ЭФЕМЕРНАЯ ВЕСНА ПУСТЫНИ НЕГЕВ

Самое распространенное представление о пустынях: обширные безжизненные пространства, лишенные воды, покрытые песком и палимые солнцем. Другое, тоже банальное утверждение: весной пустыня преображается, наполняется жизнью, расцвечивается яркой зеленью и странными цветками эфемерных растений*. Поэтому за положительными эмоциями ехать в пустыню надо весной. Южнорусские и среднеазиатские пустыни вполне такому ожиданию соответствуют — пестрые, яркие, динамичные, полные жизни и весенних запахов. А вот пустыня Негев оказывается, заметно иная… И где же песок? Итак, первое удивляющее впечатление: ожидаемого песка не видно практически нигде. Хорошо, с одной стороны. Нет песчаных ветров и вечно засыпанной обуви. Но где бы ни остановилась машина, куда ни кинешь взгляд — сюрреальные каменные пространства. То асфальтово удобные для прогулок, вроде покрытые ровным пористым слоем застывшей лавы; то заполненные живописным нагромождением причудливых валунов; то будто специально засыпанные аккуратными плитками черного базальта — ровным слоем, но совершенно непроходимо! Неожиданно пространные — для такой небольшой страны — каменистые равнины. Кратеры инопланетного облика (вызывающие в памяти снимавшиеся здесь голливудские блокбастеры). Древние полурассыпавшиеся скалы. Почти стертые временем известняковые холмы. Вывернутые из земли страшной силой геологических эпох разноцветно-слоистые разломы материнской породы. Конечно, пески в этой огромной пустыне тоже есть. Но не они определяют ее облик. Нужно еще приглядеться, чтобы заметить участки — совсем небольшие — настоящей песчаной пустыни с рябью развеваемых песков, с небольшими барханчиками и саксаулоподобными кустами. Но это — редкость в каменном царстве пустыни Негев. И где же цветы? Где романтика весеннего цветения пустынной флоры? Где сами пустынные растения? Глядя с вершины какого-нибудь холма на растекающиеся вдаль жесткие каменные пейзажи, отчетливо чувствуешь угнетающую нехватку хоть какой-нибудь зелени, не говоря уж о сочных красках живых цветов. А ведь весна — именно тот период, когда пустыня должна наполняться жизнью и красками. Видимая безжизненность каменных просторов в общем понятна. В камнях растениям просто нет места: корни не могут здесь развиваться, как в песке, да и побегам трудно прорастать сквозь этот панцирь. А еще — нет воды. Но песок после редких дождей намокает, хоть недолго, да удерживая воду, — корешки успевают получить свое. С камней все стекает сразу. В песчаной пустыне после весеннего ливня не только весь песок мокрый — даже лужи можно увидеть. А в камнях нет. Редкие ручьи в некоторых ущельях, да смертельно соленое Мертвое море. Вот и все местные природные водоемы. Вся остальная вода — только в рукотворных источниках, среди которых — действующие накопители для дождевой воды, построенные еще в римские времена. И как много веков назад, яркая зелень — только в рукотворных оазисах. Но растения, конечно, есть. Причем поразительно разнообразные, даже многочисленные, красивые и интересные. Как и положено пустынным организмам, они необычайно живучие, приспосабливающиеся к малейшей возможности выжить. Прорастают везде, где меж камнями скопилось хоть сколько-нибудь почвы, где есть какая-то защита от безжалостного солнца и все сметающих ветров. И красота таких растений неброская — требующая желания нагнуться, всмотреться. Скромные стебельки и невзрачные кустики можно разглядеть и среди булыжников каменистых долин. Но гораздо более разнообразно причудливая флора пустыни Негев представлена в ущельях, сухих руслах, небольших лощинках. И где же весна? Вот она, удивительная пустынная флора. Где каждое растение — само по себе, будто на выставке. Где нет бескрайних лугов из многих тысяч совершенно одинаковых цветов. Где у каждого представителя растительного царства есть своя неповторимость. Однако ожидаемая весна совершенно незаметна. Стоит середина марта, а