НА КОЛЕНЯХ У МОЛОТОВА

 Владимир НУЗОВ
 24 июля 2007
 18879
Дети и даже внуки государственных деятелей (слово “выдающийся” в данном случае я употреблять поостерегусь, поскольку речь идет о Вячеславе Молотове, правой руке кровавого тирана Сталина) вызывают у нас вполне естественный интерес.
Дети и даже внуки государственных деятелей (слово “выдающийся” в данном случае я употреблять поостерегусь, поскольку речь идет о Вячеславе Молотове, правой руке кровавого тирана Сталина) вызывают у нас вполне естественный интерес. Он и привел меня к беседе с президентом российского фонда “Политика” Вячеславом Никоновым, побывавшим в командировке в Соединенных Штатах. - Вячеслав Алексеевич, несколько слов о себе, об образовании, карьере. - Я окончил исторический факультет МГУ, доктор исторических наук. Входил в команду Горбачева, был депутатом Госдумы. Теперь - президент фонда “Политика”. - Не могу не затронуть вашего родства с Молотовым. Вы его внук, то есть сын... - Светланы Вячеславовны Молотовой. Она была единственной дочерью Молотовых. - Ваша матушка унаследовала долголетие отца? - К сожалению, нет. Дед дожил до 96 лет, а мама умерла уже в перестроечное время, в 1986 году, 60 лет от роду. У нее был сердечный приступ, случившийся после того, как она прочитала в одной из наших газет, что отреклась от арестованной Сталиным матери, Полины Жемчужиной. Это было подлое вранье. - Полину Семеновну называли самой элегантной дамой в СССР... - Она оставалась такой до последних дней. Волевая, принципиальная, но для меня - прежде всего бабушка, хозяйка дома. Бабушка в молодости достаточно активно занималась государственной деятельностью. Была членом ВКП(б) с 1918 года, политработником в Красной армии. В 1921 году, приехав из Киева в Москву на международное женское совещание, познакомилась с моим дедом - Вячеславом Михайловичем Молотовым. Они всю жизнь любили друг друга. В тридцатые-сороковые годы возглавляла «Главпарфюмер», была замнаркома пищевой, а позже и наркомом рыбной промышленности СССР. В 1949 году ее арестовали, обвинив в измене Родине и связи с сионизмом. Моя бабушка была осуждена как "лидер еврейской контрреволюционной организации", "глава еврейского подполья в СССР" и провела в ссылке в Казахстане 4 года. После ссылки бабушка отошла от политической жизни. Мне было всего четырнадцать, когда она умерла. Мы общались ежедневно, так как наши квартиры находились на одной лестничной площадке. Арест и ссылка бабушки в семье никогда не обсуждались. Это была болезненная для деда тема. Он переживал, что не смог ей помочь. Когда она лежала в больнице, у нее был рак, дед каждый день навещал ее. Он тогда жил в Жуковке. Садился на электричку, от Филей на метро до Молодежной, а потом на автобус. И так каждый день. Возвращался затемно, хотя ему уже было 80... - Как вы относитесь к Молотову? Он ведь около 50 лет был членом Политбюро - высшего органа преступной власти? - Для меня он был не членом Политбюро, а просто дедом. Когда он умер, мне было 30 лет, так что я не только успел посидеть у него на коленях, но и поносить его на руках (смеется). Это был живой человек, который ко мне очень хорошо относился. - Я читал книгу Серго Берии “Мой отец Лаврентий Берия”. В ней он полностью обеляет отца. - Это очень смешная книга именно с этой точки зрения. Должен сказать, что я тоже пишу книгу о деде. Написал уже 800 страниц, застрял на 1921-м годе, конца и края не видно. Доведу события до 1930 года и издам первый том. Я стараюсь идти не от эмоций, а от документов. В личном архиве Молотова, открытом в настоящее время в Российском государственном архиве, - около 1600 единиц хранения. Я бы хотел заниматься книгой больше, но времени, к сожалению, нет. Первый том постараюсь все-таки в этом году закончить. - Спрошу вас о том, что вы, на мой взгляд, в своей книге не имеете права опустить: о пакте Риббентропа - Молотова. - Это был абсолютно вынужденный шаг. Если бы Советский Союз не подписал его в 1939 году, война с Гитлером началась бы тогда же, в 39-м. Оккупация Польши была предрешена, вопрос стоял только о том, где германская армия остановится: восточнее Варшавы или пойдет дальше на Москву. Вот и весь выбор, который СССР имел в тот момент. Пакт, повторяю, - это договоренность о том, где немцы остановятся, то есть он был достаточно разумным. Ко многому в деятельности деда можно придраться, но не к подписанию этого пакта. - Но пакт был секретным, правильно? - В те времена не было такого понятия, как публичная дипломатия. Многие страны имели секретные договоры. А пакт, кстати говоря, не был подписан секретно, он был ратифицирован Верховным Советом, хотя сам этот орган не играл в то время никакой роли. Другое дело, что к пакту были приложены секретные протоколы, которые разграничивали сферы влияния “подписантов”. Через месяц после пакта с Германией был подписан второй договор, к которому прилагалась карта, и там проводилась граница интересов Германии и СССР. Эта карта была опубликована в газете “Правда” в конце сентября 1939 года. -Я учился в МЭИ, который до 1957 или 1958 года носил имя Молотова. На моих глазах с фронтона здания срубали слова “им. Молотова”. На факультете автоматики и телемеханики учился Феликс Чуев, ставший потом довольно известным поэтом и написавший книгу “Беседы с Молотовым”. Вы ее читали? - Конечно. Я отношусь к ней двояко. Чуев действительно приезжал к деду и, гуляя, беседовал с ним. Но при этом держал - в тайне от собеседника! - в кармане диктофон. Не очень этично, согласны? Одно дело - вы беседуете приватно, за обедом или на прогулке, другое - берете официальное интервью. Даже незавизированное интервью лучше, чем такая, исподтишка записанная “беседа”. Дед текста, естественно, не видел, не правил, даже не подозревал о его существовании. Поэтому в этой книге дед предстает недалеким человеком. Чуевская манера подачи материала опускает человека. Этого я Чуеву не простил. С другой стороны, в своих беседах с дедом Чуев зафиксировал некоторые моменты, которые не удержала моя память... Печатается в сокращении Подробности Полина Семеновна Жемчужина в 30-е годы поддерживала тесные контакты с Михоэлсом. Пользуясь близостью к Молотову, содействовала Еврейскому антифашистскому комитету, передавала жалобы пострадавших от антисемитизма, летом 44-го вручила Молотову известное письмо об ужасающем положении украинских евреев, освобожденных из гетто. Терпение Сталина переполнили три поступка Жемчужиной: посещение в 1945 году хоральной синагоги в траурный день памяти жертв Катастрофы; присутствие на траурной панихиде по Михоэлсу, где она неосторожно поделилась с писателем Фефером своими сомнениями в истинности официальной версии гибели артиста; встречи с Голдой Меир, первым послом Государства Израиль в СССР, с которой Полина Семеновна беседовала на идише.


Комментарии:

  • 23 июня 2017

    Голда Завадская

    Очень достойный внук.Смотрю сейчас их дуэль с Коэном по телеку.


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции