ПАЛЕСТИНСКОЕ ТАНГО

 Семен КИПЕРМАН
 24 июля 2007
 8314
Старшее поколение россиян, вероятно, помнит выступления знаменитого маэстро Александра Вертинского (1889-1957). Помню и я его приезд на “родину живую” — Киев весной 1953 года...
...Заброшенная пристань, наш чудный мезальянс, Где тихо пел транзистор Вертинского романс… В. Кочетков, «Дачный романс» Старшее поколение россиян, вероятно, помнит выступления знаменитого маэстро Александра Вертинского (1889-1957). Помню и я его приезд на “родину живую” — Киев весной 1953 года. В связи с его предстоящим прибытием в студенческой среде раскрывались “тайны” его биографии, в частности, о его письме к Молотову в 1943-м с просьбой о возвращении из эмиграции на родину. Факт этот дополнялся слухами о том, что, когда об этом доложили Сталину, последовала реакция: “Пусть допоет”. По возвращении и до самой смерти артист много гастролировал по стране, его концерты всегда привлекали многочисленных слушателей. Но было и немало тех, кто считал его искусство пошлым, “не отвечавшим социалистической идейности”, о чем писали “куда следует”. И реакция чиновников от искусства на “глас народа” была весьма скорой. Во избежание “идейного и морального растления советских людей” было принято решение “об оказании творческой поддержки артисту Вертинскому в идейно-художественной перестройке”. Приезд Вертинского в “нежно-родной” Киев состоялся после смерти Сталина. Многим хотелось послушать, что и как будет петь Вертинский с наступлением нового времени. Исполнялись “Девочка с капризами”, “Старые птицы”, “Мадам, уже падают листья...”, “Маленькая балерина”, “Танго Магнолия”. Репертуар включал и песни, заказанные новыми обстоятельствами. Поэтому не было “Палестинского танго”, о котором я тогда и не знал. Но оставалась особенность интерпретации и исполнительского мастерства певца. Тогда я впервые увидел, как, словно отдаваясь движению плавной мелодии, медленно порхали его руки. Эта картина, запечатленная на рекламных плакатах, вместе с грассирующим голосом сохранилась в моей памяти и поныне. А в 1991 году, незадолго до отъезда в Израиль, я с интересом ознакомился с книгой о жизни и творчестве А. Вертинского “Дорогой длинною...” (М., 1991). В нее включены заметки “Палестина “и “Палестинское танго”. Вертинский посетил Эрец-Исраэль (Палестину) в летние месяцы середины 30-х годов. Вступление на Землю обетованную, где намечалось проведение ряда концертов, началось с прибытия парохода в Яффо и переезда в Тель-Авив. Примечательны его записи о тогдашнем молодом Тель-Авиве: “Тель-Авив — маленький, скромный, довольно чистенький провинциальный городок, построенный руками пионеров, наехавших сюда со всех концов света”. Сегодняшний израильтянин наверняка увидит в его записях точные наблюдения, во многом не утратившие своей актуальности и поныне: “Палестина очень мала и не может вместить многих. Арабы считают ее своей землей и ни за что не хотят отказываться от нее. Кроме того, развитию Палестины мешают различного рода причины, которых немало. Прежде всего, Палестину губит благотворительность, которая делает из живой и самостоятельной страны что-то вроде инвалида, живущего на общественном попечении”. Им не упущен и такой важный момент, как ”вечный антагонизм между еврейским и арабским населением, искусно разжигаемый и поддерживаемый заинтересованными иностранными кругами, что тормозит ее [Палестины] торговый и естественный рост”. Между тем Вертинский отдает должное первым волнам алии — пионерам освоения и преобразования в ишуве: “Палестину строила молодежь. В большинстве это люди интеллигентных профессий — врачи, адвокаты, архитекторы, студенты. Увлеченные идеей иметь собственное отечество, они, приехав в страну, горячо взялись за работу, не покладая рук, строили дороги, дома, возделывали землю, все создавали сами, не брезгуя никакой черной работой. Так был построен Тель-Авив, так были созданы и другие города и колонии”. Молодежи он противопоставляет старшее поколение, которому отводится иное место и роль. Старики, отмечает Вертинский, видели в Палестине “только Святую землю, землю предков, на которую они приезжали умирать. У знаменитой Стены Плача, накрывшись покрывалами и раздирая на себе одежду, дряхлые миллионеры перед смертью замаливали свои грехи”. Многие песни, исполненные Вертинским, вызывали симпатию аудитории. Вспоминая о своих концертах в различных городах, маэстро писал: “Местные жители принимали меня очень тепло, так как подавляющее большинство эмигрировало в Палестину из России, и у всех сохранилась нежность и любовь ко всему русскому”. С успехом прошел концерт и в Хайфе. Певец сожалел, что ограниченность во времени не позволила ему “осмотреть город как следует”. Зато в Иерусалиме удалось задержаться на несколько дней. Концерт проходил в парке, и “ семь тысяч иерусалимцев радушно принимали мои песни ”, - отмечал удовлетворенно артист. После чего он остался осматривать святые места. Город произвел на него исключительное впечатление, он отмечал радушие людей, ему нравился иврит. “Древнееврейский язык, — писал Вретинский, — очень красив и звучен. Когда слышишь его, чувствуешь всю пламенность, всю горячность этой тысячелетней расы”. Под влиянием теплой атмосферы, окружавшей маэстро на Земле обетованной, родилось “Палестинское танго”, вызывающее настрой нежности у старших и молодых. Манит, звенит, зовет, поет дорога, Еще томит, еще пьянит весна, А жить уже осталось так немного, И на висках белеет седина. Идут, бегут, летят, спешат заботы, И в даль туманную текут года. И так настойчиво и нежно кто-то От жизни нас уводит навсегда. И только сердце знает, мечтает и ждет И вечно нас куда-то зовет, Туда, где улетает и тает печаль, Туда, где зацветает миндаль, И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы, Где с неба льется золотая лень, Еще поют какие-то молитвы, Встречая ласковый и тихий Б-жий день. И люди там застенчивы и мудры, И небо там как синее стекло. И мне, уставшему от лжи и пудры, Мне было с ними тихо и светло. Так пусть же сердце знает, мечтает и ждет И вечно нас куда-то зовет, Туда, где улетает и тает печаль, Туда, где зацветает миндаль... В последующие годы А. Вертинский неоднократно говорил о своем желании вновь побывать в Эрец Исраэль. В одном из интервью он заметил: “Хорошо бы съездить в Палестину для концертов: вот где у меня много поклонников! В Иерусалиме, в Яффо и других местах...” Но, увы, этому желанию не суждено было сбыться. Спустя много лет, благодаря новой алие песни и стихи Вертинского вернулись в Израиль. Писатель Леонид Финкель на основе писем и воспоминаний артиста недавно написал пьесу, поставленную режиссером Геннадием Бабицким. В пьесе практически нет ничего такого, о чем певец не поведал сам. Подготовило спектакль объединение “Филармоника”. В исполнении Павла Кравецкого песни “грустного российского Пьеро” звучат так, как будто были написаны им самим и совсем недавно.


