Мамеле Пикон и одесское кабаре

К примеру, самый известный из них, Ich hob dich zifeel lieb («Я так тебя люблю»), был написан в 1934 году в США композитором Александром Ольшанецким на стихи поэта-песенника Хаима Таубера для мюзикла Der katerinshtshik («Шарманщик») о жизни еврейских бедняков в польском местечке. Спектакль был тогда же поставлен на сцене нью-йоркского Second Avenue Theatre. Позже появился английский текст шлягера. Полюбившуюся всем love song запели звезды американской эстрады, она сделалась мировым хитом.
Замечу, что Х. Таубер родился в 1901 году в Могилеве-на-Днестре (ныне г. Могилев-Подольский, Украина), в Одессе никогда не проживал, а в 1925 году эмигрировал из Румынии в Канаду, где с 1920-го работал в различных еврейских театральных коллективах.
Но особенно смелым представляется включение в одну из сцен (в кабаре, где герой проводит немало времени, слушая «родные» песни в стилизованном под сестер Берри исполнении девушек-танцовщиц) широко известного у нас шлягера Abi gezunt («Будь здоров»).
Песня получила в СССР известность в начале 1960-х годов, когда переписи первых американских гигантов сестер Берри стали распространяться с помощью бытовых магнитофонов. Позднее, примерно с середины 1980-х, джазово-инструментальный вариант Abi gezunt вошел в репертуар отечественных ресторанных оркестров и сделался в России точно такой же своей мелодией, как «Бай мир бисту шейн» Шолома Секунды или «Папиросы» Германа Яблокова. Обе названные песни также звучат в сериале, хотя, как и Abi gezunt, не имеют отношения к Одессе и хронологически никак не вписываются в события сериала.
Но Секунда и Яблоков были, по крайней мере, выходцами из имперской России, так что одесситы того поколения отчасти могли считать этих авторов своими соотечественниками и искренне умиляться русско-еврейской (разумеется, типично одесской!) мелодичности их произведений.
Что же касается Abi gezunt, то автор зажигательной мелодии шлягера, композитор Эби Эльштайн (Abraham «Abe» Ellstein, 1907–1963), в отличие от Ольшанецкого и Секунды, вообще не имел отношения к России. Он родился в Нижнем Ист-Сайде г. Нью-Йорка и никогда не бывал ни в Одессе, ни в других русских городах. Его родители были, очевидно, выходцами из Польши, и в ней-то как раз в 1930-е годы он бывал, поскольку излюбленным объектом его творческих устремлений был еврейский мир межвоенной Польши. Так, его первым шагом к мировой славе стала музыка к фильму «Йидль и его скрипка» (1936), действие которого происходит в межвоенной Польше. Лента по сей день является самым знаменитым кинофильмом на языке идиш.
Немного раньше, в 1934-м, с песни Oygn («Глаза») началось творческое сотрудничество композитора со знаменитой американской звездой театра и кино Молли Пикон (1898–1992), выступившей одновременно как автор идиш-текстов на его музыку и как блестящий исполнитель этих шлягеров. Пикон (подлинные имя и фамилия — Малка Опекун) также была дочерью еврейских выходцев из Польши, некогда осевших в Нью-Йорке.
Она начала свою артистическую карьеру в возрасте шести лет, а в шестнадцать уже дебютировала на сцене филадельфийского Arch Street Theatre, сразу сделавшись звездой большого эмигрантского района с немалым числом расположенных там еврейских театров. На их сценах Пикон блистала в течение семи лет. В качестве киноактрисы она успела отметиться в немых американских лентах начала 1920-х гг. А после головокружительного успеха в фильме «Йидль и его скрипка», где актриса сыграла девочку-скрипачку, бродившую с отцом по польским дорогам и в целях безопасности маскировавшуюся под мальчика, в 1938-м Пикон берется за главную роль в еще одном фильме на польско-еврейский сюжет — Mamele («Маленькая мама»).
Лента снималась в Польше, и, как нетрудно догадаться, музыку к ней написал Эби Эльштайн, а тексты — Молли Пикон. В числе трех песенных новинок, представленных в кинокартине, как раз впервые и прозвучала Abi gezunt. Пела, разумеется, главная героиня — Хавши Самет, юная сирота из польского города Лодзь.
