакль имел успех. Но потребовали много переделок. Вместо того чтобы заниматься мелкими заплатками, я заново написал второй и третий акты. В ноябре пьесу читал на художественном совете... Выступали Погодин, Леонов — очень хвалили, но сомневались. Много говорил Эренбург. Очень хвалил и не сомневался. Хвалили Образцов, Солодовников. Сейчас пьеса лежит опять в Реперткоме».
Несмотря на все дальнейшие хлопоты Акимова и Шварца, Репертком остался непреклонным.
Но справедливость все же в этом мире бывает, что и торжествует. Правда, по какому-то неписаному закону, всегда с опозданием. Но удовлетворимся хоть этим. В случае Шварца справедливость восторжествовала после его смерти. В 1962 году, когда главного «дракона» Советского Союза уже год как вынесли из мавзолея, Николай Акимов во второй раз, почти через 20 лет, поставил спектакль на сцене своего театра. В том же году в Студенческом театре МГУ пьесу поставил молодой режиссер Марк Захаров. Который воплотит ее в кино в 1988-м, сейчас уже можно сказать — с гениальными Янковским (Дракон), Абдуловым (Ланцелот) и Леоновым (Бургомистр).
Фильм назывался «Убить дракона».

Дракона убивали. Но только в пьесе и в кино. В жизни получалось не всегда. Вот и опять Россия движется все по тому же одному-единственному кругу. Евгений Шварц был прав: «дракон» будет жить, пока он будет жить в каждом из нас — покорных и безразличных, терпеливых и трусящих. И пока останутся его «первые ученики». Поэтому будущим Ланцелотам предстоит еще много «мелкой работы».
P.S. А propos, в 2014 году издательство «Прозаик» заключило со мной договор на переиздание вагриусовских «Позвонков». А это означает, что Шварц востребован и в наши дни, когда не то что переиздать — издать книгу ох как непросто.
Геннадий ЕВГРАФОВ, Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции