Б. Нетаниягу: «Наша сила — гарантия существования Израиля»

— Господин Нетаниягу, почему, по вашему мнению, возвращение «Ликуда» к власти хорошо для евреев?

— Последние месяцы доказали, что у «Ликуда» к вопросам безопасности реалистичный подход, не оторванный от действительности. Это действительность пытается оторваться от нас. Попытки отступления были расценены как бегство и привели исключительно к усилению террора — как в Ливане, так и в секторе Газы. Мы предсказывали это в канун выборов. Общество тогда нас не поняло, но реальность все расставила по местам. Это с одной стороны. С другой стороны, все увидели, что экономическая программа «Ликуда» спасла страну. Реформы, которые я проводил, усилили экономику. Если что-то функционировало во время войны, то это израильская экономика, которая оставалась стабильной, о чем говорили во всем мире. Продолжаются инвестиции в израильскую экономику, биржа остается стабильной. Это результат нашей экономической политики и ключ к решению социальных проблем в сфере безопасности, потому что, когда есть деньги в казне, можно их делить. В области политики и безопасности общество осознало нашу правоту.

— Готовы ли вы присоединиться к коалиции в обмен на «тяжелый» портфель — например, министра иностранных дел или финансов?

— Проблема не в постах. Нам важны не портфели, а правильная политика. Очевидно, что ни по одному из центральных вопросов у нынешнего правительства нет политических решений. Но мне хорошо известно, какой должна быть наша политика. Прежде всего, следует справиться с иранской угрозой. «Хизбалла» в Ливане и «Хамас» в Газе — иранские агенты. Нашей политикой должны стать действия, которые приведут к падению правительства «Хамаса» в автономии. В экономике — продолжение реформ и снижение налогов. Снижение налогов — единственный способ добиться экономического роста и процветания. Необходимо продолжить начатые реформы: земельного управления, в комиссиях по планированию и строительству… Необходимо реформировать целые отрасли в государственной сфере, чтобы страна стала не «советской», а самой свободной в мире. В-третьих, назрела необходимость революции в области образования, поскольку израильские школьники отстают в английском, математике и других точных науках, их знания весьма поверхностны. Эта ситуация длится уже много лет, несмотря на то, что бюджет министерства образования — самый большой в мире, исходя из размера национального валового продукта. Проблема не в размере ассигнований, а в том, на что идут деньги. В Израиле нет никакой корреляции между зарплатами учителей и успехами учеников. Это должно измениться, и мы изменим это. У нас есть четкая стержневая программа по всем основным вопросам, которые требуют решения. Израилю нужны лидеры, которые смогут управлять страной, и мы предложим свою альтернативу избирателю.

— Когда, на ваш взгляд, нужно и можно провести следующие выборы?

— Вчера. Так скажет любой представитель оппозиции. Такова сама природа оппозиции. Но реальность такова, что решение о новых выборах в наименьшей степени зависит от тех или иных действий политиков, от моих шагов в качестве главы оппозиции. Гораздо значимей настроения в обществе. Опыт показывает, что чаще правительства не свергаются, а падают (сами). Это происходит тогда, когда в обществе нарастает отчаянье и появляется уверенность, что правительство себя исчерпало. Сегодня общество ощущает потребность в настоящем лидере, который не занимается манипуляциями, но готов на непопулярные шаги, если считает правильными. У такого лидера есть цель и четкое видение ситуации, он будет бороться до конца. Я думаю, мы доказали это в экономике и политике. Люди к нам возвращаются, потому что поняли, что мы были правы. Я думаю, стране необходима четкость и настойчивость принципиального лидерства, которую сформировал новый «Ликуд».

— Вопрос о войне в Ливане и ее последствиях: если бы вы сейчас возглавляли комиссию по расследованию войны в Ливане, на какие бы ошибки указали в первую очередь?

— Здесь два основных вопроса. Первый: кто и что сделал до войны в Ливане. С моей точки зрения, он второстепенный по отношению к главному: как велась война? Предположим, условия для начала войны самые худшие — те, которые были. Без подготовки. Даже в тех условиях можно было достичь убедительной победы, но для этого требовалась другая стратегия, которая приносит победу в войнах: умение вести войну таким образом, чтобы враг сломался, чтобы враг боялся тебя до смерти. Это происходит, когда все планы врага рушатся. Если он окопался и засел в бункере на юге, и ты двигаешь армию прямо на него, как он того и ожидает — это на руку врагу. Но если ты вводишь крупные, быстроходные силы с севера, например, танковые войска, и атакуешь врага и с моря и с юга, результаты были бы совсем иными. К великому сожалению, этого сделано не было.

— Что вы можете сказать о возобновлении переговоров с Сирией?