Сюжет вкратце таков. После смерти матери энергичная девушка не задумываясь берет на себя всю полноту ответственности за сестер и братьев, отсюда название: Mamele. Хавши покупает продукты, готовит и убирает в доме, терпеливо снося неблагодарность родных. Ей также приходится оберегать от беды младшего брата, связавшегося с мошенниками, и сестру Берту, увлекшуюся бандитом.
Но однажды маленькая еврейская Золушка не выдерживает и уходит из дома с музыкантом Шлезингером, полюбившим героиню. Через какое-то время братья и сестры приходят в себя и просят Хавши вернуться, обещая изменить поведение и во всем ее слушаться. Оттаяв, Mamele возвращается в родной дом вместе со Шлезингером. В конце фильма, в преддверии собственной свадьбы, Хавши готовит угощенье для самого важного в ее жизни торжества. Abi gezunt — по сути, застольная песня, призывающая никогда не унывать, а главное — беречь здоровье: «Немного солнца, дождь и ветер — /А что еще на белом свете /Для счастья нужно?/ Просто — будь здоров!»*
Как видим, никакого отношения к Одессе, России и — смею утверждать — «родному языку» Мишки Япончика, на котором специально для киногероя полуодетые девушки пели вспоминаемую песню (как медоточиво объявляет в фильме конферансье одесского кабаре), она на самом деле не имеет.
Язык, на котором актрисой Молли Пикон написан Abi gezunt, — это литературно-театральный идиш первых десятилетий ХХ века, формировавшийся на основе польско-литовского разговорного и литературного идиша той безвозвратно ушедшей эпохи, когда славный город Вильно (ныне столица Литвы г. Вильнюс) был общепризнанным культурным центром восточноевропейского еврейства.
Что же касается «родного языка», на котором в детстве и отрочестве до своего ареста в 1907 г. Мойше-Яков Винницкий (будущий одесский налетчик Мишка Япончик) общался с родными и соседями по Молдаванке, то он представлял собой «…местный суржик, <...> причудливую смесь идиша (до 50 процентов) (гл. обр. южно-украинского и бессарабского вариантов. – Н.О.), слов русского (до 30 процентов) и украинского (до 10 процентов) языков, а также обрывков иврита, польской и молдавской речи»**. На этом своеобразном наречии одесские уличные песни в 1920–1940-е гг. пела и записывала в Америке отнюдь не Молли Пикон, а великая одесситка Иза Яковлевна Кремер. Но почему-то они не привлекли внимания создателей сериала о Япончике.
Кстати, роскошное кабаре, в котором названый герой то тихо работает, то с достоинством расслабляется, хотя и возникло из чьего-то воображения, явно подогретого другой кинофантазией — «Опасными гастролями» с Владимиром Высоцким, тем не менее, имело под собой некую историческую основу. Так, исследователь Э. Гурвич установил, что в 1917 году М. Винницкий, очевидно, пока еще не вступивший на преступный путь, «…открыл на Мясоедовской, 6 (улица в Молдаванке. – Н.О.) свой ресторан-кабаре «Монте-Карло», где играли известные тогда в Одессе аккордеонист Эдельштейн и скрипач Гримберг. Известно, что зарплату служащие в «Монте-Карло» получали ежедневно, а то и наперед». Замечу, ресторан с роскошным названием помещался в убогой одноэтажной постройке под соломенной крышей, что, впрочем, вполне соответствовало кругу его потенциальных посетителей: по свидетельству К. Паустовского, «воров, скупщиков краденого — «маравихеров», мелких торговцев и прочих многочисленных личностей с неясными и неуловимыми занятиями».
В заключение хочу порекомендовать читателям для прослушивания последнюю из известных мне интерпретаций вспоминаемой песни — американского сопрано Эми Гольдштейн в сопровождении Венского камерного оркестра п/у израильского дирижера Элли Яффе (CD «Abraham Ellstein. Great Songs of the Yiddish Stage, v. 1» (Naxos, 2003)).
Николай ОВСЯННИКОВ, Россия
__
*Перевод О. Аникиной
**В. Савченко. Неофициальная Одесса эпохи нэпа. М., 2012, с.15–16.