ПИАНИСТ ДЛЯ ПИАНИСТОВ

Леопольд Годовский — пианист-виртуоз мирового класса, по существу, не имевший музыкального образования, почти самоучка, родился в городке Созли близ Вильнюса в феврале 1870 года. Его отец Матвей Годовский был врач и через год после рождения единственного сына умер во время эпидемии холеры. Мать с сыном уехала в Вильнюс к друзьям семьи Луи и Минне Пассинок. Эти люди были музыкантами-любителями, они способствовали музыкальному воспитанию маленького Леопольда. В пять лет мальчик уже аккомпанировал на фортепиано Л. Пассинку, исполнявшему скрипичный концерт Мендельсона. Через год он сочинил пьесу в форме канона, хотя до этого ничего не слышал об этой музыкальной форме. (Спустя 23 года он использовал эту форму в другой композиции.) Первое публичное выступление Леопольда состоялось, когда ему было 9 лет. Необходимы были систематические занятия, но средств на это не было. Неожиданно пришла помощь от банкира Фейнберга из Кенигсберга. Фейнберг организовал Леопольду поездку на учебу в Высшую школу музыки в Берлин. Эти трехмесячные занятия оказались единственными в его жизни. Но они не удовлетворяли подростка. Однокурсник Леопольда позже вспоминал, что природное дарование Годовского делало его на голову выше его учителей. Через три месяца деньги, подаренные банкиром Фейнбергом, закончились и в 1884 году Леопольд с матерью отправились на поиски счастья в Америку. В декабре того же года состоялся дебют молодого пианиста. Годовскому повезло. Его игрой заинтересовался богатый бизнесмен, владелец сигарных магазинов на Уолл-стрит и Бродвее Леон Саше (Сакс). Он ввел Леопольда в свою семью и относился к нему как к сыну, хотя у него было пятеро своих детей. Особенно Леопольд подружился с одной из дочерей Саше, своей ровесницей Фредерикой (Фридой), которая позже стала его женой. Леон Саше решил поехать с Леопольдом в Европу, чтобы тот мог серьезно заниматься музыкой. В Париже он обратился с просьбой о занятиях с Леопольдом к Сен-Сансу. Мэтр был настолько покорен талантом юноши, что захотел его усыновить и, как позже вспоминал Годовский, «поставил условие, чтобы я носил его имя. Но я отказался, и он был очень сердит на меня». Серьезных занятий с Сен-Сансом было мало. Годовский вспоминал: «Я много играл Сен-Сансу, хотя занятий со мной он не проводил. Когда я играл ему — даже мои собственные сочинения, — он неизменно повторял: «Очаровательно!», «Восхитительно!», «Сногсшибательно, мой дорогой» или что-нибудь в этом роде, и хотя слова эти говорились искренне, их нельзя было считать конструктивной критикой». Общение с Сен-Сансом продолжалось три года. В 1891 году Саше умер, и это заставило Леопольда вернуться в Америку. Больше он уже никогда ни у кого не учился. В апреле 1892 года он дает свой первый концерт в только что открывшемся Карнеги-холле, а 30 апреля женится на Фриде и вскоре становится американским гражданином. Он много концертирует по США и Канаде и начинает преподавать. В 23 года он был назначен главой фортепианного департамента Чикагской консерватории. В это время он делает фортепианные аранжировки сочинений разных композиторов: очень изощренные, трудные и блестящие, насыщенные полифонией. В 1900 году он берет отпуск в консерватории и едет завоевывать Европу. В июле он отплывает во Францию с женой, двумя дочерьми — шестилетней Ванитой и четырехлетней Дагмарой — и только что родившимся сыном Леопольдом. 6 декабря 1900 года Годовский дал первый концерт в Берлине. О своем дебюте он написал американскому критику У. Мэтьюзу: «Я был чрезвычайно удивлен, что в Берлине меня хорошо знают педагоги и пианисты... Некоторые артисты добиваются успеха у публики, но критики их уничтожают… Здесь существует клака, поддерживающая того или иного артиста. Кроме того, здесь есть антисемитские настроения, как среди публики, так и в прессе… Мой концерт с нетерпением ожидался всеми музыкантами… Бетховенский зал был переполнен музыкальной публикой… После первой части концерта Брамса аплодисменты меня даже напугали. После финала меня вызывали, не знаю сколько раз. Потом я вышел играть мои семь транскрипций этюдов Шопена и «Приглашение» Вебера. Было всеобщее волнение… воздух словно наэлектризован. Поднялся такой шум, что и описать невозможно… Чайковского я играл с большим подъемом… Мой успех был самым сенсационным из всех, что помнят музыканты…» Годовский покорил Берлин, а за ним и всю Европу. В течение тридцати лет он очень