Старушки все – народ сердитый

 Наталья Зимянина
 15 августа 2017
 2083

Столица есть столица. Если знать, что, где и когда — не набегаешься. Иног­да случаются два-три события за вечер. Идешь на одно, а потом пулей летишь домой — и успеваешь еще к новостям ТВ-«Культуры», добрать, что упус­тил. Но я пишу только о том, что слышала собственными ушами.   

Чьё теперь ё-моё?
Открытый фестиваль «Черешневый лес» всегда затевает что-нибудь эдакое. Вот и теперь в Зале им. Чайковского показали спектакль «Черт, солдат и скрипка» по мотивам «Истории солдата» Стравинского — к 135-летию композитора. Он написал эту притчу о продаже души по мотивам сказок Афанасьева сто лет назад; в разное время в ее исполнении участвовали Жан Кокто, Жан Маре, Ванесса Редгрейв, Питер Устинов, Стинг. 
Идея заказать более актуальный текст принадлежала скрипачу Дмитрию Ситковецкому. В представлении участвовали крупные звезды местного значения: за Солдата читал Андрей Макаревич, Рассказчиком выступил Владимир Познер, за роялем сидела Полина Осетинская, на кларнете играл Игорь Федоров. Сам Ситковецкий, автор идеи, со скрипкой в руках изображал самого несимпатичного персонажа.
Забавно, что Познер на сцене работал в стиле передачи имени себя. Еще больше должен был позабавить текст, написанный Михаилом Успенским наподобие филатовского «Федота-стрельца». Волшебная книга тут стала «планшетой»; невеста героя сбегает в Арабские Эмираты; сувенирную вазу Солдат несет с Кавказа, а деньги свои хранит в офшорной зоне... Хотелось чего-то более остренького, но не случилось. Публика реагировала в основном на «– Во, мля! – О русская земля!» или «Всё моё, сказало злато, даже ё-моё». В общем, замахнулись солидно, а получился милый междусобойчик, которым участники спектакля наслаждались, кажется, больше, чем зрители — их остротами. 

Воспалена шальная рана
Кого приглашать на постановку оперы? Умеренного прогрессиста или любителя пощекотать публике нервы изыс­ками? Круг сузился, кажется, донельзя. Поэтому — ура Третьему конкурсу молодых оперных режиссеров «Нано-опера», состоявшемуся в «Геликоне». Гран-при получил Руслан Бицоев из Владикавказа, по условиям конкурса он поставит здесь спектакль.
В те же дни режиссер Екатерина Василёва и музыковед Наталия Сурнина провели в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко недельную лабораторию молодых композиторов и драматургов «КОOPERAЦИЯ». Работа коллективного ума породила очертания (пусть и смутные) восьми крошечных, не длиннее 14 минут, опер. Вот они:
1. Теория стакана воды и новая женщина, исходя из убеждений А. Коллонтай. Предусмотрено одновременное звучание трех голосов — девочки, девушки, женщины, означающих три этапа жизни.
2. Рассказ о супружеской паре с корабля «Сент-Луис», на котором в 1939 году тысяча евреев бежала из Германии через океан. Америка развернула судно обратно. Холокост пережили триста человек. Музыка с элементами еврейского и американского фольклора.
3. История девушки-фридайвера (умеющей надолго задерживать дыхание под водой) в стилистике прерафаэлитов и с использованием кадров подводного мира.
4. Опера о некоей стране, которая с помощью пропаганды выстраивает фальшивую реальность. Ее граждане ведут на границах войну с агрессором, которого никто не видел (потому что его и нет).
5. «84.1.11» — документальное исследование: 84 десятисекундные части «без чувств и политики» с участием 11 персонажей.
6. Сочинение «Смерть автора» будет основано на текстах графоманов (вроде «Мне кажется, что я сойду с ума. Воспалена моя шальная рана»). Драматург Валерий Печейкин считает: «Графоманы абсурдны и смешны, но на метафизическом уровне говорят с небесами».
7. Герои оперы «Aftermath» (after mathematics — после математики) — точки АВC. Определение кратчайшего звукового пути к достижению простейшей бытовой цели.
8. Радиообъявления в аэропорту лягут в основу оперы «INOE». Она начнется с того, сколь волшебным предс­тавляется маленькой девочке мир аэро­порта с его загадочными звуками, предметами, ритуалами…
Презентацию проектов почтил своим присутствием композитор Владимир Тарнопольский, свежайшим сочинением которого «Perpetuum Möbius» выдающийся дирижер Даниэль Баренбойм недавно открыл в Берлине новый Зал им. Булеза. А мы будем ждать новинок в октябре. Надеюсь не выглядеть чудаковатой старушкой среди молодых зрителей, которых, несомненно, набьется полный зал.