Комментарии:


Добавить комментарий:


Добавление пустых комментариев не разрешено!

Введите ваше имя!

Вы не прошли проверку на бота!


Дорогие читатели! Уважаемые подписчики журнала «Алеф»!

Сообщаем, что наша редакция вынуждена приостановить издание журнала, посвященного еврейской культуре и традиции. Мы были с вами более 40 лет, но в связи с сегодняшним положением в Израиле наш издатель - организация Chamah приняла решение перенаправить свои усилия и ресурсы на поддержку нуждающихся израильтян, тех, кто пострадал от террора, семей, у которых мужчины на фронте.
Chamah доставляет продуктовые наборы, детское питание, подгузники и игрушки молодым семьям с младенцами и детьми ясельного возраста, а горячие обеды - пожилым людям. В среднем помощь семье составляет $25 в день, $180 в неделю, $770 в месяц. Удается помогать тысячам.
Желающие принять участие в этом благотворительном деле могут сделать пожертвование любым из предложенных способов:
- отправить чек получателю Chamah по адресу: Chamah, 420 Lexington Ave, Suite 300, New York, NY 10170
- зайти на сайт http://chamah.org/donate;
- PayPal: mail@chamah.org;
- Zelle: chamah212@gmail.com

Благодарим вас за понимание и поддержку в это тяжелое время.
Всего вам самого доброго!
Коллектив редакции