много концертирует и считается одним из самых выдающихся виртуозов своего времени. В эти же годы он много сочиняет оригинальных произведений и создает фортепианные транскрипции музыки Рамо, Люлли, Альбениса, Шуберта, И. Штрауса. Современники не без иронии называли штраусовские транскрипции «Иоганн Штраус, вальсирующий с Иоганном Бахом». В предисловии к изданию своих сочинений Годовский пишет: «53 упражнения, основанных на 26 этюдах Шопена, преследуют различные цели. Они предназначены для развития механических, технических и музыкальных возможностей фортепианной игры, особенно в области полифонии, полиритмии, полидинамики и колористики». Еще при жизни Годовского раздавались возмущенные голоса, протестующие против такого обращения с сочинениями Шопена. Однако защитники сочинений и транскрипций Годовского указывают на его «дьявольскую» изобретательность, полифоническое искусство, на совершенно оригинальные технические идеи, на необычайное использование тональностей. В защиту метода и сочинений Годовского в прессе выступили такие столпы пианизма, как Рахманинов, Гофман, Падеревский. В 1909 году Годовского пригласили возглавить высшую фортепианную школу в Императорской академии музыки в Вене. Это было беспрецедентно — еврей возглавил одну из лучших школ в мире. Годовский заключил очень выгодный для себя контракт. К нему стекались ученики со всего мира. У него учились многие русские музыканты — Исай Добровейн, Иосиф и Розина Левины, Генрих Нейгауз. В своих воспоминаниях Г. Нейгауз писал: «Леопольд Годовский был моим лучшим учителем и другом. Он мало беседовал с учеником на уроках и почти никогда — о технике. Он на уроках говорил только о музыке, но советы касались лишь художественной интерпретации произведения… В игре Годовского пленяли безупречный вкус, филигранная отделка деталей. Он обладал таким изощренным слухом, что, казалось, «взвешивал звуки» на каких-то особо чувствительных весах. Как живописец — светотенью, Годовский создавал своей игрой глубокую звуковую перспективу. Пианистические достижения его, несомненно, являются целой эпохой в истории фортепианного исполнительства». В 1914 году, когда началась Первая мировая война, Годовский вернулся в США. Он много концертирует по Америке и начинает записываться на пластинки на фирмах «Brunswick» и «Columbia». Где бы ни жил Годовский, вокруг него возникало что-то напоминающее салон, притягивающий культурных людей. Американский пианист А. Чейсинс писал о нем в своей книге «Говоря о пианистах»: «Он был человеком энциклопедических знаний и веселого, ненасытного любопытного ума. Он любил фейерверк интеллекта, и его сияющие голубые глаза блестели, а большой живот колыхался в дыму словесных боев… Днем и ночью здесь была толчея, шум и гам на четырех языках. Всех и каждого ждал радушный прием… Стол был всегда накрыт и ломился от еды и питья… Попси (так называли Годовского близкие и друзья. — Авт.) любил людей и любил быть окруженным ими… Вы могли застать у него десятка два людей… и не только музыкантов, но и Попсиного портного или мясника — любителей музыки, Альберта Эйнштейна или Чарли Чаплина...» Старшая дочь Годовского Ванита вышла замуж за Давида Сапертона, пианиста и педагога Кертис-института в Филадельфии. Он был страстным пропагандистом музыки Годовского и сделал несколько записей его сочинений. Младшая дочь Дагмара в молодости была актрисой немого кино в Голливуде. Она написала воспоминания о своем отце. Сын Леопольд стал скрипачом и играл в симфоническом оркестре Сан-Франциско. Он увлекался фотографией и вместе со своим другом Л. Маннесом изобрел процесс цветной фотографии. В 1935 году фирма «Кодак» купила у них это изобретение за несколько миллионов долларов. В 1930 году он женился на младшей сестре Гершвина Франческе, их сын Леопольд тоже стал композитором и пианистом. В том же году во время записей в Лондоне с Годовским случился удар, который поразил правую руку. Больше он публично не выступал. В 1933 году умерла Фрида, и он поселился с дочерью Дагмарой в Нью-Йорке. Маэстро играл дома и иногда давал импровизированные концерты для друзей. В ноябре 1938 года он скончался. За несколько лет до смерти Годовский написал самоэпитафию: «Я честно работал ради высших идеалов для выбранного мною искусства и любимого инструмента. Немногие осознают важность того, что я жил. Когда от меня останется только память, мои работы и мое влияние начнут жить». Время Годовского пришло.