РЕКОРД ГИННЕССА МАРКА ТАЙМАНОВА

История первая (дебют) В конце 80-х мы всем семейством решили посетить вечный город Рим. Маршрут был тщательно продуман — теплоходом из Одессы до Неаполя и далее поездом в столицу Италии. Таким образом, визит к друзьям-итальянцам удалось совместить с десятидневным морским путешествием. Настроение было замечательное, и мог ли я предположить, что именно на теплоходе ждет меня один не слишком приятный сюрприз? Итак, отчалив в июле 1988-го от одесского порта, мы пустились в дальний путь и вскоре, как водится в долгих странствиях, обрели массу новых знакомых. Одним из самых симпатичных был Виктор Готлиб, ленинградец. И в первый же день выяснилось, что Виктор — близкий друг Тайманова, знает его давным-давно. Тут и я похвастал, что у меня теплые отношения с гроссмейстером. В 1969-м я секундировал ему в том самом чемпионате страны, из которого он вышел в межзональный, а затем по инерции и в претендентский цикл, где его уже поджидал Роберт Фишер... И я, и Виктор охотно делились воспоминаниями о своих встречах с Таймановым. Прошла неделя, приближалось к концу наше путешествие на "Дмитрии Шостаковиче". Мы с Виктором были почти неразлучны, и тут он не выдержал... Когда все темы уже были исчерпаны, наш попутчик раскрыл одну жгучую тайну, объясняющую, почему Тайманов хотя и женат на москвичке, все чаще посещает свой родной Ленинград. — Неужели это правда? — воскликнул я, узнав о том, что некая юная и прелестная особа скрашивает Марку Евгеньевичу белые ленинградские ночи. — Можете не сомневаться, — подтвердил Виктор. — Мы часто общаемся "семьями", а в этом году даже вместе встречали Новый год. — И кто же счастливица? — я не сдержал любопытства. — Она прекрасна, — признался мой спутник, — и больше не спрашивайте меня ни о чем. Я и так сказал слишком много. История вторая (миттельшпиль) Cпустя два года, в 1990-м, мы с сыном снова плыли на "Дмитрии Шостаковиче", наш морской путь лежал до Марселя. Когда мы разместились в каюте и поднялись в ресторан на трапезу, за нашим столиком уже сидела молодая девушка весьма приятной наружности. Именно с нею — какая удача! — нам предстояло провести вместе ближайшую неделю. Наша соседка представилась Надеждой Бахтиной. Вскоре выяснилось, что она не замужем, живет в Ленинграде, а cейчас направляется в Неаполь и, значит, сходит на берег на день раньше нас. В попутчице нашей было столько шарма и таилось столько загадок, что мы с сыном благополучно в нее влюбились. Правда, шансов на успех у нас было немного. Сыну едва исполнилось десять, и похождения на любовном фронте ждали его впереди. Я же, несколько скованный присутствием наследника, тоже не мог проявить себя в полной мере. Тот факт, что Надежда живет в городе на Неве, обещал хеппи-энд — я невольно вспомнил о Тайманове. Теплоход вышел в море, и у нас начались обычные дорожные диалоги — обмен сведениями, поиск общих знакомых. Слово за слово, и тут я признался, что имею некоторое отношение к древней игре. — А кстати, вам не приходилось встречаться с кем-нибудь из шахматистов? — спросил я Надю. — Кажется, нет. Впрочем, постойте, однажды в компании я краем глаза видела гроссмейстера Тайманова, — припомнила девушка. — Есть такой, я не ошиблась? — Это мой друг, — скромно заметил я, а про себя подумал об удивительном совпадении: второй раз оказался на "Дмитрии Шостаковиче", и вновь со мной человек из Ленинграда, вновь знаком с Таймановым, правда, на сей раз не попутчик — попутчица... — Но, кажется, теперь он живет в Москве, — добавила Надя. — Больше времени проводит в вашем городе, — вступил я на скользкий путь Виктора Готлиба. — Не очень-то это благородно с его стороны, — вздохнула добрая девушка, — насколько я знаю, в Москве его ждет преданная жена. — Как бы вам объяснить, — я был деликатен, — в Ленинграде он тренирует подрастающее поколение. — И из-за этого оставил дома бедную женщину? — Тут есть одна тайна, — затуманился я несколько фарисейски, — но поклянитесь, что не выдадите меня. — Буду молчать, как рыба. Когда я поведал Наде о ленинградских похождениях Тайманова, девушка была возмущена несказанно. — Вот уж никак не ожидала от прославленного гроссмейстера, — воскликнула она. — Не будьте слишком строги, — сказал я назидательно, — надо знать Тайманова. Личность незаурядная, яркая, великолепный