ничего особенно весеннего здесь не происходит. Нет буйства цветения с неповторимыми волшебными запахами и чудесным жужжанием насекомых. Нет яркого ковра, вдруг, совсем не надолго, покрывающего пустыню весной. Наверное, потому, что в этом средиземноморском регионе нет "настоящей" климатической зимы. В результате не происходит понятного в континентальных областях всеобщего отмирания и "засыпания" растений. Нет и их общего одновременного "пробуждения". Каждый вид поступает в соответствии со своими возможностями. Одни не испугались понижения температуры, и у них продолжается осенняя вегетация, другие еще не прогрелись и безжизненно "спят", третьи благоухают весенним цветением, а на четвертых уже поспевают плоды. Вот один из широко распространенных по миру пустынных астрагалов. Его веточки усеяны уже хорошо развитыми плодами-погремушками. И когда только он успел отцвести? Может быть, прошедшей осенью? Ну а этот эффектный щавель с сочными листьями и яркими красноватыми плодами точно зацвел после зимы, совсем недавно, как и многие местные злаки, уже колосящиеся. Другая крайность — совершенно безжизненные кустарники песчаных участков пустыни, на них даже почки не набухли. Немало, впрочем, кустарников и трав, цветущих, как и положено, именно в это время года. Мозаику усложняет и еще одно обстоятельство. Вместе с Израилем пустыня Негев вытянута вдоль меридиана. Стоит отъехать на несколько десятков километров к северу или к югу, и попадаешь совсем в другое время года. Пращуры садовых любимцев Для визитеров из России основная масса растений пустыни Негев — экзотические незнакомцы. Многие из них имеют знакомые черты, поскольку в наших краях произрастают их близкие родичи. Немало и совершенно удивительных для глаз, с ничего нам не говорящими именами. Но одна группа цветов — особенная. Узнаваемая и трогательная — обычные и всеми любимые декоративные садовые растения. Только в Негеве они не декоративные и не садовые. Это — дикие предки популярных в Европе цветов. В первую очередь, конечно, король весеннего сада — тюльпан. В цветоводческой литературе любят описывать драматическую историю проникновения тюльпанов в Европу: чуть ли не тайного их вывоза австрийским посланником при дворе турецкого султана в 1554 году, и их триумфа на "второй родине", в Нидерландах. Между тем в садах султана в Средние века выращивали уже специально выведенные сорта этих растений. Диким же их предком был кроваво-красный тюльпан Шренка. И вот он, легендарный прародитель современной армии тюльпанов, насчитывающей тысячи умопомрачительных сортов! Не такой огромный, яркий и пышный, как победители современных садоводческих конкурсов. Но полный той сдержанной элегантной красоты, за которую так ценят эти растения и которую многие нынешние изысканные сорта, к сожалению, совершенно утратили. Совсем другой пример. Тоже популярное, но непритязательно скромное растение — мускари, или мышиный гиацинт. Крошечный колосок темно-синих колокольчиков. Он — из числа самых ранних и очень нарядных садовых цветов. Здесь, в диком состоянии, мышиный гиацинт такой же, как в подмосковном саду. Только менее обильный — отдельные колоски лишь изредка попадаются в зарослях трав. А вот яркие, как тюльпаны, цветы. Причем не только красные, но и белые, и голубые, и розовые. Нет, это не тюльпаны. Но хорошо известные нашим цветоводам, хотя и гораздо менее популярные, первоцветы — анемоны. И наконец, еще один хороший знакомый — ирис. В садовой культуре распространены ирисы многих групп и сотен сортов. Они ценятся как самые потрясающие и изящные цветы! В дикой флоре Израиля обычны карликовые ирисы, садовые сорта которых в наших садах встречаются редко. Эфемерная весна бродит по суровой пустыне Негев солнечным зайчиком, оживляя ее то тут, то там. И эти выразительные мазки, как на полотнах импрессионистов, сливаются в потрясающую, вечно повторяющуюся и каждый раз новую картину просыпающейся природы.