Абзац¶

ПО БЛАТУ У известного кинорежиссера Юлия Райзмана разболелся зуб. Врач в поликлинике рекомендовал зуб удалить и предложил сделать это хоть сию секунду. Но Райзман был человеком мнительным и в обычной поликлинике рвать зуб не захотел. Пришел домой, узнал через знакомых телефон знаменитого дантиста, позвонил, и тот назначил время приема — в три часа следующего дня. Кое-как Райзман дотерпел до утра и поспешил на прием заранее. Пришел за полчаса, в приемной его встретил ассистент профессора, по всей видимости, практикант, и усадил в кресло. Профессор выглянул и сказал практиканту: «Начинайте! Вот инструмент, вот щипцы… Не робейте! Когда-нибудь же надо учиться…» И ушел куда-то, так что Райзман и слова не успел сказать. И начался кошмар. Неопытный практикант сразу же зуб сломал, потом стал долбить, извлекая осколки. Ровно в три в кабинет снова заглянул профессор и, постучав по циферблату, сказал: — Заканчивайте скорее! Ко мне в три часа должен прийти известный кинорежиссер Райзман… УТЕШИЛ У Юлия Райзмана как-то не заладились дела — очередной фильм провалился, начались семейные неурядицы, короче, режиссер попал в полосу неудач. В это время он встретился с И. Пырьевым, и они пошли по скверику неподалеку от «Мосфильма». Райзман долго жаловался на свои неприятности. Пырьев слушал-слушал, а потом начал утешать. «Вот, — сказал он, — ты удручен сложившейся ситуацией, а между тем все это не так страшно. Все-таки ты известный режиссер, ты находишься в зените творческих возможностей, народ тебя любит, ценит и знает… И, между прочим, я не сомневаюсь, что тебе со временем даже и памятник поставят. Почему бы нет? Ведь народ тебя действительно ценит и любит. Представь себе, лет эдак через пятьдесят стоит твой памятник в этом самом скверике, а люди ходят, смотрят на тебя, любуются, спрашивают: „Кто это?»» ПАЯЛЬНИК Три ленинградских сатирика объединились под псевдонимом «Настроевы» (в смысле — «нас трое»), и под этой фамилией поставляли репертуар великому Райкину. Как-то во время обсуждения очередной порции новых монологов вдруг замигала настольная лампа. Один из писателей тут же вскочил: «Аркадий Исакович, я починю! У вас в доме найдется паяльник?» «Кецелэ майнэ (по-еврейски «кошечка моя»), — грустно сказал Райкин. — Кецелэ майнэ, если бы у меня был паяльник, разве я стал бы заниматься всей этой ерундой!» ЛИХАЧ Фаина Георгиевна Раневская вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси. — Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскальзывал прямо перед носом прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик! ПРИНУЖДАЮ СЕСТЬ В МОСКВЕ! Часть фильма «Миссия в Кабуле» снимали в Индии. Оттуда Владимиру Этушу понадобилось вылететь в Москву на спектакль «Мещанин во дворянстве». Но ужас! Два рейса целиком закупили бомбейские промышленники, вылететь можно было лишь на сутки позже. То есть в Москву Этуш прибывал всего за два часа до спектакля. Самолет был советский, пассажиров — наперечет, и командир экипажа разрешил забрать чемоданы из багажного отделения. Этуш — к командиру с благодарностью: «Вот спасибо, а то столько времени в Москве потеряем!» — «Мы не в Москву, мы в Киев летим». Утешая себя тем, что киностудия в случае срыва спектакля обязана оплатить театру полный сбор, Этуш заснул и проснулся уже над Воронежем. Вытащил из чемодана сувенирный палаш и пошел в кабину к пилотам. Поднял палаш над головой и заорал: «Принуждаю сесть в Москве!» Летчики сначала перепугались, потом засмеялись и… запросили посадку в Москве. НЕЗ-З-ЗЯ!!! Как-то режиссер Григорий Александров пригласил Георгия Менглета на пробы на роль композитора Глинки для одноименной картины. Менглет попробовался. Пробы были великолепными, однако при обсуждении встал один очень известный человек и произнес фразу: «А вам не кажется странным, что русского композитора Глинку будет играть актер с фамилией Менглет?» После этого случая Менглет обиделся на кинематограф и долгое время не снимался.