Отец Бруно Рейндерс, бенедиктинец 

Теперь хронотоп: дело происходит в 1943 году в оккупированном немцами Брюсселе. Начиная с июля 1942 года, в Бельгии идут непрерывные облавы, обыски, депортации – большая охота на евреев. С этого времени и до освобождения страны отец Бруно Рейндерс с благословения своего духовного начальства, занимается спасением еврейских детей. И взрослых тоже не отвергает. 
О рассказанном эпизоде. Детей, на которых уже заготовлены документы с новыми именами, он должен доставить в убежище. Дети растеряны, в тоске и страхе, разлучены с родителями, им угрожает смерть. Чтобы отвлечь их от ужасных переживаний и по возможности развеселить, отец Бруно счёл за благо завернуть по дороге в кино. 
Комедию «Шпунц» с Фернанделем (1938) дети запомнили на всю жизнь. 
Эта история из вышедшей в прошлом году книги Брониславы Поповой «Отец Бруно Рейндерс». На обложке фотография: отец Бруно в сутане с пятью детьми лет семи - десяти. Национальность детей красноречиво написана на их лицах. Никакими фальшивыми документами скрыть это невозможно. Как же он рисковал!
Отец Бруно Рейндерс – главный герой Брониславы Поповой. Далее я следую её книге, все цитаты – из неё. Не думаю, что Попова первой ввела в русский культурный оборот трагические события в Бельгии, но нельзя сказать, что они так уж хорошо всем и известны. Во всяком случае я принял эту историю из её рук. 
И ещё важно: в её книге возникает образ положительно прекрасного героя, столь взыскуемый русской литературой. И сердцем читателя.
Отец Бруно крал бланки документов и подделывал их, чтобы создать новые биографии для спасаемых евреев, подделывал продовольственные карточки, без них было не прожить. Существует множество воспоминаний спасённых им евреев.  Одна из них, Флора Зингер, написала о своей жизни в оккупации и об отце Бруно книгу:

Отец Бруно воровал, лгал. Он делал то, что «хорошим» людям делать не полагается, и я жива благодаря этому.

В начале своей миссии по спасению евреев отец Бруно Рейндерс ещё мог ходить в сутане –  позже, когда его фотографии в облачении были развешаны во всех полицейских участках, он был вынужден менять имидж: то представал в костюме с бутоньеркой, то в берете, чёрных очках и плаще с поднятым воротником: так он походил на агента гестапо и внушал страх евреям, которые видели его впервые. И ему надо было прикрывать голову – чтобы скрыть тонзуру. 

Отец Бруно Рейндерс:
Я понимал, что надо что-то сделать, нужно помочь этим евреям, которых я не знал. Я взялся за дело и полюбил их. Я узнал глубины отчаяния и страха, и даже после войны я просыпался в холодном поту от ужаса. 

Благодаря отцу Бруно и множеству других людей, спасавших евреев с риском для жизни, а некоторым пришлось и отдать её, дети не попали в Освенцим. Эти люди не были ни друзьями, ни родственниками евреев, вообще их не знали, у них не было перед евреями никаких обязательств.
Спасение евреев в Бельгии стало общенациональном проектом. Католическая церковь Бельгии во главе с её примасом, кардиналом Жозефом Ван Руем, протянула евреям руку помощи: их скрывали в монастырях, в католических приютах. Епископ Льежа Луи-Жозеф Керкхоф сделал всё возможное для спасения льежского раввина Лебкифкера и его семьи. Рав Лебкифкер называл епископа «принцем спасения». Вдовствующая королева Елизавета Баварская прятала евреев в своём замке. Крестьяне прятали на фермах, скрывали в своих семьях. И, история уж совсем неправдоподобная: евреям помогал генерал-губернатор Бельгии, глава оккупационной администрации Александр фон Фолькенхаузен. Позднее за связи с участниками антигитлеровского заговора он был отправлен в концлагерь.
Это вовсе не значит, что Бельгия была сказочной страной, где евреи пользовались всенародной любовью, – таковых стран на свете не существовало, не существует и существовать не может. Предвоенная и военная атмосфера в Бельгии была, как и во всей Европе, традиционно антисемитской, хотя и мягче, много мягче, чем в Восточной Европе. Официальная позиция оккупационных властей, с одной стороны, подогрела эту атмосферу, с другой стороны, способствовала разделению и поляризации общественного мнения.
Да, многие иерархи, клирики и миряне занималась спасением евреев. Но параллельно существовало доктринально и эмоционально фашистское католическое движение рексистов. «Фашистское» здесь не оскорбительный ярлык, а политический термин, который рексисты воспринимали как абсолютно позитивный. Рексисты стали основой личного состава добровольческой дивизии СС «Валлония». Они одобряли преследование евреев и участвовали в нём.
Что интересно, сам отец Бруно Рейндерс одно время был близок по взглядам к рексистам. Он пишет об этом в послевоенном письме к спасённому им еврейскому мальчику:

Перед войной я был политически правым: восхищался «нацистскими достижениями» и ждал от Гитлера разрушения коммунизма. Что касается еврейского вопроса, я был антисемитом, как всякий правый - по незнанию и невежеству. Для меня еврей был символом жадности, интриганства, фальши, богатства, скрытого влияния, финансового интернационализма и антинационализма. Мне жаль, но антисемитизм слишком укоренился в нашей цивилизации, и я не смог избежать его влияния.

