Я думал, что понимаю Шоа. Приезд в Аушвиц изменил это представление

 Эндрю САЙЛОУ-КЭРРОЛЛ, главный редактор New York Jewish Week
 9 марта 2020
 1175

Первое посещение лагеря смерти – это физическое сопротивление непостижимому

Аущвиц сокрушает. С одной стороны, это очевидно, но с другой,?— считай, ничего не сказать. Холокост — сокрушительный факт в жизни любого еврея. Он формирует видение своего еврейского прошлого, настоящего и будущего. Он влияет на нашу политику. Зачастую это фон для наших отношений с Израилем. Это еще и религиозное испытание, помимо всего прочего.  

Но в свой первый в жизни приезд в Аушвиц-­Биркенау я, наконец, ощутил физическое воздействие этого места. 28 января я вместе с делегацией Всемирного еврейского конгресса (ВЕК) принимал участие в церемониях, посвященных 75 годовщине освобождения лагеря смерти советскими вой­сками. В свете бледного солнца, которое едва пробивалось сквозь тучи, мы следовали за людской массой через Аушвиц I, кирпичные бараки, превращенные в экспозиции состриженных волос, очков, обуви, и, возможно, самое незабываемое — протезов и костылей.
Потом мы плелись — часто преодолевая тяжелую польскую грязь — по периметру Биркенау, большого промышленного комплекса убийства, где умерли около 90% узников лагеря — около миллиона человек. Нескончаемые ряды бараков, почти все снесенные до основания. Километры цементных столбов с натянутой между ними колючей проволокой. Промышленный город, продуктом которого была смерть. Добавьте к этому другие знакомые лагеря смерти — Белжец, Собибор, Треблинка — и сотни других лагерей и импровизированных полей смерти, и вы получите лишь очень отдаленное представление о логистике (никакими эпитетами эту логистику адекватно охарактеризовать не могу), которая привела к уничтожению народа.
И вовсе не обширность пространства меняет твое понимание этой трагедии. Есть здесь и крошечные закутки. Фундамент газовой камеры и примыкающий к ней крематорий — это небольшой домик на две семьи. Каморки — узкие и короткие деревянные нары, где спали узники, всегда по двое, а то и по трое-четверо. Одним из наших гидов был Менахем Розенсафт, генеральный советник ВЕК, оба его родителя были узниками этого лагеря и выжили. Он привел нас в страшный Блок 11 в Аушвице I и показал в тамошнем подвале камеры размером со шкаф. В одной из них его отец с еще четырьмя мужчинами провел пять ужасающих дней после того, как его обвинили в подготовке к бегству. Почему его не убили? Это еще одна небольшая характеристика Аушвица, но она сохранила Розенсафтов.
Если вам доводилось совершить это паломничество, вы знаете, о чем я говорю. Но если вы тут не были, вам может показаться, что я звучу наивно, что прозрение мое явно запоздалое и должно было настичь меня, взрослого еврея, существенно раньше. Я почти согласен с этим. Я читал литературу, изучал историю, встречался с выжившими. Я бывал в музеях. Но пребывание, по словам Розенсафта, на «святой земле» Аушвица дает совершенно другое, собственное видение.
Что делать с этим новообретенным пониманием — другой вопрос. Я приехал в Краков 24 января, чтобы освещать события, посвященные годовщине освобождения лагеря. Я слышал рассказы выживших и речи участников марша, и «уроки», которые они вынесли из Шоа, такие же разные, как и они сами. Рональд Лаудер, президент ВЕК и председатель Мемориального фонда «Аушвиц — Биркенау», сказал мне, что Аушвиц должен оставаться постоянным напоминанием о преступлении против еврейского народа и что антисемитизму нельзя позволить прорваться обратно ни справа, ни слева. На обеде тем же вечером, данном в честь выживших и их родных, он добавил, что Холокост научил евреев «не полагаться ни на кого, кроме самих себя». А 28 января, на главной церемонии в лагере он повторил: «Если не почему-то другому, то только потому, что ни одна страна на свете не приняла еврейских беженцев, когда они умоляли о спасении, еврейскому народу нужен Израиль».
У некоторых выживших, принявших участие в этой церемонии, было и более универсальное напутствие. 93-летняя Мариан Турски сказала: «Не будьте равнодушны — ни к исторической лжи, ни к дискриминации ­какого-либо меньшинства». Элза Бейкер, которого преследовали как цыгана, выразил надежду, «что любой встанет на защиту демократии и прав человека».
На обеде 27 января президент Украины Владимир Зеленский назвал уроком то, что «человеческая жестокость не имеет границ».
Между тем, многие дети и внуки выживших говорили об упорстве и стойкости своих родных, о жизни, которую им удалось построить после пережитых ужасов.
«Гитлер не победил,?— сказала Дебби Борнстайн-­Холистат из Нью-­Джерси, чей отец был 4-летним мальчиком в момент освобождения Освенцима.?— Ненависть не победила».
Все эти утверждения, возможно, правильные, они, конечно, правильные. Холокст так же огромен, как число испытавших его, их потомков и тех, кто узнавал о нем — с любого расстояния. Время от времени я разделяю каждое из этих посланий и интерпретаций.
И тем не менее. Я прошел почти 8 километров во время короткой экскурсии по Освенциму. Я прочел непостижимые цифры: крематорий, где можно было сжечь 8000 трупов в день; 232000 детей, отправленных в Аушвиц; 110000 туфель, которые навсегда останутся за стеклянной стеной. Но масштаб потерь определить невозможно, если задуматься о том, сколько поколений лишилось будущего каждой из этих смертей. Добавьте к этому не поддающийся характеристике пример, преподанный нацистами деспотам и террористам, по сей день вдохновленным этим примером. И мне трудно увидеть свет за всем этим.
Но я пытался. На входе в Аушвиц I нельзя не заметить инсталляцию архитектора Дэниэла Либескинда, включающую свидетельства и фотографии выживших. Среди них и портрет Сары Кестенбаум из Флориды. Ей было 13, когда она прибыла в Аушвиц. Помимо ее воспоминаний приводится биографическая справка, датированная 2017 годом: «89 лет от роду, 3 детей, 9 внуков, 13 правнуков».
Эти цифры дают мне подобие надежды.
Эндрю САЙЛОУ-КЭРРОЛЛ, главный редактор New York Jewish Week
29 января 2020



Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции