МАРИЯ ГРИНБЕРГ: ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ — К ЗВЕЗДАМ

Мария Израилевна Гринберг — гордость русской пианистической школы — родилась в 1908 году в Одессе. Первым ее учителем музыки была мать Фаня Даниловна, которая в свое время училась у известного в Одессе педагога Давида Самойловича Айзберга. Айзберг в свою очередь был учеником выдающегося австрийского педагога Теодора Лешетицкого, воспитавшего многих русских музыкантов: А. Есипову, О. Габриловича, М. Гамбурга, Б. Мойсеевича и др. Лешетицкий считал, что для серьезного пианистического успеха необходимы три условия и задавал ученику три вопроса: «Вы были в детстве вундеркиндом? Вы родом из славянской страны? Вы еврей?» Если положительный ответ следовал на все три вопроса, Лешетицкий был счастлив. Муся Гринберг, как называли ее друзья и позже коллеги, отвечала всем этим требованиям. Когда девочке исполнилось десять лет, мать отвела ее к Айзбергу. Давид Самойлович очень полюбил свою ученицу и занимался с ней бесплатно. Весной 1920 года, в 12-летнем возрасте, она сыграла концерт Грига с оркестром в Одесском оперном театре. Семья Гринбергов жила бедно. В доме даже не было инструмента. Важнейшую роль в воспитании девушки сыграл ее отец — преподаватель иврита, знаток Талмуда, после революции, естественно, оказавшийся без работы и не имевший возможности материально обеспечить семью. От отца Муся восприняла стремление к интеллектуальным занятиям, глубокое преклонение перед духовными ценностями. Формирование и развитие таланта юной Гринберг шли стремительно. Интеллектуальность ее игры была необычной для молодой пианистки. У нее появились покровители из числа любителей музыки. В 20-е годы в Одессе не было государственных концертных организаций, и любители музыки сами организовали ОФО (Одесское филармоническое общество). Председателем общества был Александр Маркович Сигал — врач и одаренный музыкант. Общество приглашало Мусю Гринберг выступать и помогало ей материально. Сбор от одного из концертов пошел на покупку ей фортепиано фирмы «Безендорф». В 1925 году Д. Айзберг уехал за границу, да и занятия с ним для Гринберг уже были исчерпаны. Ей хотелось большего. Осенью 1925 года она уезжает в Москву. ОФО дало в ее пользу концерт, в котором играли разные одесские музыканты, в том числе юный Давид Ойстрах. В 1926 году Муся поступает в Московскую консерваторию. На вступительных экзаменах она произвела огромное впечатление на приемную комиссию. Генрих Нейгауз отметил у 18-летней девушки редкое соединение мыслей и чувств. В консерватории она попала в класс Феликса Блуменфельда, блестящего дирижера и пианиста. Репертуар ее расширился: она играет сонаты Бетховена, рапсодии Листа, сочинения Франка, Равеля. В 1931 году, после смерти Блуменфельда, Гринберг перешла в класс выдающегося педагога, профессора К.Н. Игумнова и окончила у него консерваторию (1932) и аспирантуру (1935). Эти годы были для пианистки очень успешными, она много концертирует в разных городах Советского Союза. Публика узнала и полюбила ее, появились восторженные рецензии. К.Н. Игумнов дал ей в 1938 году следующую характеристику: «В ней ценно наличие творческой индивидуальности, у нее свое лицо, есть дар заражать аудиторию своим исполнением и подчинять ее своей исполнительской воле. Игра ее проникнута волевым началом, лишена совершенно расплывчатости, характер звучания светлый и звонкий». В 1935 году на Всесоюзном конкурсе музыкантов Гринберг получила вторую премию. В это же время произошло событие, оказавшее на нее огромное влияние и предопределившее в будущем направление ее поисков, — это концерты Артура Шнабеля в Москве. Из воспоминаний Марии Гринберг: «...Один человек оказал на меня, как мне кажется, огромное влияние, хотя мое общение с ним было не непосредственным. Я имею в виду Артура Шнабеля. В тот день, когда я впервые услышала этого пианиста, решилась моя судьба. Шнабель играл Бетховена, и с этого вечера искусство великого немецкого композитора стало в значительной мере программой моего творчества. Интерпретация Шнабеля произвела во мне какой-то переворот. Он показал мне, что Бетховен может быть очень разным, очень емким, и не только гигантом, мыслителем, философом». Интересно отметить, что Шнабель когда-то учился у Теодора Лешетицкого, как и Айзберг, первый педагог Гринберг. В 1937 году состоялся отбор на международный конкурс имени Шопена в Варшаве. Гринберг прошла отбор, но поехать не смогла, так как ждала ребенка. Ее муж — польский поэт-коммунист Станислав Станде — был старше Муси. Это был