Достучаться до небес
Полгода я прицельно слушала молодых пианистов — ведь часто просят порекомендовать кого-нибудь на грант или на очередной фестиваль. Ох, и редка искра таланта. У нового поколения в моде совершенство пассажей — это как загар и подтянутая в спортзале фигура. Однако часто у стройного загорелого красавца все прекрасно, пока он не открыл рот… Так и у пианистов клавишная акробатика не компенсирует отсутствия мысли и подлинной музыкальности.
Но иногда мечты сбываются. Даниил Трифонов — один из самых замечательных учеников выдающегося московского педагога Татьяны Зеликман — дал сольный концерт в Большом зале консерватории. 26-летний пианист, золотой победитель XIV конкурса Чайковского (2011), пришелся ко двору Валерия Гергиева, который как симфонический дирижер успешно вывел лауреата на международную сцену, но все же хотелось услышать, а что Трифонов теперь сам по себе.
Все первое отделение музыкант отдал Шуману («Детские сцены», Токката до мажор и огромная «Крейслериана»). Лирические пьесы звучали бережно и нежно, бурные — иногда с таким ожесточением, будто он боялся не достучаться до высших сфер духа. В антракте начались споры: Шумана приняли далеко не все, сочтя лирику вяловатой, пафос — остервенелым, а образность «Крейслерианы» — излишне прямолинейной. (Правда, больше обсуждали бороду, которую отрастил Трифонов, — ну что поделаешь, завзятые любители Шумана тоже люди!)
Все вопросы были сняты во втором отделении. Пять прелюдий и фуг Шос­таковича явили умницу, интеллектуала, выдающегося мастера звука, умеющего слушать себя так, как многим не дано вообще. Заключительная фуга (из № 24) стала потрясением, которое запомнится на годы. И трудно было пос­ле нее воспринимать «Петрушку» Стравинского — так хотелось подольше сохранить в памяти пафос Шостаковича, воспевшего величие человеческого духа (цикл написан в 1950–1951 году, и еще жив был Сталин).
Я ждала на бис Шопена — одного из любимейшего авторов Трифонова. Но что это? Прелестная шопеновская Прелюдия № 7, словно маленькая красавица, что вертится перед зеркалом, стала вдруг обретать новые ипостаси в форме остроумных вариаций, обрас­тая современными гармониями. Все сочли, что вариации принадлежат самому Трифонову. Уточнила у Татьяны Зеликман, сидевшей на почетном мес­те в 6-м ряду: это был опус каталонского композитора Федерико Момпоу.
А поскольку вариации содержали жирную цитату из Фантазии-экспромта, пианист немедля закончил клавирабенд именно ею, причем в космичес­ком темпе. Даже странно, что после такого публика, в экстазе спускаясь в прозаический гардероб, довольно ловко нашаривала ступени, сохраняя равновесие на легендарной консерваторской лестнице.

При помощи атлантов
Скандал вокруг Кирилла Серебренникова, режиссера международной известности, по поводу пропавших двухсот миллионов, обыски у него и в «Гоголь-центре», допрос в Следственном комитете — все это, простите за цинизм, немало способствовало громкому успеху его последней постановки. Новая опера 45-летнего петербургского композитора Александра Маноцкова «Чаадский», поставленная Серебренниковым в «Геликон-опере», привлекла сюда толпы зрителей — в том числе, конечно, в поддержку режиссера. 
Уже в названии оперы читается идея: в текст грибоедовского «Горя от ума» добавлены фрагменты «Философических писем» Чаадаева. Известный Вальс Грибоедова (а что же еще) в первые же минуты растворился в новейших звучаниях, которые сопровождали не слишком разборчивый на их фоне текст, к счастью, дублируемый титрами.
Ход, придуманный постановщиками, не давал расслабляться: на сцене почти весь спектакль работают более тридцати специально набранных силачей — это главная фишка спектакля. Они держат на весу платформы (их вносят-выносят-соединяют-разъединяют), на которых стоят певцы. Сидишь и думаешь: гробанутся с них артисты — не гробанутся? Но исполнители успокоили меня, что петь в полуподвешенном состоянии — просто тьфу по сравнению с тем, что такое было вы­учить партии.
«Есть два мира, — говорит Сереб­ренников, — мир богатых людей, живущих в хороших домах, занимающихся своими спа-процедурами, милыми любовными интригами, одетых по пос­ледней моде. И есть другой мир людей, живущих в грязной земле. Они, как атланты, держат поверхность, по которой в белых шикарных костюмах ходят успешные и богатые…»
Мандельштамовское «Мы живем под собою не чуя страны» осеняет быс­тро: как только папаша Фамусов (потрясающий Дмитрий Скориков) является залу в халявной олимпийке с надписью Russia на груди. Но, по-моему, физически мучительной метафоры с атлантами хватило бы на десять минут эффектного перформанса.
Во втором акте благодаря художнику спектакля Алексею Трегубову столь же прямо и зримо проехались по собянинской Москве, нагородив на сцене еще и бессмысленных завитушек из лампочек попугайных цветов. Будто наковыряли их на Пушкинской площади в первомайские праздники.
По-человечески в спектакле не задевает ничего. Даже грибоедовскому «и все-таки я вас без памяти люблю» не веришь совершенно. Ну, так, чай, не в Малый театр пришла. Да и впору оправдать свое ворчанье грибо­едовским «Старушки все — народ сердитый». 
Но кое-что вызвало и восхищение: оркестр под управлением приглашенного Феликса Коробова исполнил весь этот саундтрек совершенно героичес­ки, а геликоновские певцы подтвердили, что способны вынести на своих мозолистых плечах всё на свете покруче пришлых атлантов.
Не раз поймала себя на том, что я с удовольствием посмотрела бы «Горе от ума» в «Гоголь-центре» (с сокращенным вариантом довольно назойливой музыки) в исполнении драматических артистов, посмаковала бы изощренную изобретательность известных интеллектуалов.
Но — хочешь не хочешь — геликоновский спектакль, кругом, как острыми кольями, подпертый обстоятельствами, сразу вошел в историю. И то правда: легко ли петь под зорким оком Следственного комитета?
Наталья ЗИМЯНИНА, Россия



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции