Вольнодумцы: «еврейский след» в Кёнигсберге

Карл Маркс спас могилу Канта
С бородатым «Прометеем революции» Кёнигсберг связан почти мистически. Исследователи уверены, что не будь города, где Иммануил Кант написал «Критику чистого разума», не появились бы ни «Коммунистический манифест», ни «Капитал» Маркса. И минувшие полтора века для человечества оказались бы, вероятно, иными.
Как бы то ни было, в семействе Марксов тлел идеологический конфликт. Юрист Генрих Маркс отвергал идеи своего сына Карла и боялся «призрака коммунизма». Чтобы занять статусную должность советника, Генрих крестился в протестантскую веру и стал патриотом Восточной Пруссии. Его кумиром был фельдмаршал Иоганн Давид Людвиг Йорк — герой вой­ны с Наполеоном. Но по иронии судьбы, именно кумир Генриха Маркса связал его с нелюбимым сыном.
В 1913 году Йорку установят бронзовый памятник в Кёнигсберге. А в 1945 году постамент этого памятника сделают подножием для монумента Иосифа Сталина. Затем, когда Сталина развенчают и уберут, на тот же постамент водрузят бронзовый бюст Карла Маркса, у которого пруссачество и Кёнигсберг вызывали неприязнь.
Но именно Марксу философ Кант во многом обязан сохранностью своей могилы. Участник штурма Кёнигсберга весной 1945 года советский лейтенант-­связист Андрей Белый вспоминал, как к нему обратился чекист из политотдела: «Лейтенант, там у вас под миномётным обстрелом могила Канта. А Кант был большим другом Карла Маркса. Сообщи об этом командиру полка…»
Сказано — сделано: миномётный обстрел был прекращён. Сработал ловкий ход политработника: никакое другое объяснение не подействовало бы тогда на советских бойцов, которые крушили «всё немецкое».
 

50 шекелей
Но был и другой Маркс — Георг Шимшон, патриот Кёнигсберга. В 1871 году он, банкир из Кёльна, женился на Гертруде Голде Симон. После свадьбы молодожёны переехали в столицу Восточной Пруссии, где Георг возглавил банкирский дом «Вдова Симон и сыновья». Впоследствии он стал директором местного отделения «Дойче банка».
Супруги жили в еврейском квартале, недалёко от Новой синагоги. В их доме читали Шиллера и слушали Баха, изучали Тору и чтили Шабат. Георг Маркс входил в ортодоксальное общество «Адас Исроэл», активно жертвовал на богоугодные дела — учредил и содержал сиротский приют в Вильнюсе, помогал жертвам еврейских погромов в России.
Гертруда Маркс родила 12 детей, вела хозяйство, поддерживала мужа во всех его начинаниях, а в свободное время сочиняла стихи. Некоторые критики называют её «немецким Тютчевым». Или «немецким Фетом». Или — «одной из тех матерей, которые гарантируют вечность еврейского народа».
Дети не уронили чести родительского дома. Один из сыновей стал известным американским историком и библиографом, другой — издателем и типографом в Берлине. А дочь Эстер в 1919 году вышла замуж за молодого литератора Шмиля Йосефа Чачкеса.
Отец-банкир был категорически против брака дочери и «местечкового еврея из нищей Полтавщины». Но Эстер пришла к отцу с томиком стихов своей матери — и читала их тихим голосом целый вечер. Георг Маркс сдался. А годы спустя портрет его нежеланного зятя украсил израильскую банкноту в 50 шекелей: «местечковый еврей» превратился в Шмуэля Агнона, классика израильской литературы и лауреата Нобелевской премии.
 

Марксы и Маркусы
Созвучие двух фамилий странным образом соединило и их носителей. Биографы Карла Маркса упоминают о двух его незаконнорождённых детях. Один из них появился на свет от Фредерики Маркус. Муж этой дамы приходился родственником Юлиусу Еугену Маркусу, депутату Восточно-­Прусского парламента и поклоннику Канта. Оба семейства глубоко и искренне сочувствовали идее пролетарской революции.
Чета Маркусов специально отправилась в Лондон, чтобы лично пообщаться с Карлом Марксом. А через некоторое время Фредерика родила — чего супругам Маркусам ранее никак удавалось.
Сын Фредерики впоследствии уйдёт в революцию: с его помощью в 90-х годах XIX века через восточно-­прусскую границу подпольщики наладят доставку в Россию нелегальной литературы.
В семье другого Маркуса — торговца Давида и его жены Ципоры — в 1811 году родилась дочь Фанни. Она училась в частной еврейской школе Ульриха в Кёнигсберге. Но когда Фанни исполнилось 13 лет, школа закрылась. Девочку оставили дома, и мать начала готовить её к предстоящему замужеству, обучая тонкостям ведения домашнего хозяйства. Только Фанни не увлекалась ни готовкой, ни рукоделием. Ей нравилось читать. И общаться с интересными, образованными людьми.
Но юную Фанни подкосила несчастная любовь. Её отец отверг жениха-­христианина, а тот вскоре заболел и умер. Опасаясь за здоровье дочери, отец отправил её путешествовать по Европе. К тому времени папенька сменил фамилию «Маркус» на «Левальд» — из коммерческих соображений: его кузен, хорошо раскрутивший торговлю, был Левальдом, и они решили вместе развивать «семейную фирму».
 

