РАЗГОВОР С Б-ГОМ

История русской скрипичной школы богата именами, прославившими нашу страну. Об одном из этих музыкантов мне хотелось бы рассказать. Мой отец Михаил Израилевич Фихтенгольц родился в Одессе 1 июня 1920 года. Рано проявившиеся музыкальные способности маленького Миши привели его родителей к легендарному скрипичному педагогу П.С. Столярскому. После тщательной проверки слуха маэстро торжественно вручил Мише маленькую скрипочку и смычок. С этого мгновения беззаботное детство кончилось, началась трудовая жизнь. У Столярского было много учеников, но лишь с несколькими, самыми одаренными, маэстро занимался ежедневно. В число этих избранных вошел мой отец. Столярский не хотел расставаться с любимыми учениками даже на отдыхе, поэтому летом, когда начинался дачный сезон, по соседству с дачей Столярского селились три семьи — Гилельсы, Гольдштейны и Фихтенгольцы — с тем, чтобы ни на один день не прекращать занятия. Когда отец вспоминал одесские годы, то с удовольствием и юмором рассказывал об этих выездах на дачу. Ехали на подводах, везя весь домашний скарб — кровати и стулья, утюги и чайники. Лихорадочные сборы начинались задолго до предполагаемого переезда. Жили «колхозом», шумно, дружно и весело. С семи утра пятеро детей — три скрипача и два пианиста — начинали заниматься. Соседи не только не возражали против постоянных звуков музыки, но даже гордились тем, что сам великий Столярский живет рядом. Петр Соломонович занимался с учениками в саду, сидя под яблоней в плетеном кресле. Зачастую профессор впадал в легкую дремоту, но прекратить игру нельзя было ни в коем случае — это могло сильно рассердить учителя. Естественно, что детям хотелось и побегать, и поиграть, и искупаться в море. Но на все это почти не оставалось времени. Родители строго следили за тем, чтобы ни один миг драгоценных занятий не был потерян. Спустя всего несколько месяцев после начала занятий Миша уже выступал в концерте. Никакого страха перед сценой он не испытывал — только радость от общения с публикой. В девять лет отец дал первый сольный концерт. К тому времени он уже был известен публике как один из самых знаменитых одесских «вундеркиндов». В 1932 году Столярский представил своих любимых учеников — Мишу Фихтенгольца и Лизу Гилельс — крупному музыкальному деятелю П.П. Когану, занимавшемуся, как теперь принято говорить, «раскруткой» молодых музыкантов. Игра детей произвела на Когана столь сильное впечатление, что он немедленно занялся организацией их концертов в больших городах — Москве, Ленинграде и Киеве. Были намечены сольные концерты и выступления с симфоническим оркестром. Концерты Миши и Лизы в Москве вызвали исключительный интерес. На них присутствовали члены правительства, профессора Московской консерватории, артистическая Москва. После московского триумфа дети выступили в Ленинграде в качестве гостей 1-го Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей. Помимо скрипичной карьеры, отец учился в общеобразовательной школе. Но поскольку скрипка «съедала» огромное количество времени и сил, то остальным предметам он обучался экстерном. Надо сказать, что отец был очень способным учеником, любил учиться, а что было недодано в школе, в течение всей жизни дополнял самообразованием. Свободное время он проводил с книгой в руках. Очень любил живопись, театр. В последние годы жизни часто бывал на природе, возился в саду... В 1935 году, после того как отец стал лауреатом 2-го Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, советское правительство приняло решение включить его в группу скрипачей, которые готовились к поездке на Международный конкурс им. Эжена Изаи в Брюсселе. В состав группы вошли пять человек, в том числе Давид Ойстрах. К этому моменту наша семья переехала в Москву, отец был принят в Московскую консерваторию в класс профессора А.И. Ямпольского, а его младшая сестра Лида поступила в ЦМШ при консерватории в класс Г.Г. Нейгауза. Жили трудно, снимали комнату в коммунальной квартире. Ритм жизни большого города поначалу был непривычен. Абрам Ильич Ямпольский, человек энциклопедических знаний, требовал от своих студентов серьезного знания законов скрипичной игры, культуры исполнения. Так как отцу сильно не хватало общего музыкального образования, пришлось много заниматься не только скрипкой, но и сольфеджио, историей музыки. Однако все это, а также посещения театров, концертов, музеев доставляло Мише огромное удовольствие. В марте 1937 года молодые музыканты во главе с Ямпольским, который был членом жюри, выехали в Брюссель. Это были первые советские музыканты, делегированные Страной Советов на крупнейший