Описанный стереотип еврея можно считать классическим. Приблизительно то же самое можно услышать и сегодня в России.
Отец Бруно Рейндерс мог бы умолчать о прежних своих взглядах, но он предельно честен и не скрывает их. Если в голове столь образованного, умного, совестливого человека сложился такой образ еврея, чего можно было ожидать от среднего европейского обывателя, который в массе своей, конечно, был правым?
Картина мира отца Бруно в одночасье изменилась, когда в Германии в 1938 году он увидел на улице глумление над евреем. Будто повязку сорвали с глаз – он почувствовал тошноту и отвращение. Будто сердце ему пронзили.
Раскол в отношении к евреям, естественно, проявлялся в Бельгии и на бытовом уровне. Мужчины в общественном транспорте демонстративно уступали место женщинам с жёлтой звездой (пока евреям разрешалось пользоваться общественным транспортом), в то же время еврейские дети подвергались травле в школах (пока евреям разрешалось ходить в школу).  Еврейская девочка, скрывавшаяся в монастыре, вспоминает, что девочки крали у неё скудную еду, а на религиозных уроках монахиня-учительница говорила о «проклятых евреях». И, конечно, доносы честных и законопослушных граждан лились широкой рекой.
По отношению к евреям, скрывавшимся в церковных учреждениях, существовали две принципиально разные концепции. Согласно первой, эти евреи должны были найти спасение в смене веры. Такой позиции придерживался и упомянутый ранее епископ льежский. Вторая (альтернативная) – в том, что нельзя посягать на духовную свободу евреев, пользуясь их бедственным и зависимым положением. В особенности это касалось детей, которые были особенно уязвимы. Именно такой позиции придерживался и настаивал на ней отец Бруно Рейндерс. Отдавая детей в монастырские приюты и католические школы, он делал всё возможное, чтобы оградить их от духовного давления.
Отец Бруно думал о времени, когда кошмар кончится и дети будут возвращаться к своим родителям, если и те и другие останутся живы. Он понимал, что здесь могут возникнуть проблемы: что разделённые преследованиями родители и дети, могут просто не найти друг друга, поэтому отслеживал и фиксировал смену имён (детей и родителей) и смену убежищ.  Понятно, всё это было в зашифрованном виде, но всё равно он отчаянно рисковал: во время обыска или ареста документ мог оказаться в руках преследователей. Отец Бруно считал, что риск оправдан: этот монах, свободно отказавшийся от возможности иметь семью, прекрасно понимал, что значат семейные узы, родительская любовь, любовь детей к родителям, любовь детей друг к другу, прекрасная семейная интимность – тем более ценил, что для него это было недоступно.  Некоторым своим подопечным он помогал и после войны.  
К началу войны в Бельгии было чуть более ста тысяч евреев. Подавляющее большинство – беженцы из Центральной и Восточной Европы. Примерно половина после вторжения немцев бежала во Францию. Из оставшихся примерно половина была спасена – остальные депортированы и почти все погибли: в концлагерях уцелели совсем немногие. 
Конечно, процент спасённых евреев в Дании существенно выше, но у Бельгии не было под боком нейтральной Швеции. Кроме того, спасение датских евреев – хотя и масштабная, но всё-таки разовая акция. В Бельгии евреев укрывали три года. Проект включал убежища, которые время от времени приходилось менять, систему сопровождения, безопасности, питания, изготовление документов, финансирование. И так три года. И масса включенных в проект людей, за которыми охотилось гестапо и местные фашисты. То есть система была очень и очень уязвима. И тем не менее – такой процент спасённых.
Подзаголовок книги Брониславы Поповой – знаменитая максима Мишны: «Кто спасёт одну жизнь, спасёт весь мир» (Санг 4:5.). Попова демонстративно помещает этот текст на обложку, подчёркивая тем самым, что в её христианской картине мира еврейская религиозная мудрость важна и ценна. Положим, Попова цитирует несколько обобщённый перевод – своего рода краткую и притом политкорректную формулу оригинала. В оригинале речь идёт о еврейских жизнях. 
Отец Бруно Рейндерс спас четыре сотни еврейских жизней.
Четыреста миров.
В сущности, он мог бы жить во время оккупации, как если бы никакой оккупации не было: молиться, служить, исповедовать, преподавать, писать статьи, произносить проповеди. И у отца Бруно Рейндерса (возможно) сохранялось бы чувство самоуважения и правильно проживаемой жизни. Но он свободно избрал путь на краю бездны, путь отчаяния и страха – при том, что внешне источал покой и уверенность, в которой так нуждались те, кого он спасал: и взрослые, и дети. Люди, знавшие отца Бруно (евреи и неевреи), вспоминают его доброту, скромность, юмор, любовь к музыке. 
В Израиле ему присвоено звание Праведника народов мира. 
В Яд Вашем в его честь посажено дерево. 
В бельгийском городке Отиньи, где он провёл последние годы, его именем названа площадь. 
В русскоязычной Википедии статья о нём отсутствует. 
Не думаю, что это правильно.
Благодарная память улучшает карму человечества.
Михаил ГОРЕЛИК