человек огромной культуры, глубоко знавший и понимавший музыку. Он погиб в конце 30-х годов в мясорубке сталинских чисток. В 1938 году был расстрелян и отец Марии Гринберг. Она осталась с крошкой-дочерью, матерью, тетей и младшей сестрой, которые жили в Москве на ее иждивении. Гринберг уволили из филармонии, где она работала с 1932 года. Положение было очень трудным. Она написала руководству страны, и через несколько месяцев ее восстановили на работе, но с сольными концертами она выступала редко. В 1941-1943 годах Гринберг с семьей жила в Свердловске. Она бралась за любую работу: играла на ударных в оркестре, выступала на площадках в парках. Из воспоминаний Марии Гринберг: «Война многое открыла во мне. Она принесла мне что-то, что я до сих пор не могу не только сформулировать, но и осознать до конца. Я не могла себе представить, как надо играть в это тяжелое время, что искать в музыке, о чем может говорить она. Может быть, каким-то неуловимым чутьем мне удалось услышать и трансформировать в музыкальных образах те горести и радости, которыми мы все жили тогда. И аудитория услышала на моих концертах что-то волновавшее ее... К концу войны произошел перелом — мои концерты неожиданно принесли мне признание. Люди вдруг повалили на мои концерты. В газетах и журналах появились полные добрых слов рецензии...» После войны началась бурная концертная деятельность пианистки, продолжавшаяся более тридцати лет. Смолоду Гринберг была пианисткой философского склада. Из репертуара постепенно ушли виртуозные сочинения Листа, она больше играла Баха, Бетховена, Брамса, Рахманинова, Шуберта. Ее запись всех сонат Бетховена на грампластинки стала выдающимся событием музыкальной жизни России. «Ее исполнения всегда были пронизаны захватывающей внутренней силой, образностью... Она умела сказать многое в немногом, сдержанными и лаконичными средствами воссоздать пласты настроений, часто одним штрихом... И все это с таким безошибочным вкусом, что приходилось лишь восхищаться ее мастерством», — писал профессор Я. Мильштейн. Она была новатором по своей природе и всю жизнь тяготела к современной музыке. Она исполняла сонаты С. Прокофьева и М. Вайнберга, вариации А. Локшина, сочинения Б. Бартока, а также «Прелюдии и фуги» Д. Шостаковича, которые она сыграла одна из первых, заслужив восторженный отзыв композитора, поблагодарившего ее за «рыцарскую артистическую деятельность». В 1959 году Гринберг начала преподавать в Музыкальном институте имени Гнесиных. В своем отзыве в связи с представлением пианистки к званию профессора Г. Нейгауз писал: «Гринберг настолько широко известная и превосходная пианистка, что мне даже как-то неловко давать отзыв о ней. По совершенству своего искусства, богатству репертуара, ярко выраженному индивидуальному почерку и другим замечательным качествам своего дарования она, несомненно, должна быть причислена к лучшим пианисткам нашей страны и нашего времени... Она заслуживает звания профессора, ведь она уже давно профессор по существу». Этот отзыв был послан в 1960 году, а в звании профессора Гринберг была утверждена лишь в 1970-м. Вспоминает один из ее учеников, Дмитрий Зотов: «Это была личность грандиозного масштаба, причем во всех отношениях. Как музыкант она сравнима с самыми великими исполнителями XX века — пианистами и дирижерами. Интерпретации Гринберг фортепианной классики от Баха до Шостаковича всегда отличались высокой степенью совершенства, необычайной самобытностью и какой-то особостью... Мария Гринберг была тонким психологом и великим педагогом. Она всегда учила своих студентов музыкальной правде и помогала ее добиваться. Репертуар подбирала исходя из способностей и индивидуальности студента. Натерпевшись в жизни от людей, Мария Гринберг всегда была терпимой. Я никогда не слышал, чтобы она повышала на кого-либо голос. Я считаю себя счастливым, ибо жизнь подарила мне возможность близкого общения с Марией Гринберг — музыкантом, педагогом и просто теплым и добрым человеком». Несмотря на всесоюзную славу, официальные власти не жаловали ее. Только в 1961 году она получила звание заслуженной артистки РФ и поздно стала выступать за границей. Скончалась Мария Гринберг в июле 1978 года в Эстонии, где любила отдыхать последние годы, и похоронена на Кунцевском кладбище в Москве. После нее осталось много прекрасных записей. В 90-е годы они были переизданы на французских, итальянских и японских фирмах на компакт-дисках, и весь мир услышал ее глубоко интеллектуальную и проникновенную игру. Только сейчас к ней пришла всемирная слава.