— Надо твердо сказать Сирии: «Нет». Это одна из держав террора, почему она должна получать от нас подарки? Если бы она закрыла штабы террористов, на своей территории, прекратила поставки оружия «Хизбалле», изменила политику — пожалуйста, можно было бы вступать с ней в переговоры. Но когда она действует как агент Ирана, и еще получает вознаграждение, — ты делаешь подарки Ирану. Проявляя слабость, ты поощряешь Иран и Сирию к продолжению нынешней политики. Я не отрицаю самой идеи переговоров, но для того чтобы контакты стали возможны, Сирия должна выполнить ряд необходимых условий и прекратить поддерживать иранский террор.

— Ваш комментарий по поводу иранской угрозы?

— Это главная угроза. Следует понять, что политическая ситуация изменилась. Некоторые думают: если решится проблема палестинцев, Иран прекратит ядерные разработки. Неужели кто-то может всерьез думать, что палестинская проблема действительно интересует Ахмадинеджада? Он хочет уничтожить нас независимо от того, будет достигнуто соглашение (с палестинцами) или нет. С его точки зрения, само существование Израиля уже преступление, а не вопрос, где стоит наша армия: на подступах к Калькилии или Рамалле. С его точки зрения, Иерусалим — захваченный сионистами город, как Хайфа и Акко. Он стремится к уничтожению Израиля. И, конечно же, «Хамас» и другие агенты влияния Ирана, силы шиитов и суннитов стоят на тех же позициях. Они сегодня определяют политику на Ближнем Востоке. Следует уничтожать агентов и эмиссаров, но в первую очередь необходимо, чтобы рассадник террора, каким стал Иран, не получил ядерного оружия, которое приведет к эскалации ситуации в регионе. Не говоря уже о том, что ядерный Иран будет физически угрожать существованию Израиля. Но и для всего мира наличие у Тегерана ядерного оружия представляет большую опасность. Он сможет в этом случае атаковать Европу, Россию и страны Азии и захватить под свой контроль нефтяные источники на Ближнем Востоке. Исходя из всего вышесказанного, цель Израиля и, позволю себе сказать, всех цивилизованных стран — не дать Ирану получить ядерное оружие. Идеология Ирана эквивалентна другой фанатичной идеологии 30‑х годов. Все считали (вначале), что это проблема исключительно евреев. Евреи действительно были в опасности. Но не только евреи — и очень скоро все это поняли. Но следует принять в расчет, что Ахмадинеджад отличается от Гитлера. Гитлер первым делом начал войну против всего мира, и только потом приступил к разработке атомной бомбы. Ахмадинеджад действует в обратном направлении: он начал с атомной бомбы и только потом приступит к реализации своей фантазии о создании всемирной исламской империи. Пока что он прибегает к услугам посредников и агентов в лице «Хизбаллы» и «Хамаса». Если у него появится ядерное оружие — в опасности окажется весь мир. Развитым странам следует объединиться в борьбе с этой угрозой и крепить уже существующие союзы. США пообещали воспрепятствовать появлению ядерной бомбы у Ирана. Представители США также пообещали убедить Россию в необходимости изменить свою позицию в данном вопросе — в ее же собственных интересах. Потому что у Ирана есть реальная возможность влиять на мусульман-суннитов, проживающих на территории России, не говоря уже о том, что он может угрожать как самой России, так и Европе. Следует искать союзов и с арабскими странами. Взаимодействие может быть как открытым, так и по тайным каналам, но необходимо помнить, что Иран — это общемировая угроза.

— Что следует предпринять Израилю, чтобы вернуть похищенных солдат?

— Действовать надо было раньше. Если бы мы вели войну по-другому, и в наших руках оказалось бы большое число пленных, это значительно усилило бы израильские позиции. Мы вынуждены балансировать между желанием вернуть солдат и риском попасть под диктат, что может иметь для нас разрушительные последствия. Освобождение убийц может только осложнить ситуацию. Вместе с тем, не надо забывать, что солдат держат в заложниках структуры, на которые можно и нужно оказывать давление. В случае с Гиладом Шалитом, его держат люди Халида Машаля пользуегося покровительством Дамаска. Эльдад Регев и Эхуд Гольдвассер в плену у «Хизбаллы», которая подчиняется Ирану. Необходимо работать с этими странами.

— Как вы оцениваете итоги года для Израиля?

— Это был трудный год для Израиля — настоящее потрясение. Мы должны помнить, что гарантией нашего существования в регионе всегда была наша сила, а не слабость. Чтобы обеспечить безопасность, необходима политика наращивания национальной мощи во всех сферах — безопасности, политики, экономики, социальной сфере, культуре. Это та цель, которой я руководствуюсь, и нам следует вернуться к ней, чтобы жить на этой земле долго, не помышляя об уступках врагам, которые сейчас требуют их в обмен на договоры, а потом, без всяких шагов со своей стороны, потребуют отказаться от жизненно важных территорий. Чтобы не случилось катастрофы, я думаю, общество уже поняло это, следует вернуться к фундаментальным принципам, которые обеспечили существование сионизма и Государства Израиль.