европейский конкурс. Давид Ойстрах писал жене: «В Брюсселе мы устроились сказочно! Живем в нашем полпредстве, которое находится в очень живописном месте. При доме большой парк с прудом. Тишина и покой здесь полные, кормят нас чудесно, воздух опьяняющий. Работаем зверски много...» Результаты конкурса превзошли самые смелые ожидания — все советские скрипачи стали лауреатами (I премия— Давид Ойстрах, III — Елизавета Гилельс, IV — Борис Гольдштейн, V — Марина Козолупова, VI — Михаил Фихтенгольц. -Ред.). Музыкальный мир воспринял это как величайшую сенсацию. В нашем семейном архиве есть удивительные документы: на пожелтевших от времени газетных страницах запечатлены толпы людей с цветами, стоящие вдоль улицы Горького (ныне Тверской). Так Москва встречала своих победителей-музыкантов, прибывших из Брюсселя и прямо с вокзала проследовавших в открытых машинах в Кремль, где всем пятерым были вручены ордена. Наша семья получила квартиру, у моего отца началась жизнь известного артиста — гастроли, выступления. В первые дни Великой Отечественной войны отец явился в военкомат с твердым намерением отправиться добровольцем на фронт. Его требование не было удовлетворено, так как Сталиным был подписан приказ о брони для выдающихся деятелей культуры и искусства. Фамилия отца входила в этот список, и вопрос о призыве в действующую армию обсуждению не подлежал. В годы войны отец работал в составе фронтовых бригад и часто выступал на радио. После войны с отцом произошло несчастье, чуть было не сломавшее всю его жизнь. В 1946 году на одном из концертов у него произошел неожиданный спазм в мышце правой руки. Он с трудом доиграл программу. Рука онемела и отказывалась повиноваться. На последующих концертах все повторилось... Постепенно отец перестал концертировать. Жила наша семья в эти годы очень трудно. Я была совсем маленькой. Маме — врачу-рентгенологу — приходилось очень много работать. В 1946 был открыт Музыкально-педагогический институт им. Гнесиных. Это было уникальное учебное заведение, призванное готовить педагогов-музыкантов. Отец, которому тогда было всего 27 лет, был приглашен туда на преподавательскую работу. В те же годы он поступил в аспирантуру и защитил кандидатскую диссертацию как музыковед. Преподавательская работа увлекла отца, и он остался ей верен до конца жизни. Мои первые музыкальные впечатления относятся именно к годам его преподавания. Отец часто занимался со студентами, многие из которых были ненамного младше своего учителя. Он проводил занятия дома, со скрипкой в руках. Он уже не концертировал, но его руки «помнили» весь скрипичный репертуар. Однажды, будучи у нас в гостях, Леонид Борисович Коган попросил отца немного поиграть на скрипке, чтобы послушать качество звука инструмента, и был сражен той виртуозностью, с которой играл отец. Может быть, это и послужило причиной того, что отец все чаще стал задумываться о возвращении на сцену. Несколько лет он педантично занимался, следя за каждой мышцей своего тела, полностью «перестроив» свою исполнительскую манеру. В результате после двадцати лет вынужденного молчания Михаил Фихтенгольц смог вернуться на сцену. Правда, вначале была целина, где приходилось играть на полевых станах, в сельских клубах. Затем — все ближе и ближе к столице. Партнером отца все годы была моя тетка Лидия, изумительный музыкант, ученица великого Нейгауза. Лида играла с братом с детства, и возобновление совместной работы было для обоих большим счастьем. Первый после многолетнего перерыва концерт в Москве состоялся в ноябре 1962 года в переполненном зале. Успех был огромный. Публике, помнившей мальчика-вундеркинда, мудрый, изысканный музыкант представил монументальные циклы из произведений Баха, Моцарта, Гайдна, Вивальди. Замечательные композиторы М. Вайнберг и Э. Денисов посвятили отцу свои произведения, написанные специально для него. Помимо концертной деятельности и педагогики отец создал ряд транскрипций произведений Прокофьева, Хачатуряна, И. Штрауса, которые по сей день входят в мировой скрипичный репертуар. Михаил Израилевич Фихтенгольц был отмечен почетными званиями народного артиста России, профессора. В последние годы все концерты отца записывали на Всесоюзном радио. Когда отца не стало, были изданы грампластинки и компакт-диски. В 1985 году отец сыграл несколько программ, составивших цикл «Весь скрипичный Бах». Для него не было ничего выше музыки Баха. Он играл ее с потрясающим мастерством. Последний концерт этого цикла волей судьбы стал последним в жизни моего отца. После концерта, прошедшего с невероятным успехом, он сказал: «Я счастлив, будто с Б-гом разговаривал».