Феминистка Фанни Левальд
В конце XIX века женщины осознали, что занимают угнетённое положение в мужской модели общества, и начали бороться за свои права. Одной из первых феминисток Германии стала Фанни Левальд. И привёл её на путь борьбы «просвещённый мужчина» — кузен Генрих Симон, который пылко рассуждал о свободе и женской эмансипации.
Из путешествия по Европе Фанни вернулась в Кёнигсберг с головой, наполненной новыми для неё идеями. И начала писать. Сначала — ­что-то вроде корреспонденций. Её текст был опубликован в газете, женщина получила гонорар — и бесплатный совет отца в придачу: «Бог послал тебе счастье, но никому не говори о своём писательстве».
Так она и сделала: под разными псевдонимами сочиняла романы. Один из них — «Женни» — получил широкую известность. Героиня романа — еврейка, обратившаяся в христианство ради вступления в брак, — страдает из-за «кризиса веры». Её брак в результате распадается, а она сама в финале романа умирает.
Над судьбой Женни горько рыдали многие будущие «эмансипе» по всей Европе.
Фанни переехала в Берлин. В её литературном салоне бывали Генрих Гейне, Ференц Лист, Фердинанд Лассаль и другие столичные знаменитости.
Позднее роман «Женни» перевела на иврит ещё одна известная феминистка из Кёнигсберга — Лея Гольдберг (1911–1970). Она стала классиком израильской литературы, её называли «Ахматова на иврите» — в стихах Леи звучит тема женского одиночества. Свои первые стихи поэтесса написала по-русски (на этом языке говорили у неё дома). Уехав в Тель-­Авив, Гольдберг стала преподавать в университете и перевела на иврит «Вой­ну и мир» Толстого и рассказы Чехова.
 

Взглянуть на мир через очки Вуди Аллена
Парадоксы феминизма зачастую рождают искрометные интеллектуальные комедии с долей сатиры, психологической драмы и абсурда — таковы фильмы Вуди Аллена. Один из величайших кинорежиссёров современности, как оказалось, тоже связан с Кёнигсбергом. Каким образом?
Ответ прост. Калининградский кинотеатр «Заря» (бывший немецкий кинотеатр «Scala») украшает единственный в России памятник Вуди Аллену (в мире их несколько). Ведь Калининград — это Кёнигсберг, а настоящее имя американского режиссёра — Аллан Стюарт Кенигсберг. Город на Балтике и потомок литовских эмигрантов — тёзки.
1 декабря 2010 года Вуди Аллену исполнилось 75 лет. Юбилей мэтра в Калининграде, в «самом атмосферном кинотеатре», отметили открытием скульптуры-­символа — в виде руки, которая держит знаменитые крупные очки Аллена. Бронзовая композиция весит 12 килограммов. Оба элемента закреплены на высоте реального роста Вуди Аллена — 157 сантиметров, чтобы любой желающий мог посмотреть сквозь его очки и как бы его глазами увидеть мир, кино и людей.
Сам режиссёр выбрал эту идею, поскольку она простая в исполнении, весёлая и при этом интерактивная. Хотя мэтр и опасался, что очки будут постоянно отламывать, как случалось это в других городах. И опасение было не напрасным — в первую ночь после установки скульптуры на фасаде кинотеатра вандалы спилили очки. Композицию восстановили и перенесли в фойе.
Режиссёр, большой мудрец, ­как-то высказался: «Все люди знают одну и ту же правду, и цель нашей жизни состоит в том, каким образом мы хотим эту правду исказить». Эти слова выгравированы на постаменте памятника Вуди Аллену в бывшем Кёнигсберге.
Наталья ЧЕТВЕРИКОВА, Калининград