пианист, живет в мире романтиков прошлого века — Шуман, Шуберт, Шопен, натура эмоционального склада, нельзя судить по обычному кодексу. — Нет, тут не может быть оправданий, — решительно заявила девушка. — И если вам доведется встретить этого прыткого повесу, скажите ему, что одна ленинградка испытала глубокое огорчение. Быстро промелькнула неделя, в Неаполе Надежда Бахтина высаживалась. Я решил торжественно проводить свою пленительную попутчицу. К тому же предстояло узнать заветный номер телефона. Однако едва теплоход причалил, произошло невероятное — девушка бесследно исчезла. Ее не было ни в каюте, ни на палубе, ни в ресторане. Не нашел я Надежды и на берегу, она просто растворилась в неаполитанском воздухе. Вновь, как и два года назад, мое морское путешествие было омрачено. И хотя впереди меня еще ждали Марсель и Париж, я был разочарован, то и дело думал о Наде, о ее внезапном исчезновении... Финал (эндшпиль) Пробежало еще три года, и обе морские истории — и о легкомысленном Тайманове, и о целомудренной Бахтиной — ушли в прошлое. Я дал себе зарок никогда больше не путешествовать морем. С гроссмейстером за это время наши пути не пересекались — расставшись со своей московской супругой, он совсем перебрался в город на Неве, взяв в жены ту самую юную особу, к которой раньше тайком сбегал из столицы. Но в 1993 году Тайманов позвонил мне из Ленинграда, попросил встретить и отвезти в Шереметьево — он летел в Германию на очередной турнир. Само собой, я выразил готовность, тем более гроссмейстер пообещал, что меня ждет необычный сюрприз. В назначенный час я прибыл на Ленинградский вокзал. — Где же ваш сюрприз? — спросил я. — Прежде всего, займем места, — предложил Тайманов, забираясь в салон. — А теперь взгляните на эту фотографию. Кто-нибудь из этих людей вам знаком? Я внимательно посмотрел на снимок. Вот Анатолий Собчак, рядом с мэром города другие популярные люди, но не ими же хотел удивить меня Марк Евгеньевич... И тут мое сердце взмыло и замерло. Я увидел мою давнюю попутчицу, так странно пропавшую три года назад, — Надежду Бахтину. Она была в центре внимания роскошного санкт-петербургского общества. — Вы имеете в виду ее? — показал я на девушку моей мечты. — Кого же еще! — Так вы знакомы!? — В моем голосе прозвучали одновременно удивление и надежда. — Впрочем, Надя говорила, что однажды встретила вас в гостях. — Теперь мы встречаемся чаще, — сдержанно заметил Тайманов. — Значит, девушка жива, здорова и даже процветает. Если б еще знать, куда она исчезла в Италии тем летом, — пробормотал я. — Это я как раз знаю, — улыбнулся гроссмейстер. — Она села со мной в машину, и мы быстро умчались. Не зря же я ждал ее на берегу. Несколько мгновений я глотал воздух. Потом спросил — почему-то шепотом (видно, я потерял голос): — И вы знали о том, что я на теплоходе? — Как не знать! Скажу больше: я видел, как вы спускались на берег. Именно поэтому я прибавил газу. — Хорошо же вы отнеслись к своему бывшему секунданту. — Вы должны понять меня. Нам нельзя было раскрываться: все держалось в глубокой тайне. (Действительно, легкомысленный человек! Не я один знал эту тайну.) — Что же вы сделали с этим ангелом? — Я еще раз взглянул на девушку, из-за которой столько страдал. — Как что? Я женился на ней! — Вы хотите сказать, что вашу новую жену зовут Надежда Бахтина? — Ее зовут Надежда Тайманова! — поправил меня счастливый муж. — Поздравляю, — чуть слышно проговорил я и, словно в лихорадке, завел машину. Б-г с ним, с Таймановым! Он — артист! Опять же Шуман, Шуберт, Шопен... Но какова Надя! Как она осуждала гроссмейстера-вертопраха! Нет, тяжело на этой земле такому моралисту, как я. Заметив, что я едва держу руль, Тайманов решил подбодрить меня: — Не грустите. Вы потеряли девушку, но выиграли сюжет для рассказа. — И вы не будете возражать, если я опишу эту историю? — Я несколько воодушевился. — Разумеется, нет, ведь у нее счастливый конец! — И в самом деле, хеппи-энд по всем правилам, — согласился я с молодоженом. И мы переключились на шахматные темы. P.S. К этой удивительной истории осталось добавить всего две строчки: летом 2004 года был установлен очередной рекорд для Книги Гиннесса: у 78-летнего Марка Тайманова и его молодой жены Нади родились очаровательные двойняшки — Дима и Маша. Этого следовало ожидать.